<<
>>

1.3. Генезис корпоративной социальной ответственности как социально­экономического института

Исследование корпоративной социальной ответственности как социально­экономического института на основе методологии институционально - эволюционной экономической теории имеет все основания, поскольку основным методологическим принципом является изучение институтов в процессе их эволюционного развития, выражающееся в осознании изменений, выявлении факторов развития, движущих сил, основных тенденций, роли и соотношения формальных и неформальных институциональных рамок.
Необходимость в институциональном исследовании КСО вызвана потребностью в повышении эффективности управления и реализации социальной политики как на государственном, так и на уровне бизнес-сообщества. Институционально­эволюционный подход позволяет рассмотреть влияние общественных ценностей и актуальных вызовов наряду с формальными и неформальными составляющими.

Неформальные институты представляют собой правила, ограничивающие поведение людей, которые не закреплены законодательно, однако реализуются в форме групповых и социальных норм. Формой принуждения в данном случае могут стать как сформировавшиеся традиции или обычаи, так и, если речь идет об уровне организации, существующая корпоративная культура. Считается, что формальные институты отличаются от неформальных тем, что они закреплены в письменном виде (как правило, в форме законодательных актов), и средством принуждения к их реализации выступает государство. Однако на практике четко разделить два данных понятия достаточно сложно, поскольку как формальные, так и неформальные институты представляют собой правила поведения. Основное различие заключается в форме предъявляемых санкций за несоблюдение тех или иных правил: в случае формальных институтов это будут инструменты государственного регулирования, в случае неформальных - общественное осуждение в самых разных формах.

Исторически неформальные институты предшествовали формальным: социальные нормы поведения позже и лишь частично закреплялись в форме законодательных актов.

Именно появление новых социальных норм является предвестником их формализации, которая, возможно, никогда не произойдет или произойдет не в полной мере. Более того, неформальные институты в особых условиях способны полностью заменить собой закон и стать абсолютным лекалом группового поведения или существенно дополнить его в периоды, когда законодательные нормы утрачивают свои силы.

Корпоративная социальная ответственность долгое время развивалась как неформальный институт, санкциями за несоблюдение которого являлось если и не прямое общественное осуждение или потребительские бойкоты, то существенная потеря репутационного капитала и утрата имиджа компании, вовлеченной в общие социальные, экономические и экологические проблемы своих заинтересованных лиц. Напротив, реализация принципов КСО была связана с экономическими издержками, но могла приносить потенциально большую выгоду в плане положительного влияния на деловую репутацию компании. При этом, как и многие другие институты, КСО сложно отнести к сугубо экономической сфере, поскольку само понятие ответственности подразумевает вовлеченность в отношения шире товарных, в основе которых лежат принципы особой этики и правила взаимодействия.

Отдельную проблему представляет эффективность корпоративной социальной ответственности как неформального института, зависящая от сферы его потенциального распространения и издержек оппортунистического поведения. Столь широкая группа как бизнес-сообщество неизбежно будет делиться на меньшие подгруппы со своими видоизмененными правилами и специфическими нормами, в которых будут появляться лидеры и формироваться обстановка конкурентной борьбы между ними. Положительной чертой данного процесса является формирование новых правил в рамках данных групп, повышение эффективности и развитие неформального института корпоративной социальной ответственности.

Издержки оппортунистического поведения (игнорирования, нарушения или отклонения от действующих норм) должны быть достаточно существенными, чтобы такой неформальный институт как КСО получил реальное значение.

В то же самое время, потенциальная выгоды должны оставаться существенными. КСО в данном плане обладает определенной спецификой как неформальный институт - в России его реализация свойственна преимущественно крупным компаниям, имеющим высокой уровень доходов. Данное положение дел противоречит предположению о том, что низкий уровень дохода стимулирует более детальное и внимательное отношение к выполнению неформальных правил, а высокий уровень дохода, напротив, снижает риски оппортунистического поведения и повышает социальную мобильность перехода из одной подгруппы (с относительно более сложными правилами) в другую (менее требовательную). В современном бизнес-сообществе последнее реализуемо на уровне перевода производства из страны с жестким законодательством в области защиты окружающей среды или условий труда в страны, где данные отрасли законодательства не столь развиты. Впрочем, согласно ряду мнений, с развитием общества роль данных подгрупп (и возможность выбора между ними) неизбежно снижается[192]. Подобное можно объяснить процессами глобализации, ростом информатизации общества, развитием и ужесточением формальных институтов, в рамках которых вынуждены действовать все подгруппы. Эти процессы существенно сужают поле маневра отдельной компании в рамках трактовок неформального института КСО разными сообществами.

