<<
>>

ГЛАВА VI. Денежное обращение и денежная торговля.

В позднейшее средневековье денежное хозяйство постепенно проникает во все сферы экономической жизни. Не только в городах обмен совершается при посредстве денег, но и в поместьях—как мы видели выше—натуральные повинности и барщина превращаются в денежные платежи.

Однако, развитие хозяйственной жизни в этом направлении сильно тормозилось недостатком в деньгах, недостаточным количеством благородных металлов, обращавшихся в стране.

Весь запас благородных металлов к концу XV в. Лексис определяет в 7 милл. килогр. или 1200 —1300 милл. мар. серебра и 500 килогр. или 1000 милл. мар. золота, а всего в 2—27» миллиарда мар. По другим вычислениям, этот запас ие превышал 1 миллиарда

(Пешель), 680 милл. (Якоб) и даже 500 милл. мар. (Lerboux).8

Возьмем ли мы, однако, более высокую или более низкую цифру, мы должны, во всяком случае, иметь в виду, что в предшествующие концу XV в. столетия этот запас был еще значительно меньше, ибо лишь во второй половине ХУ в. добыча серебряных рудников (в Саксонии, Богемии, Тироле, Венгрии, Зальцбурге) сильно возрастает. Лексис определяет добычу серебра в 1260—1450 гг. в 27 тыс. килогр. ежегодно и лишь в 1450 —1500 гг. в 44 тыс. килогр.; добыча золота и серебра вместе составляла, по его вычислениям, 11,9 милл. мар. ежегодно до

половины XV в. и 14,8 милл. марок в конце XV в. Далее, не следует

упускать из виду, что приведенные выше цифры означают весь запас драгоценных металлов, а не одну лишь обращающуюся в стране монету. Между тем, по словам того же Лексиса, из 7 милл. килогр. серебра — запас в 1500 г.— большая часть состояла из предметов украшения, посуды и т. д., и меньшая часть приходилась на долю средств обращения. Мало того, значительное количество последних извлекалось из оборота и сохранялось в качестве сбережений, скопляясь в руках отдельных лиц и корпораций; нередко они зарывались в землю (напр., в больших размерах во Франции во время Столетней войны с Англией), или же отдавались на хранение церквам и монастырям.

В подвалах последних, напр., ордена Тамплиеров, ордена Иоаннитов, Тевтонского ордена, скоплялись нередко огромные богатства, как в слитках, так и в монете и всевозможных украшениях из золота и серебра .8

Недостаточность средств обращения подтверждается теми значительными затруднениями, которые вызывал всякий крупный платеж. После того, как Ричард Львиное Сердце отнял у населения десятую часть имущества на крестовый поход, доставление выкупа его из плена в размере 150 тыс. марок серебра кельнского веса представило огромные трудности; пришлось переплавить в монету церковную утварь, в особенности кубки.518 В виду недостатка в монете, издаются распоряжения о том, чтобы всякий принес третью часть своих вещей из золота и серебра на монетный двор для перечеканки их в монету, при чем иногда эту монету население получает лишь по истечении известного времени; следовательно, происходит принудительный заем (во Франции в 1313, 1332 и др. гг.). Ювелирам же запрещается выделывать предметы свыше определенного веса, или вообще их производство временно приостанавливается. * Корэли неоднократно вынуждены были прибегать, вследствие крайней нужды в деньгах,519 к выпуску кожаных денег 520 — прототипу современных бумажных денег. Более ранние виды денег (различные продукты, не металлы) хотя и встречались несравненно реже, чем в предшествующий период, но все же не выходили из употребления. Так, хлеб (смолотый) составлял нередко платежное средство;521 существовало выражение «Korngeld», в противоположность «Pfenniggeld» (монета); монетный двор в Моравии еще в ХШ в. платил королю за откуп монеты красным сукном.522 Другие товары фигурировали даже в области международной торговли в качестве денег: в итальянских источниках ХП в. находим обещание погасить обязательство на 7з перцем, на 73 бразильским деревом и на 7з квасцами и ладаном, при отсутствии же последних товаров — одним лишь перцем.523 Генуя еще в 1378 г., нуждаясь в значительных средствах на отправление посольства, объявляет, что она готова сделать заем в перце, обещая вернуть его в монете или в том же натуральном виде;8 а в Германии имеется постановление конца ХУ в., которым подтверждается— хотя, повидимому уже безрезультатно — обязанность при отсутствии монеты (которая названа уже просто деньгами) принимать товары в качестве платежа.524

