<<
>>

Интернет-бум и Интернет-кризис в России

 

Еще в 1997-1998 гг. найти финансирование для развития технологического проекта было практически невозможно. Рынок ГКО, щедро подпитывавшийся резервами Центрального Банка, и другие финансовые инструменты предоставляли доходности, несопоставимые с любыми прямыми инвестициями.

После того, как переоцененная валюта рухнула, и правительство России объявило дефолт по государственным облигациям (совершенно бессмысленный со всех точек зрения, поскольку облигации можно было без труда оплатить резко подешевевшими рублями, что позволило бы сохранить приемлемую репутацию и не нанесло урона бюджету), прямые инвестиции резко упали и в нетехнологических секторах. Неудивительно, что первыми инвесторами венчурного типа в России стали иностранные хедж-фонды, бывшие в курсе Интернет-мании и рассчитывавшие на возможность скоро и выгодно продать свои инвестиции крупным зарубежным Интернет-компаниям, которые в 19992000 гг. как раз стали поглядывать на международные рынки.

Первым провайдером Интернета в России можно назвать Демос, провайдера из подмосковной Черноголовки. В течение нескольких лет Демос был единственным коммерческим провайдером в России, к тому же работавшим только с организациями. В России Демос сыграл примерно ту же роль, что Сошршегуе в США: к 1998 году компания-пионер оторвалась от рынка, перестала адекватно реагировать на потребительский спрос, и, в конце концов, потеряла свою долю рынка в пользу более энергичных конкурентов. Основные лидеры КР-рынка работали также в Москве, где до сих пор сосредотачивается наибольшая часть русскоязычных пользователей Интернета (25% в мире и 43% в России)[281]. На рынке частных пользователей были заметны МТУ-Интел, Зенон, Ситилайн и Golden Telecom (марка Россия-Онлайн). Эти компании в основном предоставляли диалап-доступ, единственная массовая услуга широкополосной связи предлагалась только МТУ-Интел (технология ADSL, марка Tochka.ru).

Каналы магистральной связи обеспечивали такие компании, как Комкор, Comstar, Macomnet и GoldenLine.

Большая часть Интернет-компаний - точнее, Интернет-проектов, так как ни одна компания до 1999 г. не специализировалась исключительно в Интернет-бизнесе, - были спиноффами компьютерных фирм. Приведем несколько известных примеров. РБК (www.rbc.ru) начиналась как недорогой распространитель деловых новостей. Поисковая машина Yandex была изначально проектом московской компании Comptek, дистрибутора и интегратора сетевого оборудования. Каталог «Рамблер» принадлежал компании Stek из Дубны, торговавшей компьютерами. Почтовый сервис Mail.ru был создан оффшорным девелопером DataArt из Санкт-Петербурга. Первыми компаниями, которые сделали Интернет своим бизнесом, были веб-девелоперы - разработчики сайтов под заказ. Затем последовала Интернет-реклама, изначально организуемая собственниками веб-ресурсов, а накануне кризиса 1998 года стали появляться и небольшие специализированные агентства. Кризис не прервал развитие рекламного рынка, но рост его не был впечатляющим. В той мере, в какой этот рынок возможно оценить, его размер в 2002 г. не превысил 6-8 миллионов долларов, что на фоне более чем 1.2 миллиарда долларов общего рекламного рынка России совсем немного. Заметное количество Интернет-рекламы по-прежнему оплачивается по бартеру (эта проблема, впрочем, эндемична и для более традиционной рекламы).

Начиная с 1998 г., стали появляться медийные проекты. Изначально это были, как правило, провайдерские обзоры новинок сети и прочая информация, в основном предназначенная для собственных пользователей. Переломным моментом, как принято считать, был кризис 1998 года, когда сайт РБК испытал мощный прилив популярности, поскольку там в режиме, близком к реальному времени, публиковался текущий курс рубля. В начале 1999 г. была запущена первая Интернет-газета

Lenta.ru, состоявшая изначально из небольшого числа авторских колонок и новостей, а затем оставившая в своем формате только основные новости, в основном заимствованные с ТВ и лент новостных агентств.