Коллективные корпоративные обязательства в сфере КСО способствуют тому, что разделяющие их компании добиваются существенных результатов, значительно сокращая при этом издержки социально ответственного поведения. В условиях неразвитого правового поля подобные однородные группы получают конкурентные преимущества, снижают риски, упрощают формирование репутационного капитала и способствуют переходу к коллективной ответственности, создавая тем самым однородные подгруппы внутри разнородного бизнес-сообщества.

Процесс становления корпоративной социальной ответственности представляет собой определенный научный интерес, поскольку в рамках данного подхода рассматривается формирование неформальных норм и формальных правил, представляющих собой основу социально-экономических отношений, характерных для современного бизнес-сообщества.

На наш взгляд, наиболее перспективным с позиции исследования является рассмотрение современной корпорации как социально-экономического института, перераспределяющего социальную роль, хрестоматийно присущую государству, на представителей бизнеса. Рассмотренная нами в предыдущих параграфах эволюция взглядов на корпоративную социальную ответственность и устойчивое развитие демонстрирует последовательный переход этих понятий из теоретической плоскости в прикладную.

Институт корпоративной социальной ответственности представляет собой сложное многообразие альтернативных и взаимодополняющих концепций, доминирующей из которых в настоящее время является стейкхолдерский подход. Эволюция института КСО прошла длительный период от социальной ответственности бизнесмена, граничащей с меценатством и благотворительностью, до теории корпоративного гражданства и устойчивого развития компании. Стремление к максимизации прибыли, увеличению акционерной стоимости и первенству интересов собственников перед интересами общества сменилось рациональным пониманием КСО как интегрированной корпоративной идеологии, предполагающей взаимодействие с заинтересованными сторонами компании. При этом принципы социальной деятельности компании может быть как отражены в соответствующих кодексах корпоративного поведения, так и оставаться неформальной недокументированной областью.

Дальнейшее становление КСО способствует формированию новой парадигмы взаимоотношений между обществом и бизнесом, нашедшей выражение в теориях создания разделяемой ценности, корпоративного гражданства и устойчивого развития компании. На наш взгляд, это приводит к тому, что представители бизнес-сообщества осознают, что помимо краткосрочных показателей экономической эффективности существуют еще социально-экономические конкурентные преимущества, которые, как правило, носят долгосрочный характер, способствуя перспективной деятельности компании. Идеи максимизации прибыли и акционерной стоимости не перестают быть основными - они перестают быть единственными.

В настоящее время сложно говорить о том, что идея конкурентоспособности на основе КСО полностью превалирует над классическими экономическими принципами, но она стала играть заметную роль (что говорит в пользу ее институционализации).

Изучение корпоративной социальной ответственности на основании институционально-эволюционного подхода является в данном случае оправданным, поскольку институт рассматривается в своем эволюционном развитии, в процессе изменений и взаимодействий движущих сил, социально­экономических тенденций в обществе и факторов, способствующих его появлению, принятию и дальнейшему развитию.

Современное общество можно охарактеризовать тремя заметными тенденциями. Во-первых, это постоянный рост важности мировых проблем в экономической, социальной и экологической сфере: растущая угроза

макроэкономической нестабильности, социальных рисков и экологических катастроф. Во многом данная тенденция связана с глобализационными процессами и изменениями в обществе. Во-вторых, это существенное усиление власти и возможностей бизнеса, переход многих корпораций в статус транснациональных, в отношении которых оказывается более неприменимо законодательство отдельной страны. Национальная принадлежность этих компаний по сути не играет больше принципиальной роли, поскольку они оказываются в условиях выбора более комфортных условий для ведения свой производственной и коммерческой деятельности. ТНК начинают играть роль экономических и даже политических локомотивов в странах третьего мира, занимаясь открытым лоббизмом в сфере законодательства. Третьей заметной тенденцией является развитие гражданского общества и рост социальной вовлеченности в отдельных группах стран.

Изначально причинами развития социальной ответственности как социально-экономического института стали предпосылки, возникшие в начале XX века. Жесточайшие условия труда, неравенство, экономические последствия первой мировой войны (прежде всего, для стран центральной Европы), Великая Депрессия 1929-1939 гг.