Недостатком монеты объясняются и постоянные запрещения вывозить золото и серебро в слитках,525 монете и утвари, или уплачивать ими по векселям без особого каждый раз разрешения короля;526 отсюда и требование, чтобы приезжие купцы приобретали на всю вырученную в данном месте сумму товары (в Венеции, в Англии).

Впрочем, запрещение вывозить слитки и монету вытекало также из других соображений. Короли желали извлечь доход из лиценций, выдаваемых на право вывоза монеты и слитков; этим путем они, наполняя свои сундуки, в действительности обходили запрещение (в Англии Генрих УП). Или же эти запрещения имели целью предотвратить отлив из страны лучшей монеты, вывоз которой только и запрёщается, как это было, напр., во Франции в годы особенно сильной порчи монеты.527

Еще более неблагоприятно для развития денежного хозяйства было другое обстоятельство: плохое качество монеты и чрезвычайная путаница в области денежного обращения.

Счетной единицей был в позднее средневековье фунт серебра (ливр, лира), разделявшийся на 20 солидов (шиллингов) и 240 денариев (денье) или пфеннигов (пенсов), при чем попрежнему только последние, денарии, действительно чеканились и составляли орудие обращения. 528 Однако, ценность денариев понижалась все более и более; с одной стороны, находим кельнские и регенсбургские денарии, содержавшие около I529/* грамм (1,4 г) серебра, и английские стерлинги (также около 11/2 г), сохранившие в течение долгого времени тот же вес и содержание, благодаря чему они широко распространились по Германии и Франции; а в то же время фламандские, голландские, любекские, трирские и другие денарии составляли не более 7в кельнского денария. Эти денарии уже ничего общего с фунтом серебра не имели: 240 ден. представляли собою значительно менее фунта серебра по содержанию, и название фунта обозначало теперь ие фувт серебра, а количество в 240 денариев. JB Госларе их стали выпускать в виде совершенно тонких пластинок, чеканенных лишь с одной стороны, ибо тонкость не допускала двусторонней чеканки; поэтому они и назывались Hohlpfennige или (по-латински) брактеаты. Да и самая либра или фунт заменилась теперь, параллельно сокращению веса денария, меньшей денежной единицей — маркой, которая составляла 2/8 либры (в Англии), Va (во Франции) и даже меньше (в Германии). Марка означала также (как и либра) одновременно и весовую единицу, которую применяли при взвешивании товаров, и денежную единицу, из которой чеканилась монета (денарии).

