<<
>>

ГЛАВА III. Аграрный строй в Римской империи и в лангобардокой Италии.

Когда германцы явились в Италию, они нашли в ней уже те условия, которые должны были подготовить процесс феодализации. Они нашли в ней в полном развитии не только крупную поземельную собственность и безземель- ность массы населения, но и многочисленный класс колонов, находившихся в юридической зависимости от землевладельцев, на земле которых они сидели.

Крупные поместья — на ряду с мелкой и средней собственностью — появляются в Риме уже весьма рано. Уже во времена Катона (II в. до нашей эры) существовали имения довольно значительных размеров, обрабатываемые рабами (familia rustica); во главе их стоит управитель (vilicus) — также раб, имеются землепашцы (bubulci), простые батраки, погонщики ослов и свинопасы. Однако— как указывает Моммзен — помещичье хозяйство во времена республики по своему характеру немногим отличалось от крестьянского. Разпица заключалась лишь в меньших размерах крестьянского хозяйства и в том, что в последнем случае владелец земли и дети его работали вместе с рабами, а соха или плуг заменялись простым заступом.

Крупная перемена произошла в последнем веке республики и в первые века империи, т.-е. в тот период, который составляет эпоху наибольшего хозяйственного расцвета Рима. Размер латифундий увеличивался, они стали играть преобладающую роль, их организация значительно изменилась. До Катона (II в. до нашей эры) под латифундией понималось уже пространство в 200 юге- ров (45—50 десятин); в эпоху Варрона (I в. до нашей эры) латифундией считалось имение размером не менее 1000 югеров (около 250 дес.); а еще позже обычный размер крупного поместья стал еще более значительным, появились люди, обладавшие целыми провинциями. Гораций упоминает о поместьях, охватывающих чуть ли не всю Апулию, о житницах, где скопляется весь хлеб с африканских полей. Колумелла сообщает об имениях, которых их собственники не в состоянии объехать верхом.

«Вам мало, — говорит Сенека,—если ваш управляющий не распоряжается по обе стороны Адриатического, Ионийского и Эгейского морей... расширяйте же свои владения, пусть будет частным поместьем то, что прежде называлось царством!».

Latifundia perdidere Italiam iam vero et provincias (латифундии погубили Италию и провинции) — гласит известное изречение Плиния. В самом деле, факты показывают, что ко времени падения республики и к началу принципата крупная земельная собственность восторжествовала над мелкой и средней. Горацию — как видно из его произведений—крупное поместье всегда рисуется господствующим ИЛИ, по крайней мере, наиболее распространенный явлением. Идет ли речь об Италии, Сицилии, Сардинии, Галлии или Африке, — повсюду перед глазами поэта возникают знакомые картины поместий, широко 'раскинувших свои пределы, владельцев огромных амбаров, ломящихся от тяжести помещенного в них хлеба, обладателей погребов с тысячами бочек фалернского випа. Он представляет себе поместья, на полях которых проливает пот, работая в пользу владельца, трудолюбивое земледельческое население. Гораций восстает против накопления таких огромных богатств и высказывает скромное желание иметь «ручей с чистой водой, маленькое поле, которое бы только кормило его». Поэт описывает и самую систему хозяйства на таких латифундиях. Для общего заведывания хозяйством назначается один главный приказчик, именуемый прокуратором, т.-е. так же, как и лица, управляющие императорскими поместьями. Ему подчинены villici—управители отдельных имений или же непосредственные надсмотрщики за работами, которые уже прямо имеют дело с земледельческим населением—рабами и арендаторами. Такое же впечатление относительно скопления земель в руках немногих могущественных лиц мы выносим из произведений других поэтов—Марциала, жившего сто лет спустя после Горация, Ювенала, Катулла. Некоторые поместья Марциал называет маленькими царствами, которые производят самостоятельно не только все необходимое для жизни, но и предметы роскоши и благолепия для владельца и его близких.