Вскоре после этого при финансовой поддержке «Юкоса» было запущено первое настоящее онлайновое СМИ Gazeta.ru под руководством В.Бородулина, экс-сотрудника ИД «Коммерсант». «Газета» остается лидером среди чистых онлайн-изданий и по настоящее время, она же - едва ли не единственное издание, имеющее собственный штат корреспондентов. Это один из немногих проектов, которые окупаются, в целом же новости в Рунете остаются субсидируемым бизнесом. Целый ряд новостных проектов был впоследствии либо приобретен крупными порталами, либо закрыт по причине нехватки денег, а некоторые проекты негласно поддерживаются трафиком и доходами от порноресурсов. Из медийных проектов прибыльными являются по преимуществу специализированные ресурсы, нацеленные на потребительский рынок. Таковы, например, Sotovik.ru (телефоны), Porta.ru (портативная электроника) и Auto.ru (автомобили). Немалый поток новостей обеспечивают сайты оффлайновой прессы (газет и журналов), где бумажные материалы публикуются целиком или полностью, а также некоторые новостные агентства.

Электронная коммерция в России представлена несколькими относительно небольшими компаниями. Явными лидерами являются Ozon.ru (книжный магазин, выстроенный наподобие Amazon), Price.ru - доска объявлений, на которой размещается информация о ценах на компьютерные товары, и несколько сайтов по онлайновой торговле билетами. В остальном электронная коммерция ограничивается проектами, аффилииро- ванными с какими-либо оффлайновыми бизнесами.

В 1999 и особенно в 2000 г. стало модно строить порталы. Эта мода, уже во многом отошедшая в США, в России, как и в Европе в целом, была вызвана, в первую очередь, планами инвесторов продать построенные порталы крупным портальным компаниям на Западе - Yahoo, Lycos, AOL или Excite. Единственным порталостроителем, где эта стратегия осуществилась, был Aport. Этот портал, приобретенный за сумму чуть меньше миллиона долларов израильским бизнесменом Джозефом Ав- чуком (до того торговавшим посудой), был продан компании Golden Telecom на пике рынка за 25 млн.

долларов (в том числе 18 миллионов наличными). Это вторая по величине цена, когда-либо уплаченная за российскую Интернет-компанию (наивысшая - РБК, чья рыночная капитализация по ценам лета
  1. г. составляла около 150 млн.).

Интернет-бум в России прошел в конце 1999 - 2000 гг. Был создан ряд компаний, и какое-то время все были очарованы Интернетом. Инвесторам в России понадобилось намного больше времени, чтобы распознать конец бума (о чем подробнее говорится далее). Многие стартапы, включая достаточно популярные были закрыты, так и не выйдя на прибыльность (а порой и не успев даже запустить сайт). Так произошло с онлайновым проектом холдинга Independent Media, чей портал eStart был закрыт через 12 месяцев работы, по неподтвержденной информации потратив около 5 млн. долларов. Хотя при запуске портала руководитель холдинга Дерк Сауэр утверждал, что использование контента из дюжины глянцевых журналов холдинга и бесплатная реклама в этих же журналах позволит ему с легкостью уничтожить всех конкурентов, концепция кросс-фертили- зации в случае с eStart не сработала совсем: его посещаемость оставалась ничтожной.

В целом, бум не привел к появлению новых лидеров: все, кто оказался впереди после бума, были там и до него. Старые лидеры - Рамблер, Яндекс, Мэйл.ру, Netbridge - сохранились в бизнесе, несмотря на чрезвычайно тяжелое положение в 20012002 гг. Но, разумеется, это было не так просто. Рамблеру, например, для выживания пришлось сменить акционеров и взять новые инвестиции (по сообщениям, на очень жестких условиях). Mail.ru и Netbridge слились, что, по-видимому, спасло обе компании от закрытия, и сейчас существуют в объединенном виде под именем Mail.ru. РБК диверсифицируется в деловое телевидение, использовав для строительства телеканала 13,3 млн. долларов, полученные от размещения акций в 2002 г., и трехмиллионный кредит. Телевизионный проект, ориентированный на регионы, был запущен и Рамблером. Как и в США, коммерческий Интернет не погиб и продолжает развиваться - на том спросе, который реально предъявляется российскими пользователями и организациями.

К 2003 г. сектор, по-видимому, уже пришел в состояние равновесия и проявляет сейчас признаки финансового и делового здоровья, хотя совокупные годовые рекламные продажи лидеров вряд ли превышают 10 млн. долларов.

Оффшорное программирование российские предприниматели открыли для себя еще в середине 1990-х гг., но всерьез им стали заниматься только начиная с 2000 г. Сейчас в стране насчитывается несколько фирм-лидеров сектора (Luxoft, Auriga, VDI, Spirit, Novosoft, Reksoft) и несколько десятков более малых. Их размеры несопоставимы с индийскими - в Индии не один десяток фирм с несколькими тысячами сотрудников, в то время как самая крупная российская фирма, Luxoft, не превышает 400 человек.