в США и последовавшая за ней вторая мировая война - все эти события значительно усугубили существовавшие на тот момент противоречия в обществе. В довершении ко всему бизнес испытывал кризис управления. «Эксплуататорский» подход научного менеджмента Фредерика Тейлора (заслужившего репутацию «главного врага всех рабочих»[193]), суть которого состояла в повышении эффективности труда наемных рабочих до максимально возможного уровня, и «Теория X» МакГрегора, согласно которой задача менеджмента - заставить ленивых от природы рабочих работать доминировали первую половину XX века. Развитие КСО позволило преодолеть кризис управления и благополучно развиваться вплоть до мирового экономического кризиса, который послужил испытанием сложившейся системы трудовых, социальных и экономических отношений.

Одним из первых, кто попытался по-новому взглянуть на организацию труда, был английский исследователь XIX века Роберт Оуэн, который провел социальный эксперимент на текстильной фабрике шотландского города Нью- Ланарка. На примере фабрики Оуэн хотел продемонстрировать, что одной из обязанностей работодателя является забота о своих рабочих, и что данная обязанность вполне совпадает с интересами работодателя. Производство добилось такого заметного коммерческого успеха, а ее рабочие - благосостояния, что её посетил великий князь Николай Павлович (будущий император Николай I).

Эндрю Карнеги, сделавший своё состояние в сталелитейной промышленности, издал в 1899 году книгу «Евангелие процветания», посвященную филантропии и благотворительности бизнеса. Согласно его мнению, общество ожидает об бизнеса решения наиболее острых социальных проблем, оказания помощи наиболее нуждающимся или участия в поддержании общественных благ. Карнеги руководствовался собственной доктриной, финансово поддерживая около 3000 библиотек в мире, создание университета в Бирмингеме, Технологического института в Питтсбурге и в Вашингтоне.

Развитие меценатства продолжалось в течение XIX века и начала XX, однако, коренных переломов в сознании представителей бизнес-сообщества в тот период не произошло. Возросшая роль профсоюзов, несомненно, заставила промышленные компании озаботится созданием более благоприятных условий труда, однако грядущий период макроэкономической нестабильности первой половины XX века, и характерной для нее безработицы, практически полностью бы перечеркнул многие достижения в охране труда, реализуемые на практике, если бы не ведущие компании и их социально-экономическая позиция.

Генри Форд, например, в 1915 году руководствовался принципами «капитализма благосостояния» (welfare capitalism), согласно которым одной из задач предприятия становилось улучшение условий жизни рабочих, сокращении текучести кадров и удержании лучших сотрудников. Данные идеи реализовались в более высоком жаловании по отрасли и сокращении рабочей недели с 48 до 40 часов (с 6 до 5 дней при восьмичасовом рабочем дне). В середине 1920 гг. компания оказалась в затруднительном финансовом положении, и по 35 сборочным заводам Форда прокатилась волна увольнений (десятки тысяч в основном пожилых рабочих), рабочая неделя была увеличена, социальные расходы сокращены, а заводы полностью остановлены на шесть недель. В дальнейшем экономическая ситуация оставалась нестабильной и увольнения продолжились. 7 марта 1932 года в Детройте силами полиции и вооружённых отрядов Форда произошел расстрел «Голодного марша», в результате которого четверо были убиты, более шестидесяти человек были ранены. После этого Форд начал активно выступать против профсоюзных объединений работников (например, компания была последней из автопроизводителей, которая признала профсоюз «United Auto Workers» - лишь в июне 1941 году после очередной тяжелой забастовки в апреле того же года).

Во многом причиной перехода к новой парадигме социальной ответственности послужила неожиданно ставшая принципиально важной репутация компании. Осознание существования нематериальных активов, влияющих на стоимость кампании при продаже (позже нашедших свое выражение в концепции «гудвилла»), послужило переломным моментом. Наличие прямой взаимосвязь стоимости бренда и поведения компании, несомненно, способствовало принятию представителями бизнес-сообщества идей в рамках КСО. В начале XX века не существовало четкого понятия деловой репутации, и потому острой необходимости в её поддержании не было. Как говорил Генри Форд: «если вы не занимаетесь репутацией своей компании, то ей займутся ваши конкуренты», понимая под словом «репутация» имидж продаваемой продукции и рекламные материалы в печатной прессе, сторонником применения которых являлся.

Одной из первых компаний, которая всерьез начала задумываться о собственной репутации и решила ради её улучшения пересмотреть свое поведение в пользу социально ответственного, стала американская химическая компания DuPont. Накануне второй мировой войны компания являлась носителем негативной репутации, обобщить которою можно двумя словами - «торговцы смертью». Причиной этого были сверхприбыли от продажи взрывного пороха в период гражданской войны в США и то, что компания в течение сорока лет была официальным поставщиком правительства. Во время Первой мировой войны компания DuPont продавала порох и прочие химические реактивы практически всем участвующим в боевых действиях странах (России в 1916 году продавалась более 4000 пудов в сутки). В адрес компании накануне войны сенатским комитетом было инициировано расследование. Попытки исправить ситуацию «фордовским методом» (с помощью рекламы и улучшения условий труда) оказались безрезультатны - компания дешевела, а товары продавались всё хуже.