Низкая ценность денариев делала и перевозку их крайне затруднительной. Для транспорта из Пиаченцы 15 мешков в 200 фунтов империалов — в Пиаченце денарии имели это название — необходимо было 16 вьючных животных. Потребность в более крупной монете заставила итальянские города — Верону, Венецию, Флоренцию — уже с конца XII в. чеканить солиды (шиллинги). За этими городами последовали вскоре и Болонья, Сиена, Лукка, Пиаченца. Солиды, которые ранее представляли собою лишь счетную единицу, теперь стали монетой, именно монетой в 12 денариев (позже и в 24—26 денариев). Эта монета, в противоположность брактеатам, получила название grosso или grossi, т.-е. крупные, массивные (denarii grossi de argento, т.-е. крупные серебряные денарии), в 12 piccoli, т.-е. маленькие. За Италией последовала Франция (Людовик IX) со своими grossi (aibi) turonenses или турнозами (gros tournois), соответствующими (grossns) 12 денариям или 12 parvi turonenses. А затем и чешский король Венцель II призвал флорентинцев для выделки крупной монеты по образцу итальянской: появились пражские €грошены> (от grossus). Вскоре чеканка их распространилась по австрийским территориям (мейссенские, богемские грошены) и вызвала (в течение XIY в.) подражание и в других местностях Германии: в Саксонии, на Рейне (albus или Weisspfennig, тот же грошен), в северной Германии (любекские шиллинги), в Нидерландах.8 В Англии, куда также Эдуард I привлек флорентинцев, в начале XIV в. появились грошены (groats) в 4 пенса и полу-грошены в 2 пенса, а с конца XV в. и серебряные шиллинги в 12 пенсов. Таким образом, в XIII—XIY вв. появилась крупная серебряная монета, которая повсюду, не только по названию, но и по характеру, являлась однородной, чеканенной по образцу итальянской; она чеканилась в большом количестве и стала вытеснять никуда негодные брактеаты. Рядом с ней находим и новую мелкую серебряную монету в Англии уже с ХП в. в полпенса и в 74 пенса (фартинг), в Германии, в особенности в южной и заиадной, — в виде геллеров (чеканились они в г.

Галле), содержавших первоначально 7в грамма и чеканенных с обеих сторон. Благодаря усиленной чеканке их императорами, постоянству их содержания, в особенности же вследствие того, что геллеры были приведены в определенное соотношение с другими монетами (как 1 к 2 или к 8) и фунт геллеров должен был равняться флорентинскому гульдену, — они вскоре стали как бы имперской монетой; но желание сохранять такое соответствие должно было привести вместе с тем и к ухудшению геллера, по мере понижения в ценности гульдена и других монет.530

Гульдены представляют собою золотую монету (гульден, т.-е. golden, и обозначает «золотой >) и, подобно грошенам, являются также итальянской монетой. Они—как это было с гроше- нами в отношении денариев—должны были заменить собою сильно понизившиеся (с 47s грамм серебра почти до 2 и ниже) grossi или шиллинги. Пользуясь первоначально для крупных платежей византийской и арабской золотой монетой,531 итальянские города, в особенности Флоренция, Венеция, стали позднее чеканить золотую монету в 372 грамма чистого золота; она должна была соответствовать фунту (лире), содержа 20 солидов (20 floreni argentei) и 240 денариев. Повторилось вновь то же движение. С половины XIII в. floreni aurei или просто floreni (отсюда флорины, т.-е. флорентинская монета) или дукаты (так они назывались в Венеции, так как имели изображение дожа — dux)532 чеканятся во Франции (ёси d’or; на них был изображен король со щитом); с XIY в. они чеканятся в Богемии и Венгрии (венгерские дукаты), где только и добывалось золото, при чем снова призываются итальянцы. Позже их чеканят и императоры (Людовик Баварский) и предоставляют всем курфюрстам право чеканки золотых монет (золотая булла) по образцу флорентинского гульдена (много чеканилось в XY в. в Любеке и Бремене); они чеканятся наконец, во Фландрии и Голландии, в Испании (ого flo- rines), в Англии (с половины XIY в. флорины в 6 шилл., rosenoble или rial, и с конца XY в. sovereign’bi или double rial 20 шилл.). Соответствие с флорентинской монетой действительно долгое время повсюду сохранялось; установилась одинаковая система, широко были распространены итальянские, венгерские и рейнские гульдены, и до конца XV в.