Параллельно с ростом крупной земельной собственности происходит обезземеление крестьянского населения. Либо крупные собственники почти задаром приобретали участки обремененных долгами и разоренных войнами крестьян; либо за те же долги отнимали у них землю; либо, наконец, пользуясь просто своим социальным могуществом, силою сгоняли их с земли для округления своих владений. Неоднократные попытки римского государства предотвратить дальнейшее обезземеление крестьян не приводили ни к каким результатам. Раздача италийской земли выслужившимся солдатам - ветеранам имела последствием лишь то, чю ветераны, привыкшие к войнам и грабежам, непригодные для мирного земледельческого труда, либо просто бросали на произвол судьбы полученные земли, либо продавали их, — в обоих случаях раздача земель приводила к образованию латифундий.

Несколько более удачной оказалась борьба с захватом ager publicus. Тиве- рий и Кай Гракхи все-таки успели создать путем разделения ager publicus 80 тысяч крестьянских хозяйств. И еще более императоры имели в виду расширение класса мелких собственников путем раздачи им земли и доставления дешевого кредита (Август, Нерва, Тиверий, Александр Север). Говорить, следовательно, о совершенном исчезновении мелкой земельной собственности нет основания. Даже там, 1де наиболее распространены были латифундии, мы находим мелкое землевладение. Римские поэты неоднократно изображают его в своих произведениях. Гораций восхваляет судьбу человека, который, по дреьнему обычаю, сам пашет на своих быках унаследованный от предков участок, не боясь ростовщика и сам не занимаясь ростовщичеством. В другом месте он с любовью вызывает в своем воображении встречающийся и в его время образ крестьянина, который сам с лопатою в руках возделывает отцовское поле и не желает променять такую спокойную жизнь на сопряженную с риском заморскую торговлю. Такие формы быта кажутся ему идеальными, и, действительно, его соседями по имению в сабинской стране являлись такие мелкие землевладельцы.

Однако, в общем, примеры крестьян-собственников встречаются у Горация довольно редко и как-то остаются в тени. Они носят у него, как и в произведениях других поэтов, скорее характер чего-то исключительного и случайного, и даже тон поэта таков, как будто речь идет о добром старом времени, о золотом веке, находящемся позади.

Более часто встречается землевладение средних размеров. Любопытно, что и Гораций и другие поэты (Тибулл, Виргилий, Ювенал, Марциал) сами владели такими поместьями средней руки. Но по мере расширения латифундий такие имения потеряли свое прежнее значение; недаром Гораций считает свое имение очень маленьким, оно стушевывается рядом с царственными поместьями. Да и самые владения средних размеров не имели самостоятельного значения, а были лишь выделены крупными землевладельцами для содержания зависимых лиц — клиентов, вольноотпущенников, и могли существовать лишь благодаря поддержке сильных людей; такой поддержкой богатых людей пользовались и Гораций, и Виргилий, и Ювенал. Нередко такие части крупных поместий, лишь временно отколовшись, впоследствии возвращались обратно к крупному землевладельцу или же в них возникали новые латифундии. 95

Хозяйство крупных поместий в первые века империи покоилось на рабском труде. Хотя одновременно с этим части поместья и сдавались в аренду небольшими участками, но все же такая аренда не имела существенного значения. Поселение же рабов на отдельных участках для ведения самостоятельного хозяйства во времена Тацита еще не было известно; он противополагает найденные им у германцев случаи этого рода (см. стр. 20) римским порядкам, т.-е. тем, где рабы возделывают под начальством выборных старост земли помещика. Однако, с сокращением подвоза рабов, когда войны II и Ш вв. уже не доставляли более Риму прежнего количества невольников, «рабские казармы» должны были пасть; владельцы крупных поместий вынуждены были сокращать размеры собственной эксплуатации и перейти к новой хозяйственной системе — раздаче земли в аренду мелкими участками.