Изначально российские предприниматели планировали конкурировать с Индией по цене, но вскоре эта идея была отвергнута. В 2001 г. ведущая международная консалтинговая компания McKinsey провела международное исследование по ведущим центрам ИТ-индустрии за пределами развитых стран303. Согласно этому исследованию, Россия замыкает десятку ведущих ИТ-центров мира. Матрица конкурентоспособности по данным MсKinsey выглядит следующим образом:

Конкурентоспособность стран-контрактных разработчиков ПО

Индия

Израи^^

Сингапур

gt; •

Филиппины

Ирландия

Pocchj^^

• 4

^ Малайзия

^^у1ексика

Китай^

*

^^Венгрия

> 0              0,2              0,4              0,6              0,8              1

А Цена Качество

Источник: McKinsey

Наиболее конкурентоспособны страны, имеющие низкий балл по шкале «цена» и высокий по шкале «качество».

В группе
  1. Amoribieta, Inigo, Bhaumik, Kaushik, Kanakamedala, Kishore, Parkhe, Ajay D. Programmers Abroad: a Primer on Offshore Software Development. McKinsey amp; Co., 2002

лидеров выделяется Индия, с качеством выше среднего и ценой ниже среднего. За ней следуют Израиль, Ирландия и Сингапур (высокие цена и качество) и Малайзия с Филиппинами (средние качество и цена). Аутсайдерами являются Венгрия, Китай (низкое качество и средняя цена) и Мексика (высокая цена и среднее качество). Россия характеризуется очень низкой ценой и средним качеством.

Оценка конкурентоспособности по цене производилась по сопоставимым затратам на однотипные задачи с учетом всех параметров себестоимости. Качество оценивалось по трем параметрам: количество СММ-сертификаций, знание английского языка (как менеджерами, так и инженерами) и западных деловых обычаев, уровень защиты ИС (интеллектуальной собственности). Последний параметр фигурировал как весьма значимый: Китай, несмотря на высокую квалификацию программистов, получил низкую оценку за качество из-за плохого состояния законодательства по ИС и нежелания властей вести борьбу с нарушениями прав ИС (кроме того, низкую оценку получили китайские деловые обычаи). Для России оценка качества складывалась из трех компонентов: знание английского было оценено как незначительное, завершенных сертификаций по СММ на момент исследования не было, поэтому окончательный балл опирался в основном на высокую оценку технических знаний и креативности российских инженерных кадров.

Таким образом, российские компании имеют возможность существенного продвижения по шкале «качество» при незначительном росте ценовых параметров: обучение программистов английскому языку уменьшит «культурный разрыв» и даст им возможность общаться прямо с представителями заказчика, а дальнейшее развитие деловых связей с США и Европой будет способствовать тому, что российские деловые обычаи перестанут восприниматься как экзотические и подвергнутся переоценке в лучшую сторону.

Несмотря на это, российские компании находятся в худшем положении по сравнению и с развитыми, и с развивающимися странами. Прилагаемая матрица демонстрирует структуру себестоимости труда программиста в России и за рубежом.

Класс себестоимости

США

Индия

Россия

Прямые трудозатраты

5°%

28%

58%

Налоги и др. обязательные платежи

15%

13%

34%

Коммерческая наценка

18%

32%

6%

Обучение, связь, командировочные и другие расходы

17%

28%

2%

Ценовой коэффициент

100

25

10

Источники: МоКїтеу Ки$5о/1

Обращает на себя внимание то, что в структуре трудозатрат российских компаний непропорционально высоки затраты на обязательные платежи, связанные с фондом оплаты труда. Если в США от общих затрат они составляют 15%, а в Индии 13%, то в России они достигают 34% (или около 60% от чистой оплаты труда). Средства, необходимые для платежей по ФОТ, отечественные компании извлекают прежде всего из расходов на маркетинг. Если американские фирмы- производители ПО тратят на непосредственно сопряженные с использованием рабочей силы маркетинговые расходы 17% от себестоимости, а индийские - 28% (разницу составляют расходы на связь, транстихоокеанские перелеты и прочие накладные расходы, связанные с удаленностью Индии от заказчиков), то российские компании расходуют на обучение, связь и поездки всего 2%.