в Германии гульден (иногда он назывался Schildgulaen, от французского ёси, или реал—regalis aureus, т.-е. королевский, подражание французскому ёси) сохранял свою ценность. Впрочем в конце XY в. в прирейнских местностях он содержал всего 2х/2 грамма золота, почти столько же (2,40 г) содержал французский livre; еще сильнее, чем в Германии, упало содержание гульдена в Нидерландах (тогда как в 1370 г. оно равнялось Зг/2 г); в Англии содержание sovereign^ составляло 157г г.533 По мнению Шоу, история денежных систем в современных европейских государствах начинается лишь с XIII в., когда они стали чеканить золотую монету. Эта золотая монета, в особенности в XIY и XY вв., играла значительную роль в обмене; платежи при покупке больших ценностей, по долгам, при выдаче приданого часто производились золотом, как во Франции и Германии, преимущественно на Рейне, так и, в особенности, в Италии, где золото даже старались сделать единственным платежным средством для крупных сделок.534

Характерную черту средневекового периода составляет факт постоянного падения ценности монеты, вследствие сокращения содержащегося в ней количества благородного металла. Это являлось прежде всего последствием крайнего несовершенства техники в области чеканки монеты; последняя производилась при помощи молота и получала посредством щипцов форму диска. Монета при таких условиях не выходила вполне круглой и штемпель не покрывал всей монеты, а по краям отсутствовал. Поэтому монеты одного и того же достоинства уже при выпуске получались весьма разнообразные,* различаясь друг от друга (денарии) на 40 проц. и более; они легко изнашивались и еще легче обрезывались. Отдельные куски, выступавшие по краям, как бы прямо вызывали на это; но дело шло и дальше—щипцами обрезывались куски монеты, при чем захватывалась и чеканка, отрезывались целые полосы вокруг монеты; найдено значительное количество — в несколько фунтов весом каждый раз — таких отрезанных частей монеты. Если где-либо появлялась лучшая монета, то ее немедленно скупали и переплавляли, так что в обращении оставалась только худшая.8 Чем дольше обращалась монета, тем более она изнашивалась и обрезывалась: последняя операция иногда производилась тут же при выпуске. Из этого и короли и феодалы сделали тот вывод, что позже выпущенную монету, для того, чтобы она по своему содержанию равнялась ранее чеканенной, можно делать менее полновесной и, таким образом, присвоить себе всю ту выгоду, которую извлекали бы другие при обрезывании монеты. Вследствие этого, к концу года чеканилась монета меньшего содержания, чем в начале года — в Брауншвейге в XIV в., напр., чеканилось из марки серебра в середине года 29 шилл., в следующие же месяцы 31, 33 и даже 35.

Этой операцией, однако, не ограничивалась порча монеты в фискальных интересах. По Саксонскому и Швабскому Зерцалам следует чеканить новые пфенниги только, «wenn neue Herren kommen», т.-е. при вступлении на престол нового государя; но на самом деле феодалы выпускали ежегодно, два раза или даже три-четыре раза в год (ad tria fora, т.-е. для каждой ярмарки) новую монету, которую население обязано было выменивать, возвращая в казну старую монету (revocationes, innovationes, mutationes). При этом оно получало обыкновенно за 16 старых денариев 12 новых того же достоинства, следовательно несло ежегодно убытка на 25 проц.; выгода же для фиска была гораздо меньше, ибо чеканка новой монеты обходилась весьма дорого. К этому средству прибегали и французские короли, в особенности Филипп Красивый, получивший прозвание фальшивомонетчика, почему Данте помещает его в аду; и Иоанн, в течение 14 лет изменивший 86 раз ценность серебряной монеты, прибегали и испанские монахи, и немецкие курфюрсты, и города, занимаясь наперерыв порчей монеты. Частных лиц, виновных в этом, они подвергали смертной казни, утверждая, что фальшивомонетчики «привыкли» быть сваренными в кипящей воде, или заливали им горло расплавленным металлом. И в то же время короли считали себя в праве повышать или понижать ценность монеты по своему усмотрению, именно повышать, когда ожидались крупные поступления, и понижать, когда предстояли значительные расходы для короля, «когда это требуют его дела», — таков был принцип финансовой политики. Французские же короли, преследуя за это феодалов, исходили не из ущерба, наносимого стране выпуском низкопробной монеты, а из принадлежащего королю исключительного права «понижать ценность монеты и делать ее тоньше». Как мы видим, «то изобретение дьявола, которое именуется деньгами», вызывало всегда особенно много злоупотреблений, которые к тому же вовсе не считались таковыми, а рассматривались в качестве вполне законного источника доходов. Обыкновенно происходил ряд последовательных уменьшений во внутренней ценности монеты (в содержании благородного металла); когда же понижение последней достигало значительных размеров, так что дальше уже итти невозможно было, и в населении господствовало сильное неудовольствие, тогда король, как бы идя навстречу жалобам населения, восстановлял прежнюю ценность монеты, производя сразу крупное повышение; это вызывало сильную пертурбацию во всех расчетах, королю же давало возможность вновь начать понижение ценности монеты, т.-е. начать историю с начала.535