Исследование, проведенное компанией, показало, что больше половины американцев негативно относились к DuPont. Стандартных решений для таких ситуаций на тот момент не существовало. Брюс Бартон из компании BBDO1 предложил провести комплекс мероприятий стоимостью в пятьсот тысяч долларов, направленных на сближение с обществом и выбор социально ответственного вектора развития как заботливого производителя и добросовестного работодателя. Эффект стал заметен только в середине 1950 гг., когда четыре из пяти человек заявляли о своем хорошем отношении к DuPont[194] [195] [196]. Следующим вызовом стало экологическое движение, заклеймившее в конце 1980 гг. компанию как «главного загрязнителя Америки» . В этот раз компания сделала ставку на реальное сокращение выбросов, и в 1990 году начала открыто лоббировать запрет фреона как парникового газа (хотя 16 июля 1975 года глава DuPont писал в статье журнала Chemical Week, что «теория разрушения озона - это научная фантастика, вздор, не имеющий смысла»). Впрочем, данная позиция вполне объяснима - к концу восьмидесятых компания полностью утратила монопольное преимущество в производстве дешевого фреона и разработала альтернативные хладагенты и пропелленты, подчас заметно ему уступавшие по себестоимости и свойствам. Таким образом, DuPont смогла продемонстрировать свою социально ответственную позицию и сохранить лидерство в отрасли одновременно, лишний раз показав, что КСО как институт может иметь в своей основе прагматическую составляющую.

Сельскохозяйственная компания Monsanto в 1990 гг. скрывала применение ГМО в производстве зерновых. В результате это сильно навредило ее репутации, подорвав доверие заинтересованных лиц. В настоящее время фирма заявляет о своей приверженности «Новой клятве Монсанто», в которой речь идет о диалоге, прозрачности, предоставлении информации об используемой технологии всем стейкхолдерам. Однако это так и не дало однозначных результатов. 25 мая 2013 года состоялась всемирная акция протеста против Monsanto и ГМО. Согласно разным данным число протестующих колебалось от сотни тысяч до двух миллионов в 436 городах 52 стран. Аналогичный марш состоялся через год. Компанию постоянно сотрясают скандалы, судебные дела и потребительские бойкоты основной тематикой которых является ГМО. Фактически, заинтересованные лица компании раздражает даже не сам факт применения генной инженерии, сколько обстановка секретности, в которой это происходит. Компания Monsanto по настоящее время не смогла решить данную проблему. Она позиционирует себя как социально ответственная, активно участвует в спонсорской деятельности, однако в восприятии многих людей во всем мире слова «ГМО» и «Monsanto» стали синонимами, имеющими крайне негативный оттенок. Однако ситуацию сложно назвать критической, поскольку на долю «самой ненавидимой в мире компании»1 приходится 80% рынка генно- модифицированной кукурузы, 93% рынка трансгенной сои, 40% рынка семян традиционных культур в США и 20% - во всем мире . Возможно, именно устойчивая доходность снижает интерес компании к КСО, и по этой причине не предпринимается интенсивных мер с целью «переломить» данную ситуацию.

В России корпоративная социальная ответственность не получила сопоставимого развития. Меценатство было достаточно распространено в дореволюционной России, и в тех или иных формах наблюдалось на протяжении всего периода правления Романовых. Часть своих колоссальных доходов на общественные нужды направляли многие крупные русские промышленники. Во многом это было обусловлено неразвитостью регионов, в которых им приходилось вести свои дела или организовывать производство. Практически любой, вошедший в «Список 30 богатейших русских на начало XX века (1914 год)» по версии журнала Forbes, так или иначе, занимался меценатством. К самым видным из них на начало XX века можно отнести промышленника Второва Н. А., князя Абамелек-Лазарева С. С., Нобелей, железнодорожных магнатов Поляковых, [197] [198] фабрикантов Морозовых, Вогау, Рябушинских, Коншина Н. Н. и Алчевского А. К., банкиров Каменку Б. А. и Гинцбургов, землевладельцев Балашовых и многих других. Впрочем, их благотворительная деятельность носила бессистемный характер и была неспособна повлиять на социально-экономическую ситуацию в целом. На их репутацию она также влияла слабо, и она не могла послужить стимулом социально ответственного поведения, так как, как отмечал в своих воспоминаниях режиссёр-драматург В. Немирович-Данченко, несмотря на широ­ко известную меценатскую деятельность, торгово-промышленное сословие «не уважали, - ни их, ни их капиталов»1.