В настоящее время отечественные компании сохраняют конкурентоспособность, предлагая свой труд по существенно более низкой цене: стоимость их работ для заказчика составляет 10% от американской (индийская - 25% от американской). Однако рост расценок, как было показано выше, возможен лишь в случае преодоления «культурного разрыва», что невозможно без повышения косвенных затрат. Поэтому, несмотря на более низкую стоимость, российские программисты не в состоянии обеспечивать такую же норму прибыльности, как их индийские и даже американские коллеги. Торговая наценка, т.е. разрыв между себестоимостью трудочаса и стоимостью, предъявляемой заказчику, в России находится на минимальном 326

уровне; у отечественных программистов норма наценки составляет только 6%, в то время как для США нормой является 17%, а для Индии - 28%.

Исходя из этого, русские программисты сейчас специализируются по решениям класса Ы-еп^ где можно сполна использовать интеллектуальные преимущества отечественных программистов. Наиболее перспективными считаются сложные эвристические задачи и разработки заказных алгоритмов. И, судя по всему, эта стратегия начинает приносить плоды.

Компании по роду деятельности

Разработка ПО на заказ

66.7%

Продуктовая модель

8.8%

Разработка ПО на заказ и продуктовая модель

24.6%

Источник: Ктзо/і

Виды деятельности по оффшорному программированию

Интеграция приложений

67.7%

Миграция/ портирование

51.6%

Поддержка ПО

51.6%

ИТ-консалтинг

50.0%

Тестирование ПО

48.4%

Техническое обслуживание

43.5%

Реинжиниринг

43.5%

Продажа лицензий на ПО

37л%

Бизнес-консалтинг

14.5%

Иное (Проектирование разработок, разработка ПО согласно спецификации заказчика, разработка приложений, совместная разработка)

9.7%

Источник: ОагСпег-Уто

Посетив Калифорнию в 2003 г., накануне завершения работы над этой книгой, я вспоминал разговор с одним из моих друзей, много лет проработавшим в венчурной индустрии. Несколько лет назад, во время Интернет-бума (кажется, это был

  1. г.), он сказал мне, что американские венчурные капиталисты никогда не заинтересуются Россией, обосновав это, как мне тогда показалось, вздорной причиной - мол, далеко лететь, 11 часов лету. Я решил сперва, что он надо мной смеется, но, изучив ситуацию, рассудил, что он был прав: в Калифорнии тогда было такое изобилие проектов, что в других странах мира венчурные капиталисты из США показывались действительно нечасто. Они, как говорилось, предпочитали ездить в портфельные компании не самолетом, а машинами.

С тех пор в мире высоких технологий минуло несколько годов, наполненных самыми разными событиями, иногда радостными, а чаще грустными. Я снова вспоминал этот разговор летом 2003 г., когда летел по «маршруту преткновения»; одиннадцатичасовой рейс оказался на самом деле четырнадцатичасовым, не считая дороги в аэропорт и обратно. С тех пор изменилось многое. Я ехал в Америку, размышляя: есть ли теперь России место в американских планах? Где мы будем, когда технологический рынок снова пойдет на подъем? И что мы можем сделать, чтобы хоть немного сдвинуться с нашего последнего места в очереди?

Роль национальной диаспоры в формировании технологического предпринимательства в Индии и Восточной Азии общеизвестна. Логично было предположить, что и наши экспаты могли бы послужить мостиком между Россией и Калифорнией. О международной научной диаспоре «Эксперт», где я работал на тот момент, уже писал. Я ехал изучать технологическую диаспору[282].

По данным INS, в 2001 г. в США насчитывалось 4589 уроженцев России, въехавших по рабочим визам Hi-B - большая часть этих мигрантов приехала по приглашениям технологических компаний[283]. Однако эта цифра лукава. Как объяснили мне мои

русские собеседники, в течение года - двух рабочие визы с помощью известных всем приемов обращаются в перманентные виды на жительство, к этому следует добавить большое количество уже натурализованных американцев, въехавших еще во времена СССР и в начале 1990-х гг. В целом, численность русской технологической общины в Силиконовой долине составляет 30-50 тысяч специалистов с высшим образованием.