В течение всего средневекового периода идет борьба населения за «denarius perpetuus», за вечную монету, которая не изменялась бы по нескольку раз в год; говорили, что такие перемены пагубнее чумы и разгрома страны врагами, и называли князей грабителями: поп duces, sed fures. В некоторых случаях требование о неизменности монеты удавалось осуществить; напр., Аугсбург и Фрейбург добились того, что монета менялась лишь раз в четыре года. Но это происходило не безвозмездно. Теряя выгоду, извлекаемую из порчи монеты, король взамен этого выговаривал в свою пользу либо новую подать на обращение (иногда подать альтернативного свойства: или уплачивать в новой монете, или же в старой, но с приплатой особого сбора), либо ежегодную подать с движимого имущества, либо налог поочэжный, привратный и питейный; последний в особенности давал несравненно больше, чем монетный доход. Эти4 подати носили название Miinzgeld, Ungeld, monetagium, monneyage, mora- botinum. Однако, введение вечной монеты составляло явление сравнительно редкое; большею частью понижение монеты в ценности производилось и впоследствии до конца XIV и начала XV в., вызывая нередко внезапное повышение цен, бунты и мятежи. Французский король (и дофин) в годы народных волнений (1855 —1858 гг.) вынужден был отказаться от дальнейших изменений в ценности монеты или, во всяком случае, обещал не производить их без согласия генеральных штатов. Однако, когда волнения прекратились, он возобновил своп прежние операции, хотя и ссылался в своих ордонансах на крайнюю необходимость, на огромные расходы, вызываемые войнами, и на то, что эти меры в области чеканки произведены «после продолжительных и зрелых размышлений» и после совещаний с опытными лицами.536 Неудивительно при таких условиях, если внутренняя стоимость монеты понижалась чуть ли не ежегодно: кельнские денарии, лучшая монета XIII в., с 1280 по 1380 г. ухудшались ежегодно на 2,8 проц.; в Англии из фунта серебра в 1344 г. чеканилось 20 шилл., а в 1464 г. — 34 шилл.; в Германии гульден с 237* каратов (в 1354 г.) понизился до 19 каратов (в 1432 г.) а во Франции в XVI в. ливр представлял собой не более 7а» своего первоначального веса

Таким образом, в сущности говоря, в средние века всякая монета была неполновесной, ибо между ее номинальной ценностью и действительным содержанием металла было огромное расстояние; при имп. Генрихе IY на некоторых монетных дворах чеканились почти медные пфенниги; такая же монета имелась и во Франции в конце XY в. Это происходило не только вследствие дороговизны (4 — 6 проц.) чеканки, расходы которой несло население, но и вследствие той прибыли, которую извлекали государи, чеканя нередко 18 ливров из слитка, купленного за 4 ливра. И это проделывали не только императоры и короли французские или английские, но и все те многочисленные феодалы и бароны, прелаты и города, которые чеканили монету. Во Франции в ХШ в. этим правом пользовалось более 80 феодалов, в начале XIY в., впрочем, уже всего 30; в Германии находим в конце средних веков около 600 монетных дворов. Получалась чрезвычайная многочисленность сортов монеты, выпускаемых из различных монетных дворов и из одного и того же монетного двора в разное время с постоянным изменением чекана. Так, в течение 150 лет, с половины XIII до конца XIV в., были выпущены венские пфенниги стольких же различных видов чеканки, а на 32 года правления Бернгарда из дома Асканиев приходится около 100 брактеатов разного чекана, т.-е. чекан менялся 3 раза в год. Это вызвало крайнюю путаницу в средствах обращения, ибо на одном и том же рынке обращались монеты самого разнообразного сорта, качества и достоинства. Правда, государи признавали единственной валютой выпускаемую ими (и притом только последнюю выпущенную) монету, и «геллер являлся деньгами только в том месте, где был чеканен», а рейнские курфюрсты даже неоднократно запрещали у себя обращение чеканенной императором монеты.537 В других странах (Франции, Англии, Испании) обращение различных иностранных монет допускалось, но при том условии, чтобы они принимались не свыше их внутренней ценности, ибо короли не желали принимать во внимание доход, выручаемый другими сеньорами из монетной регалии,—условие совершенно невыполнимое. 538 Но в действительности монеты оказывались международными и принимались, конечно, по ценности, превышавшей ценность содержащегося в них благородного металла.