Впрочем, меценатская деятельность в Российской империи также носила прагматический характер и часто была весьма избирательна в своих целях. Существовала возможность получения через Академию наук чина действительного статского советника, дававшего право на потомственное дворянство, пожертвовав свои коллекции государству. Так дворянство получили А. Бахрушин, А. Титов, П. Щукин и др. К концу жизни звание коммерции советника таким образом получил Третьяков. Сложно сказать, повлияло ли это обстоятельство на общую направленность социальной вовлеченности, однако, по словам крупного промышленника П. Рябушинского, область рабочего законодательства оказалась совершенно не затронута деятельностью такого рода[199] [200]. При этом является возможным отметить отдельные случаи социальных программ на предприятиях. В 1900 году на Всемирной выставке в Париже за решение социальных проблем рабочих на Трёхгорной мануфактуре её владельцу Н. Прохорову была присуждена золотая медаль. Также одной из лучших в мире в плане решения социальных проблем и качества условий труда считалась Кренгольмская мануфактура в городе Нарва, обладавшая рабочим городком с населением три тысячи человек, собственной больницей, школами и другими социальными учреждениями.

Трудовое законодательство достигло определенного определенного уровня развития значительно позже, уже в период социалистического стоя в России. 15 ноября 1922 года вступил в действие Кодекс законов о труде РСФСР (второй по счету, он отличался от первого, прежде всего тем, что исключал трудовую повинность), который с рядом поправок просуществовал до 1971 года. Согласно кодексу, трудящимся впервые гарантировался отдых в размере 42 часов в неделю и двухнедельный оплачиваемый отпуск. Был введен запрет на использование детского (до 16 лет) труда и понятие декретного отпуска (шесть недель до и от шести до восьми недель после родов). Продолжительность рабочего дня колебалась от 7 до 11 часов (в военный период) и в итоге приняла современный облик в рамках 41-часовой рабочей недели лишь в третьем Кодексе законов о труде 1971 года. Условия труда во второй половине XX века существенно улучшились. Особую роль распространителя социальных благ начали играть профсоюзные движения. К сожалению, по причине отсутствия частной собственности и бизнес-сообщества как такового говорить о развитии института КСО в советской России невозможно. Государственная социальная политика осуществлялась строго в рамках законодательства и принципов социалистического государства своей эпохи.

Институт корпоративной социальной ответственности был «экспортирован» в Российскую Федерацию в начале XXI века. Первые отчеты в области КСО начали появляться в 2002-2003 годах. Первоначально корпоративной социальной ответственностью занимались лишь компании с западным капиталом, однако к 2008 году к ним присоседились практически все ведущие компании нефтяной отрасли. Впрочем, единого понимания социальной ответственности у российского бизнес-сообщества на тот момент не было. Последовавший за этим экономический кризис существенно замедлил распространение КСО. К 2013 отчетному году количество компаний, разделяющих принципы социальной ответственности бизнеса, продолжало неуклонно расти. Компании в своей деятельности медленно уходят от практики ситуационных акций в пользу интегрированной социально-экономической политики и стейкхолдер-

менеджмента. Одной из основных проблем КСО остается отсутствие единого понимания её содержания и природы разными компаниями. В настоящее время сформировалось требование к формальному наличию социально ответственной деятельности у организации. Данная потребность возрастает пропорционально масштабам организации. Постепенное увеличений количество социально ответственных компаний способствует решению как ряда внешних проблем экономического, социального и экологического характера, так и удовлетворению внутренних стимулов, связанных с финансовыми показателями.

На наш взгляд, КСО, свойственную России, можно охарактеризовать как развивающуюся. Зарождающееся гражданское общество предопределяет незначительную социальную вовлеченность. Отличительной чертой российской модели КСО является общая ориентированность социально ответственной деятельности на внутренней среде организации. При этом для института КСО в России несвойственна «закрытость» в европейском понимании по причине отсутствия ярко выраженной формализации КСО на государственном уровне. Основным элементом влияния на КСО остается законодательная база, рекомендующая рамки социального поведения и порядок конкурентного взаимодействия. К последней относится широкий спектр документов: от

Конституции Российской Федерации, Семейного, Гражданского и Трудового кодекса Российской Федерации, до федеральных законов в сфере социально-

12 3

трудовой деятельности , социальной поддержки , экономической области , [201]