Основными получателями виз H1-B были индийцы и китайцы, многие из которых вернулись после кризиса назад на родину. Уехавших русских, однако, мне найти не удалось. Все мои собеседники из бывшего СССР, которых я просил помочь с такими контактами, перебирали всех знакомых и не смогли вспомнить ни одного возвращенца. «Дело в том, - объяснил мне Алексей Андреев, аналитик венчурного фонда Draper Fisher Jurvetson, - что русские обычно принадлежат к числу mission- critical employees - они жизненно необходимые сотрудники. Азиаты заменяемы, и поэтому вылетают первыми, а за русских компании держатся до последнего, потому что они способны прийти в самый последний момент с решением, которое может спасти и проект, и компанию.» [284]

Основания доверять этим наблюдениям у меня были, поскольку Андреев - один из руководителей American Business Association of Russian Expatriates, или, как ее все называют, - Амбар. Амбар возник недавно и строился по образу и подобию индийских и китайских земляческих организаций. Хотя таких инициатив было немало, на этот раз наши соотечественники взялись за дело всерьез: орбита Амбара уже охватывает большую часть русской общины. Силиконовая Долина, несмотря на немалую численность ее населения, до сих пор во многом остается большой деревней, русская община и подавно вся знает друг друга. Познакомившись на одной из конференций с русским предпринимателем, я одолжил у него сотовый телефон, чтобs позвонить своему старому другу, с которым собирался встретиться позже в течение дня. Когда друг снял трубку и назвал меня именем моего нового знакомого, трудно сказать, кто из нас троих был удивлен больше. Оба моих знакомых не долее как на прошлой неделе ходили в совместный турпоход - и оба,

как оказалось, также были членами Амбара. Вечер мы провели втроем за дискуссией, найдя еще много общих знакомых.

Способность русских инженеров к гениальным решениям уравновешивается крупным недостатком. Игорь Плотников, серийный предприниматель с впечатляющим послужным списком (CTO и со-основатель стартапа uRoam и еще нескольких компаний, а до того - один из ведущих разработчиков Netscape), отметил в разговоре со мной, что русские разработчики производят софт, который прекрасно работает, если его создатель рядом, но продукт может считаться завершенным, когда он работает в отсутствие разработчика. «Это идет от науки, - заметил Плотников, сам в прошлом ученый-физик, - там достаточно показать, что получается. А в технологии конечный результат должен нуждаться в минимальной поддержке».

Однако не это мешает развитию русского предпринимательства наиболее сильно - необходимую дисциплину и понимание процесса русские осваивают при правильном руководстве очень быстро. Намного больше мешает нехватка связей. «Знаешь, в чем сила Америки? - спросил меня основатель компании Dulance Сергей Бурков, также серийный предприниматель. - Умение самоорганизовываться - вот что сделало страну такой сильной. Каждый американец участвует в нескольких общественных организациях и неформальных группах, но этим самоорганизация в обществе не исчерпывается. Во время веерных отключений вот прямо здесь, на шоссе Эль Камино Реал, выключились светофоры. Все машины стали сами, без вмешательства полиции, проезжать перекресток с полной остановкой, пропуская друг друга по очереди. А потом я увидел, как мимо бежал джоггер. Поняв, что происходит, он в кроссовках и спортивных трусах встал на перекрестке и стал регулировать движение. Точно так же люди организуются в стартапы.»

Это подтвердил мне и один из немногих пока русских CEO, руководитель компании NetLi Михаил Харитонов: «При создании компании самое главное - люди, с которыми работаешь. На человека необходимо иметь возможность положиться, это важнее, чем профессионализм».

Большая часть русских - инженеры и ученые. По наблюдениям Алексея Кудряшова, одного из руководителей проекта StarOffice в компании Sun Microsystems, специалистов по маркетингу и развитию бизнеса в русской общине почти не найдешь.

Русские юристы встречаются чаще, но редко специализируются на патентном и корпоративном праве. «Многие из нас приехали уже в зрелом возрасте,» - отмечает Сергей Бурков, в свое время переехавший из Мэдисона в Висконсине именно ради того, чтобы быть ближе к клиентам и партнерах. Знакомств нет, знаний нет.

Созданный русскими Долины Амбар преследует, в первую очередь, цель преодолеть именно этот недостаток: создать сеть для делового развития своих членов как внутри общины, так и за рубежом, обмениваться информацией и связями. Интересно, что самым модным сайтом среди калифорнийцев сейчас является сервис обмена знакомствами и рекомендациями Friendster.com, который делает практически то же самое, что и Амбар. Networking - развитие связей и обмен ими - это еще одна из особенностей американской жизни, которые экспаты старательно перенимают. Хотя перспективы развития технологического бизнеса в России российские и экс-советские экспаты оценивают сдержанно, связи с нами они прерывать не собираются - напротив, почти каждый русский предприниматель рассказывал мне о тех или иных деловых контактах со страной, а амбаровцы разрабатывают целый ряд программ и инициатив, нацеленных на Россию.