Во Франции, напр., в XIII и XIV вв. обращались рядом с королевскими и сеньориальными монетами также арабские, сицилийские, византийские, флорентинские, на юге — миланские фунты и венецианские дукаты, в Шампани — испанские реалы, бургундские и английские нобили и нидерландские кроны.539 Любекские и кельнские монеты, английские стерлинги в XIII в. и французкие турнозы в XIV в. обращались повсюду. Еще более распространены были венецианские grossi и дукаты и флорентинские fiorini, свидетельствуя о торговом господстве этих городов; они стали мировыми деньгами. 540 Да и неудивительно: в то время, как чекан других монет изменялся два-три и более раз в год, чешские грошены сохраняли свой чекан из года в год, а венецианские дукаты не изменяли заимствованного из Византии чекана со времени четвертого крестового похода в течение пятисот лет. Самая чеканка монет производилась нередко феодалами по образцу этих наиболее ходячих монет; найдено, напр., 85 различных подражаний стерлингу и почти столько же флорину; даже папа римский чеканил монету по образцу последнего. В особенности же мелкие феодалы с поразительной точностью копировали чекан наиболее распространенных монет — кельнских пфеннигов —на всем Рейне, в Вестфалии и Нидерландах, магдебургских — в восточной Германии и Польше; фламандские «botdrager» в XIV в. чеканились 24 баронами.541 Это приводило к установлению на практике однообразных систем, но и оно было соединено с стремлением к извлечению дохода из монеты и поэтому не предотвращало порчи ее; чеканя гульдены по образцу флорентинских (иногда это было даже предписано городам) или турнозов, государи старались делать их по возможности менее полноценными, сокращали, следовательно, содержание в них золота.

Только монетные союзы—соглашения между феодалами или городами относительно одинаковой монетной единицы — способны были ввести некоторый порядок в монетное обращение. Так, напр., союз рейнских курфюрстов и городов, в котором участвовало 11 князей и 74 города, сделал рейнский гульден типичной немецкой золотой монетой и установил определенный курс других местных и иностранных монет. 542 Во Франции тот же результат постепенно был достигнут выкупом королевской властью права чеканки у различных феодалов, предписанием другим определенной пробы при чеканке монеты; при этом с конца Х1П в. на монетных дворах сеньоров имеются королевские надсмотрщики для контроля за выполнением предписаний короля. Особенно же важным событием являлось установление с 1262 г. королевской монеты в качестве законного платежного средства по всей стране, — рядом с монетами феодалов, имевшими лишь местное обращение.