Крупные владения попрежнему господствуют; но эксплуатация поместья переходит теперь в руки мелких свободных арендаторов, которых землевладелец снабжает хозяйственным инвентарем и с которых он получает арендную плату в виде части продуктов их труда (coloni partiarii). Но это снабжение безземельного человека инвентарем ставило его в зависимость от крупного землевладельца. Зависимость еще более усиливалась тем, что государство делало землевладельца ответственным за исправное выполнение его арендаторами государственных повинностей, а в особенности за уплату поземельно-подушной подати; это было необходимо для казны, чтобы обеспечить себе правильное поступление податей. Усиление зависимости арендаторов выражалось в удлинении срока договора—первоначальный пятилетний договор удлиняется, в силу невозможности для арендатора рассчитаться с собственником, и в результате арендатор становится фактически прикрепленным к земле колоном. Фактическое же прикрепление вскоре превращается в установленное законом. Делая землевладельца ответственным за уплату арендаторами повинностей и податей, государство обязано было обеспечить его необходимой рабочей силой. Это и происходит в течение IV в. Землевладельцам запрещается сманивать колонов друг у друга: если у кого-либо будет найден колон, принадлежащий другому,—гласит постановление имп. Константина 332 г.-“-то он не только должен вернуть его, но и заплатить подать, причитающуюся с колона за то время, какое у него колон находился. Самих же колонов, которые вздумают бежать, следует заковывать в кандалы, как рабов. Таким образом здесь уже запрещается колону уходить когда бы то ни было с поместья, и такой уход признается бегством. А постановление V в. окончательно превращает его в неотделимую от поместья часть; оно гласит, что всякий свободный человек, в течение тридцати лет сидевший на данном участке, хотя и сохраняет личную свободу, но навсегда прикрепляется к этому участку.

В связи с этим крупный землевладелец, vir potens, постепенно присваивает себе судебную и административную власть над своими колонами.

Хотя последние в глазах права и являлись попрежнему лично свободными людьми, но все же зависимость их настолько усилилась, что законодательство нередко смешивает их с рабами и даже называет землевладельца, на земле которого они сидят, их господином (dominus). И одновременно с этим рабство теряет свой прежний характер, так как рабы отпускаются на волю и прикрепляются к земле. «Таким образом, уже в Римской империи определилось характеризующее средние века движение, по которому разлагаются классы земледельческих рабов и мелких свободных земледельцев». На прочном, созданном таким образом уже в эпоху Римской империи базисе, в Италии, где сохранились римские учреждения и население римского происхождения, элементы феодализма получили дальнейшее развитие. Тягость государственных повинностей, притеснения и раззорения, заставлявшие искать помощи у церкви, бедность и нужда в пище и одежде вынуждали и впоследствии мелких землевладельцев отказываться от своей земли, переводить ее монастырю или более сильному соседу, с сохранением за собой лишь права пользования землей. Однако, «отбывая те же патримониальные повинности, как и крепостные, селясь в перемежку с ними, не имея фактической возможности покинуть свой надел, свободные земледельцы на чужой земле впадали в состояние, весьма близко подходящее к тому, в котором находились их собратья несвободного происхождения».

Происходит резкое разделение общества на две группы — на собственников, распоряжающихся землей, и «массу мелкого люда, которая состоит из людей различного сословного положения, из рабов, альдиев (полусвободных) и ливел- лариев (libelli — арендные договоры) или свободных, живущих на чужой земле (liberi, qui terra aliena resident). В грамотах УШ века все эти разряды лиц значительно сближаются, потому что на них падают весьма сходные обязанности. Различия между ними стушевываются перед противоположностью между господским двором (curtis dominica, sala) и зависимыми (в той или иной мере) дворами (casae massariciae, coloniciae, tributariae). 96

Хотя господа еще распоряжаются личностью рабов, жертвуют и завещают их, но делают это, эа немногими исключениями, при распоряжении своими земельными участками, так что связь их с землей, пользование наделом не нарушается. Самое изменение их названия— вместо servi-massarie, происходящее от оброчного двора—massa,—свидетельствует об улучшении быта рабов, о переходе их к быту крепостных крестьян. Первоначальная же личная свобода колонов успела значительно сократиться, и они мало чем отличаются от рабов. Так, налр., в 709 г. Ромуальд II Беневентскай жалует монастырю св. Петра ad aquam S. Petiti четырех колонов с участком земли; в завещании Сенатора и Теодсинды 714 г. колоны с их землями поставлены рядом с домашними рабами, как рабы земледельческие. Наконец, лица, заключавшие свободные договоры, посредством их становились в постоянную зависимость от собственников. В завещаниях и купчих собственники передают свои земли с сидящими на них рабамн и рабынями, альдиями мужского и женского пола и свободными людьми; последние, вследствие своей оброчности и связи с землей, становятся предметами распоряжения наравне с людьми, лишенными своей воли.