Успешных русских предпринимателей пока можно сосчитать по пальцам. Григорий Шенкман и Алекс Милославский, создатели производителя колл-центров Genesys; Максим Лев- чин, разработчик лидирующей платежной системы PayPal - вот несколько наиболее известных имен. Русским в Америке считают и создателя Google Сергея Бриня, сына выходцев из Роте- ии. Сейчас состояние русского технологического сообщества в Долине напоминает мне положение индийских предпринимателей в 1970-е гг. Так же преобладают инженеры и так же все впереди. Но наши соотечественники, безусловно, не индийцы, и, судя по увиденному, они намерены использовать опыт своих предшественников по миграции и свои сильные стороны на всю катушку, и серьезно сократить время восхождения.

Несколько лет назад я, еще не зная положения дел, назвал техноэкспатов в США «пятой колонной» российского технологического бизнеса. Сейчас мне это кажется некоторым преувеличением: влиятельных русских пока очень мало, на колонну не наберется, разве что на партизанский отряд.

Но преувеличением только риторическим: те экспаты, что есть, безусловно, открыты для сотрудничества, и это тоже положительное следствие их пребывания в американо-калифорнийской культуре. Как объяснил мне один из моих собеседников, одна из важнейших вещей, которую усваиваешь, работая в США - это необходимость быть открытым к взаимовыгодному сотрудничеству. Мы для них - хоть и с оговорками, но часть их сообщества, и они хотят работать с нами и делиться, чем могут.

Американские предприниматели и венчурные капиталисты, как оказывается, также интересовались Россией значительно больше, чем это представлялось из России. В Стэнфордском университете я участвовал в первой конференции AlwaysOn Summit - конференции, организованной создателями влиятельнейшего журнала о технологическом бизнесе Red Herring. Словами не передать шок, который я испытал, когда первый же делегат, с которым я заговорил в первые минуты после регистрации, индиец, президент Linux-компании, услышав, что я из России, с энтузиазмом воскликнул: «О! У меня в Москве исследовательская лаборатория! Десять... нет, уже двенадцать человек». Я бы еще понял, будь это урожденный калифорниец, русский. но выходец из компьютерной мастерской мира, открывающий в Москве ИТ-лабораторию? В голове это не умещалось.

В дальнейшем этот шок был многократно усилен до степени полного изумления. Практически все технологические предприниматели, с которыми я разговаривал в Силиконовой долине, делились на три примерно равные группы: первые уже имеют лабораторию в России (назывались Москва, Питер, Нижний, Новосибирск), вторые планируют завести такую лабораторию, а третьи не имели и не имеют, но знают кого-то, кто имеет такую лабораторию. Когда я ехал в Америку, я пребывал в убеждении, что знаю все Ramp;D-структуры, и что их только три или четыре. За несколько дней мой кругозор расширился до нескольких десятков. Все лаборатории, о которых я узнал, невелики - от нескольких до максимум двадцати-тридцати человек. О них в России не знает практически никто, кроме владельцев и сотрудников, они формируются во многом благодаря неформальным связям, но они работают и растут в числе и размерах.

Обзор McKinsey и консалтинговой фирмы Sand Hill Group «Enterprise 2003» неожиданно показал, что регион Восточной Европы, включая Россию, занимает второе место как основное место оффшорных разработок для американских корпораций. Восточная Европа (что означает, по преимуществу, все ту же Россию) занимает второе место с 13% компаний, планирующих работать там (первое место с большим отрывом по-прежнему держит Индия с 76%, на третьем - страны НАФТА). Китай, так напугавший год назад Индию своими намерениями аутсорсить по еще более низким ценам, на этой карте вообще не оказался. Он стал аутсорсером, но не для Америки - а для самой Индии, которая сейчас сбрасывает туда совсем простые и массовые работы, полученные из США.