1 2 3

некоммерческой , социально-политической деятельности , духовной и области культуры4, а также сфере общественного контроля5. Следует отметить, что помимо правовых норм и государственного регулирования, актуальных социальных запросов, конкуренции, социальных ценностей и неформальных требований, институт КСО, его формирование и функционирование напрямую зависит от глобальных вызовов, изменений политической конъюнктуры, макроэкономической нестабильности и региональных кризисов. Основной причиной социально ответственной деятельности нередко является реакция на провалы рынка6. Функционирование института КСО зависит от внешней и внутренней среды компании. Корпоративная социальная ответственность как институт специфична тем, что носит преимущественно неформализованный характер. Нормы и правила с сфере КСО практически не закреплены законодательно, и продолжают существовать в качестве добровольных корпоративных обязательств. Взятое на себя бремя в сфере КСО воспринимаются обществом в целом положительно, способствует формированию гудвилла и аккумуляции репутационного капитала. Представителям бизнес-сообщества свойственна тенденция по закреплению данных обязательств в виде корпоративных кодексов и различных социальных политик, что способствует обязательности и формализации данных норм на корпоративном уровне. [202] [203] [204] [205] [206] [207]

Одним из актуальных аспектов формирования КСО как института является проблема стимулирования корпоративной социальной деятельности, необходимость принуждения компаний к которой вызывает большие сомнения. Поскольку любое государственное регулирование направлено на закрепление норм и правил в виде законов и государственных требований, оно, так или иначе, будет иметь своей целью стимулирование корпоративной социальной деятельности или даже принуждение к ней, как к чему-то обязательному. С точки зрения самой природы КСО, вызывает большой вопрос должна ли корпоративная социальная ответственность быть исключительно добровольной, выполняться на уровне текущего законодательства или реализовываться в рамках шире текущего законодательства? На наш взгляд, подобная тенденция приведет к появлению большого количества компаний, которые, не разделяя идей социальной ответственности, будут пытается лишь формально им соответствовать. Примеры подобного оппортунистического поведения часто наблюдаются в российском бизнес-сообществе и могут быть охарактеризованы нами как «информационная мимикрия в сфере КСО». Более подробно о них будет сказано в третьей главе настоящего диссертационного исследования.

Институт КСО соответствует всем свойствам, характерным для социально­экономического института с присущими ему атрибутами: формализованность, закрепление определенных правовых рамок норм и правил, определение области своего влияния, наличие информационных механизмов, свойственных для социальных институтов, системамы контроля и принуждения, а также рядом специфических функций, свойственных социальным институтам подобного рода[208]. К специфическим функциям можно отнести возможность осуществления основной деятельности или достижение максимизации прибыли в рамках существующих этических норм (как законодательно закрепленных, так и добровольно на себя взятых), регулирование поведения субъектов экономической деятельности компаний и организаций в рамках взятых на себя ограничений, решение вопроса экстерналий экономической деятельности (распределение ответственности, издержек и выгод, прогностическая функция и возможность снижения социальных рисков организации, формирование корпоративной устойчивости конкурентоспособности за счет внедрения в деятельность организации принципов КСО.

Институт КСО относится к разряду микроэкономических институтов, поскольку он непосредственно связан с корпоративной деятельностью. Рамки данного института простираются на компанию, инициирующую социально ответственную деятельность, и ее заинтересованные стороны, которые оказывается под влиянием корпоративных инициатив в этом направлении. Институт корпоративной социальной ответственности, в первую очередь, формируется на корпоративном уровне. Организации, столкнувшиеся с различными социальными вызовами, актуальными проблемами и растущими запросами населения по отношению к бизнесу в плане его честности, открытости и информационной доступности, были фактически вынуждены внедрять принципы ответственности в собственные поведенческие модели задолго до того, как данный феномен мог быть описан наукой в полной мере.

Согласно мнению «ПрайсуотерсхаусКуперс»1 (PricewaterhouseCoopers), корпоративная социальная ответственность «по своей сути связана с концепцией

Л

устойчивого развития» . Предпосылками формирования последней стала общая тенденция к экологизации науки: проблемы окружающей среды, глобального кризиса человечества, связанного с исчерпаемостью природных ресурсов и теми негативными воздействиями, которого наносит общество в процессе безудержного потребления и интенсивной модели расширения промышленности. Ранее нами были рассмотрена эволюция концепции устойчивого развития, наиболее значимые труды, основные события и ключевые научные конференции, в материалах которых отражались основные теоретические положения. [209] [210]

Так же, как и нормативные основы КСО и формальная составляющая института устойчивого развития может формироваться на пяти различных уровнях: глобальном, региональном, государственном, отраслевом и