<< | >>
Источник: И. М. КУЛИШЕР. ИСТОРИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОГО БЫТА ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ. Т. I. 1926

Еще по теме ГЛАВА III. Аграрный строй в Римской империи и в лангобардокой Италии.:

  1. ГЛАВА III ВОЗНИКНОВЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ГОРОДОВ ПОСЛЕ ПАДЕНИЯ РИМСКОЙ ИМПЕРИИ
  2. Глава 1 Римская империя и ее экономика
  3. ГЛАВА I. Аграрный строй в эпоху Цеэаря и Тацита.
  4. ГЛАВА II О ПРЕПЯТСТВИЯХ РАЗВИТИЮ ЗЕМЛЕДЕЛИЯ В ДРЕВНЕЙ ЕВРОПЕ ПОСЛЕ ПАДЕНИЯ РИМСКОЙ ИМПЕРИИ
  5. Распад Римской империи
  6. Ключевые характеристики, обеспечившие успех в создании Римской империи
  7. ВОЗНИКНОВЕНИЕ И РАЗВИТИЕ ГОРОДОВ ПОСЛЕ ПАДЕНИЯ РИМСКОЙ ИМПЕРИИ
  8. О ПРЕПЯТСТВИЯХ РАЗВИТИЮ ЗЕМЛЕДЕЛИЯ В ДРЕВНЕЙ ЕВРОПЕ ПОСЛЕ ПАДЕНИЯ РИМСКОЙ ИМПЕРИИ
  9. Глава VI ЭКОНОМИЧЕСКИЙ СТРОЙ ФЕОДАЛЬНОГО ПОМЕСТЬЯ И ЕГО ПРОТИВОРЕЧИЯ
  10. Глава первая ПЕРВОБЫТНО-ОБЩИННЫЙ СТРОЙ
  11. ГЛАВА IY. Положение крестьян в Италии, Англин и Испании.
  12. ГЛАВА 5 Великие империи
  13. АГРАРНЫЕ (ИЛИ СПЕЦИАЛЬНЫЕ АГРАРНЫЕ) КРЙЗИСЫ
  14. ГЛАВА 16 АГРАРНЫЙ РЫНОК
  15. ГЛАВА 4 АГРАРНЫЕ ПРЕОБРАЗОВАНИЯ В РОССИИ в XIX-XX вв.
- Бюджетная система - Внешнеэкономическая деятельность - Государственное регулирование экономики - Инновационная экономика - Институциональная экономика - Институциональная экономическая теория - Информационные системы в экономике - Информационные технологии в экономике - История мировой экономики - История экономических учений - Кризисная экономика - Логистика - Макроэкономика (учебник) - Математические методы и моделирование в экономике - Международные экономические отношения - Микроэкономика - Мировая экономика - Налоги и налолгообложение - Основы коммерческой деятельности - Отраслевая экономика - Оценочная деятельность - Планирование и контроль на предприятии - Политэкономия - Региональная и национальная экономика - Российская экономика - Системы технологий - Страхование - Товароведение - Торговое дело - Философия экономики - Финансовое планирование и прогнозирование - Ценообразование - Экономика зарубежных стран - Экономика и управление народным хозяйством - Экономика машиностроения - Экономика общественного сектора - Экономика отраслевых рынков - Экономика полезных ископаемых - Экономика предприятий - Экономика природных ресурсов - Экономика природопользования - Экономика сельского хозяйства - Экономика таможенного дел - Экономика транспорта - Экономика труда - Экономика туризма - Экономическая история - Экономическая публицистика - Экономическая социология - Экономическая статистика - Экономическая теория - Экономический анализ - Эффективность производства -