Влиятельный технологический аналитик Тони Нэш, в прошлом ведущий обозреватель Red Herring, посвятил русским мастерским большую статью, назвав их skunkworks[285] («мастерские скунсов») - этим термином в технологическом бизнесе обозначаются «группы прорыва», работающие в вольном режиме над важными проектами с целью сделать нечто принципиально новое или решить неразрешимую задачу. Российские мастерские американских фирм, рассказывает Тони Нэш, специализируются по высокотехнологичным программным продуктам «ранней фазы»: в Москве создается базовая технология, которая дошли- фовывается до продукта уже за рубежом. О таких «мастерских» своих компаний рассказывали мне и мои собеседники по Амбару. Иногда московская лаборатория может вырасти и в нечто большее: основатель компании Quantum Art Эдуард Шендерович рассказал, что московский офис его фирмы, изначально задуманный как производственный, впоследствии стал и важным источником продаж.

Венчурные капиталисты интересовались другими вещами. Узнав, откуда я прибыл, меня брали за пуговицу и начинали подробно расспрашивать обо всем, связанном с Россией: сколько в стране венчурных фондов, какие есть интересные компании, нет ли у меня на примете интересных целей для инвестиций и так далее. Отнести это к проявлению обычной американской ни к чему не обязывающей этикетной заинтересованности (как сказал мне Игорь Плотников, «в Америке на любое предложение отвечают «great», но это не значит «давайте работать», это означает «рассказывайте дальше») никак не получалось - слишком уж неэтикетный энтузиазм горел в глазах моих собеседников. «Я давно хочу побывать в России, посмотреть на ваш развивающийся мировой технологический центр,» - сказал мне руководитель венчурного фонда одной из крупнейших компьютерных «голубых фишек». «Так уж и «мировой центр»?» - усомнился я, зная нашу реальную ситуацию. - «Не слишком ли агрессивно?» «Ну, если консервативно, то пусть будет - один из развивающихся мировых технологических центров,» - уточнил мой собеседник.

Из десятков разговоров я смог сделать вывод, что сейчас на радарах лидеров американского технологического бизнеса две страны: Китай и Россия. Но очарование Китаем, так характерное для конца 2001 - 2002 гг., миновало: наиболее частой темой разговоров о Китае был вопрос об интеллектуальной собственности, а точнее, о том, что китайцы не стесняются копировать все, что им передается в процессе совместной работы, от ноу- хау и дизайна до полноценных продуктов. В России о такой проблеме просто не приходилось слышать: местные пираты запросто обобществляют попавшиеся им коммерческие продукты, но клонировать разработки, доверенные тебе партнером, чтоб тут же продавать их под своей маркой - до такого срама мы, кажется, еще не докатились. А в Китае подобное встречается настолько часто, что один из экспертов, выступавших по проблеме, даже утверждал, что игнорирование прав и приоритета партнера вытекает из каких-то настолько глубинных архетипов китайской культуры, что китайцы даже не вполне понимают, что это кража и дурной поступок. Многие компании, ранее планировавшие разместить в Китае лаборатории и производственные мощности, сейчас переосмысливают свои намерения.

А вот Россия в мыслях венчурного сообщества представляется этаким далеким Эльдорадо, где золото лежит на земле. Там не был почти никто, но тем более привлекательным видится издали это место. В Америке уже знают то, что знаем мы, - что в стране большое количество высокообразованных и оригинально мыслящих инженеров и ученых, и все ждут, что если как следует покопаться в России, можно будет найти много уникальных и конкурентоспособных разработок. Go East - такой лозунг незримо реял над всеми разговорами о международных делах. «Шли мне все бизнес-планы, которые считаешь интересными,» - сказал мне один крупный венчурный капиталист. - «Если сам не заинтересуюсь, передам коллегам».

Дело, скорее всего, в том, что из всех достойных внимания стран Россия - едва ли не последнее оставшееся место, которое венчурные капиталисты в последние годы еще не обследовали досконально. Индия, Европа, Восточная Азия, даже отчасти Латинская Америка - все это уже если не отработанные, то хорошо разработанные прииски, а Россия нетронута. Дальние перелеты - это препятствие осталось в прошлом вместе с бумом, сейчас венчурные капиталисты готовы ехать за полмира в поисках новых звезд. Расстояние создает свои сложности в работе, и на них не закрывают глаза; разрывы по времени, разрывы по местным правилам и законодательству, не говоря уже о разрывах по культуре и языку, активно дискутируются сейчас в прессе и на встречах. Но то, что эти проблемы обсуждаются, говорит о том, что они больше не рассматриваются как автоматические «красные флажки» - лидеры убеждены, что даже с добавлением новых хлопот игра все равно может стоить свеч. В другие страны технологических лидеров вело осознание их растущей роли в разделении мирового технологического труда. Россия же пока пользуется абсолютно бесплатным авансом - кроме репутации наших соотечественников в Долине и былой славы, других козырей мы пока не предъявили.