корпоративном. В российском законодательстве существует ряд законов в данном направлении1. Помимо концепций «Перехода Российской Федерации к устойчивому развитию»[211] [212] [213] и «Долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 года» , существует около десятка указов, постановлений и законов в данной области[214]. Основным законодательным актом в области УР остается указ «О государственной стратегии Российской Федерации по охране окружающей среды и обеспечению устойчивого развития»[215], рассматривающим четыре основных направления: обеспечения экологически безопасного УР в условиях рыночных отношений, охрана среды обитания человека, восстановление нарушенных экосистем в экологически неблагополучных регионах и участие в решении глобальных экологических проблем.

Основываясь на материалах настоящего параграфа, можно сделать ряд выводов:

1) На наш взгляд, институт корпоративной социальной ответственности можно определить как ряд формализованных правил и неформализованных норм, определяющих порядок принятия решений представителями бизнес-сообщества. Институт КСО накладывает ряд ограничений на деятельность компаний, создавая четкие рамки их деятельности в условиях актуальных общественных ценностей и существующих социальных запросов. Данный институт носит регулирующий характер, распространяющийся на взаимодействия компании с её стейкхолдерами

и обществом в целом. Стейкхолдерский подход играет огромную роль в институте КСО - подразумевается, что компании в целом делают упор на формирование взаимоотношений со своими заинтересованными лицами, а также предпринимают инициативы по созданию новых методов информационных коммуникаций с ними. Данная тенденция говорит о том, что в перспективе компаниями будут создаваться новые нормы и правила информационного взаимодействия со своими заинтересованными сторонами, что будет способствовать развитию гражданского общества (поскольку развитие информационных коммуникаций будет стимулировать возникновение дискуссий на тему ответственности компании и перспектив данном отношении в плане развития ответственности как института). Сложно недооценить всю значимость информирования широкого круга заинтересованных сторон о принципах ответственности и наиболее эффективных социально ответственных корпоративных практиках.

2) Институт КСО в России появился на уровне передовых корпораций, и в настоящее время находится в процессе институциализации, на фазе выработки формальных основ. Для завершения процесса институционализации необходимо, чтобы большое количество компаний стали разделять принципы корпоративной ответственности. Период макроэкономической нестабильности замедлил развитие социальной ответственности на корпоративном уровне по причинам, связанным с минимизацией издержек (в том числе, связанных с корпоративной социальной деятельностью). Согласно мнению Дугласа Норта, войны, революции, различного рода нестабильности, потрясения, нарушение устойчивости систем, социальные и экономические кризисы приводят к нарушению непрерывности институциональных изменений[216]. Развитию института КСО в России могли помешать два периода макроэкономической нестабильности: мировой

экономический кризис 2008 года и введение санкций против России в 2014 году.

В данных условиях требования, предъявляемые к бизнес-сообществу в плане ответственности, могут обладать слабо прогнозируемой изменчивостью.

3) Реализация принципов корпоративной социальной ответственности может носить прагматический характер и быть зависимой от рисков, связанных с угрозой её репутационному капиталу или доходности компании. В современном мире все большую роль начинает играть гражданское общество, в зоне внимания которого находятся практически все аспекты жизнедеятельности бизнеса. В относительно выгодном положении оказываются компании-монополисты, однако даже они не защищены от возможности потребительских бойкотов в случае увеличения их в социально безответственном поведении. Подобная прагматичность корпоративной социальной ответственности представляет собой нормальное явление и выполняет роль очевидного стимула для скорейшего перехода к модели социально вовлеченного поведения.

4) Дальнейшие перспективы развития института КСО невозможны без постепенного перехода предмета исследования с микроэкономического на макроэкономический уровень. На сегодняшний день дилемму о необходимости корпоративной социальной ответственности, переставшую быть основным вопросом для многих исследователей, заменил вопрос о ее макроэкономическом воздействии. Последующее развитие института корпоративной социальной ответственности напрямую связано с определением неформальных норм и принятием формализованных правил на глобальном, региональном, государственном, отраслевом и корпоративном уровнях, формирование общественной системы ценностей социально ответственного бизнеса, переосмысление существующей в настоящее время модели общественных отношений и социальной роли бизнеса, развитие гражданского общества и форм общественного контроля. Особый интерес представляет собой постепенный переход предмета исследования с микроэкономического на макроэкономический уровень (что позволит рассмотреть макроэкономическое влияние корпоративной социальной ответственности и его взаимосвязь с устойчивым развитием в глобальном понимании).

<< | >>
Источник: БЕЛОУСОВ КОНСТАНТИН ЮРЬЕВИЧ. КОРПОРАТИВНАЯ СОЦИАЛЬНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ КАК ФАКТОР УСТОЙЧИВОГО РАЗВИТИЯ КОМПАНИИ. Диссертация, СПбГУ.. 2015

Еще по теме 1.3. Генезис корпоративной социальной ответственности как социально­экономического института:

  1. БЕЛОУСОВ КОНСТАНТИН ЮРЬЕВИЧ. КОРПОРАТИВНАЯ СОЦИАЛЬНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ КАК ФАКТОР УСТОЙЧИВОГО РАЗВИТИЯ КОМПАНИИ. Диссертация, СПбГУ., 2015
  2. 8 Экономический рост и социальные институты
  3. ЛИДЕРСТВО ОНЛАЙН ИНТЕРНЕТ КАК СРЕДСТВО ПРОПАГАНДЫ СОЦИАЛЬНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ
  4. Социальная ответственность или экономические реалии
  5. 2.3. Институты как особый экономический ресурс
  6. 10.2. Генезис теории социального капитала Возникновение концепции «социальный капитал»
  7. Социально-экономическая сущность, содержание и значение страхования гражданской ответственности
  8. Теория социальной стратификации П.А. Сорокина (1920) как стратегическое видение социально-экономических систем
  9. Экономическая теория как теория динамических социальных процессов: критика модели общего и частичного равновесия и представления об экономической теории как о технологии максимизации
  10. отв. ред. О.И. Ананьин. Экономика как искусство : методологические вопросы применения экономической теории в прикладных социально-экономических исследованиях, 2008
  11. Новые ответы на вызовы новых проблем: диалектика «заката» и генезиса социальных систем
  12. 8. БЕЗРАБОТИЦА КАК СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЕ ЯВЛЕНИЕ
  13. Глава 1. ГЕНЕЗИС, ОСНОВНЫЕ ЭТАПЫ И НАПРАВЛЕНИЯ РАЗВИТИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ
  14. ГЛАВА 13. РОЛЬ ФЕДЕРАЛЬНОЙ АНТИМОНОПОЛЬНОЙ СЛУЖБЫ (ФАС) КАК ОДНОГО ИЗ ВАЖНЕЙШИХ ИНСТИТУТОВ РЫНОЧНОЙ ЭКОНОМИКИ В ПОДДЕРЖАНИИ КОНКУРЕНТОСПОСОБНОСТИ ПРЕДПРИЯТИЙ В РАЗНЫХ ФАЗАХ ЭКОНОМИЧЕСКОГО ЦИКЛА.
  15. 2.2. Генезис современного экономического роста
  16. 4 СИСТЕМА СОЦИАЛЬНОГО ПАРТНЕРСТВА – ИНСТИТУЦИОНАЛЬНО-ОРГАНИЗАЦИОННЫЙ МЕХАНИЗМ РЕАЛИЗАЦИИ СОЦИАЛЬНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ БИЗНЕСА В ПРОЦЕССЕ ИННОВАЦИОННОЙ КОНВЕРСИИ РОССИЙСКОЙ ЭКОНОМИКИ
  17. 1.11 Предприятие (фирма) как социально-экономическая система
- Бюджетная система - Внешнеэкономическая деятельность - Государственное регулирование экономики - Инновационная экономика - Институциональная экономика - Институциональная экономическая теория - Информационные системы в экономике - Информационные технологии в экономике - История мировой экономики - История экономических учений - Кризисная экономика - Логистика - Макроэкономика (учебник) - Математические методы и моделирование в экономике - Международные экономические отношения - Микроэкономика - Мировая экономика - Налоги и налолгообложение - Основы коммерческой деятельности - Отраслевая экономика - Оценочная деятельность - Планирование и контроль на предприятии - Политэкономия - Региональная и национальная экономика - Российская экономика - Системы технологий - Страхование - Товароведение - Торговое дело - Философия экономики - Финансовое планирование и прогнозирование - Ценообразование - Экономика зарубежных стран - Экономика и управление народным хозяйством - Экономика машиностроения - Экономика общественного сектора - Экономика отраслевых рынков - Экономика полезных ископаемых - Экономика предприятий - Экономика природных ресурсов - Экономика природопользования - Экономика сельского хозяйства - Экономика таможенного дел - Экономика транспорта - Экономика труда - Экономика туризма - Экономическая история - Экономическая публицистика - Экономическая социология - Экономическая статистика - Экономическая теория - Экономический анализ - Эффективность производства -