Не все страны созданы равными, и место наверху легко утратить. Одновременно со мной на конференции был видный израильский венчурный капиталист. Его разговоры с американскими коллегами большей частью сводились к теме: «Ближневосточная война? Какая война?». Его объяснения, что палестинские шахиды не так вездесущи, как это рисуется в газетах, и что шанс погибнуть от бомбы не больше шанса погибнуть под машиной при переходе улицы, никого не убеждали. Как можно было понять, венчурные лидеры Америки решили, что они посмотрят на Израиль через пару лет, если тот останется жив, - а пока лидеру международных симпатий 2000 года придется справляться самому. Позиция России в сравнении с израильской намного более выигрышная. Наша страна еще не стала местом паломничества - но на нее уже смотрят, и смотрят все более внимательно и без розовых очков. От нас пока не видели результатов, но от нас ждут очень многого.

Одна из проблем, которая активно обсуждается технологической элитой в эти дни - сохранит ли Силиконовая долина свое лидерство. Хотя главные преимущества Силиконовой долины остаются с нею, последние годы показали, что не все ладно на берегах залива Сан-Франциско и в Калифорнии. Многие технологии - например, сотовую связь, - США только начинает открывать для себя. Среди калифорнийских венчурных капиталистов стартапы, занимающиеся технологиями сотовой связи, сейчас самый писк моды, а Европа уже прошла через эту ступень несколько лет назад, и даже Россия обгоняет Америку по степени сложности и доступности новейших технологий. Хоть бери образчики нашего быта и делай из них бизнес-планы для Калифорнии. «Генералы всегда воюют на прошедшей войне,» - сказал мне Тони Нэш, - «и похоже, что Долина застряла в конце 1990-х годов.» Энергетический кризис, катастрофическое состояние публичных финансов, а теперь еще и политический кризис - все это подчеркивает уязвимость позиции Калифорнии как центра технологического мира.

Бизнес инноваций также глобализировался, и эта глобализация - совсем не на руку США. Вероятность того, что Долина потеряет свое лидерство, представляется ее лидерам невеликой - системные и инфраструктурные преимущества Долины сложно преодолеть. Но возможность того, что новая волна инноваций, «Следующая Большая Штука» появится не в Силиконовой Долине, обсуждается совершенно серьезно. США могут оказаться в мире высоких технологий лишь «первыми среди равных», эта возможность сейчас видится вполне реальной, и вопрос лишь в том, насколько велик будет остающийся отрыв.

Известный либеральный экономист А.Я. Лифшиц неоднократно высказывался о бесперспективности технологического бизнеса, аргументируя это тем, что на мировом рынке все давно поделено, и нас там «если и ждут, то с палкой»[286]. Пораженческие настроения уважаемого профессора, которые отражают умонастроения значительной части нашей элиты, не имеют под собой, как теперь видно, абсолютно никаких реальных оснований. Если мы сможем предложить мировому рынку технологические продукты, которых у него нет, их возьмут с охотой. Более того, нас рассматривают как реального конкурента Силиконовой долине и другим венчурным странам. Сейчас, по мнению автора, нас ждет много новых визитов гостей из Калифорнии, которые приедут на разведку, как ведомые нашими соотечественниками-экспатриатами, так и самостоятельно. Пока мы раздумывали, вступать ли в мировой клуб создателей новейших технологий, оказалось, что Россию в него уже приняли, хоть пока и кандидатом! 

<< | >>
Источник: Юрий Аммосов. Венчурный капитализм: от истоков до современности. 2004

Еще по теме Интернет-бум и Интернет-кризис в России:

  1. IV. Взлет и падение «новой экономики»: интернет-бум и интернет-кризис, 1992—2003 гг
  2. Интернет-трейдинг и Интернет-банкинг как инструменты маркетинга при продвижении банковских услуг на рынок
  3. Интернет-инкубатор как новая для России форма организации
  4. Программное обеспечение для интернет-банкинга в России
  5. Wi-Fi: бум на фоне кризиса
  6. интернет-маркетинг
  7. 4| Интернет
  8. РЕКЛАМА В ИНТЕРНЕТЕ
  9. Интернет-торговля
  10. 1. Интернет
  11. Интернет
  12. Интернет и э-биэнес