Купцы, в свою очередь, прибегали к различным средствам для устранения той неопределенности и неустойчивости в монете, которая господствовала в средние века. С одной стороны, вместо монеты они пользовались попрежнему драгоценными металлами, в особенности серебром в слитках, т.-е. более примитивным средством, взвешивая слитки; феодалы боролись с этим, устанавливая для монетных дворов монополию покупки серебра, ибо замена монеты слитками грозила им потерей дохода от чеканки монеты. Или же купцы прибегали к взвешиванию самой монеты, что также запрещалось;8 они принимали денарии лишь по весу в целых фунтах и марках, — исход хотя и необходимый, но сопряженный с значительной затратой непроизводительного труда, ибо, неся расходы по чеканке монеты, население не имело никакой пользы от нее. Но и поскольку пользовались монетой, в средние века всегда проводилось различие между монетой реальной, обращающейся в стране, moneta usualis et dativa («gang und gabe») и монетой счетной или эфективной (monnees parses). Последняя отличалась от первой уже в том отношении, что долгое время не чеканилось таких монет (солидов и фунтов), которые составляли более высокую счетную единицу, представляли собою известное количество действительно обращавшейся монеты (денариев). Мало того, ценность счетной монеты, равняясь номинальной ценности монеты данного сорта (напр., денария), была выше ценности действительной монеты (того же денария, обращавшегося в стране), многократно испорченной и, вследствие этого, понизившейся в содержании металла. Самое существование такой счетной или нормальной монеты являлось выражением укоренившегося в населении убеждения в неполноценности существующей в обращении монеты (пагамента); последнюю при платежах сводили к определенному количеству нормальной или расчетной монеты, действительно содержащей известное количество благородного металла.

Поэтому мы находим записи вроде такой: 212 ливров 18 су неполновесной монеты, которые равняются 106 ливрам 9 су чистой монеты (т.-е. вдвое менее). Или встречаем записи в различных монетах — forte, moyenne, faible; 543 или же вычисление поступлений происходит в полноценных ёси, которые, соответственно постепенному понижению ценности су французскими королями, в течение года приравниваются к 20, 30, 40, 50 и даже 80 су в одном и том же году. 544 Кредиторы казны и поставщики ее, конечно, вынуждены были принимать монету {новую монету местного чекана) по ее номинальной цене; но население старалось предотвратить печальные результаты фальсификации ее (в виде влияния на цены), принимая монету лишь по ее действительному содержанию; поэтому купцы совершали между собой договоры на старую более полновесную или на иностранную монету. И прочее население боролось с злоупотреблениями королей, исходя из определенного количества благородного металла в монете, не выполняя требования о доставке на монетный двор старой монеты для замены ее новой, менее полновесной, и пользуясь попрежнему такой старой монетой. Но борьба эта была не всегда одинаково интенсивна и успешна; факты повышения и понижения цен, следующие за соответствующими изменениями в монете, свидетельствуют о том, что операции в области монетной регалии неоднократно оказывали влияние на хозяйственную жизнь, внося моменты неоаределенности и неизвестности во всякие расчеты.

Хаотическое состояние денежного обращения, многочисленность обращавшихся на одном и том же рынке видов монеты, постоянная замена одних монет другими, плохая чеканка их, широкое распространение фальшивой монеты, — все это вместе, в связи с требованием, чтобы платежи производились именно в данной монете, вызывало в средние века существование особого промысла менял (сат- biatores, campsores от «cambium» — мена) или «банкиров», bancherii, tabularii {от слова banco или tabula — стол, на котором лежали мешки с монетами). Они занимались разменом монеты или покупкой монеты, — как говорили в те времена, промыслом столь же сложным и трудным, 545 как и доходным. Ибо меняла должен был обладать сведениями о том, сколько долей чистого серебра или золота содержала в себе всякая монета, которая ему вручалась; он узнавал это посредством взвешиванья или просто на-глаз, на основании продолжительной практики. Он должен был знать, сколько монет всякого другого рода равняются по стоимости монете того рода, которая разменивалась в каждом отдельном случае.

По арабским источникам, менялы встречаются уже в X в. в Палермо; в 1111 году менялы г. Лукки дают клятву на будущее время воздерживаться от обманов, воровства и фальсификации, и клятву эту приказали вырезать на мраморном камне, поставленном в притворе собора. В течение XII в. менялы, объединенные в корпорации, встречаются повсюду в итальянских городах (Генуе, Венеции, Болонье), где они в церквах или на площадях перед церковью устраивают свои столы и лари. А затем мы их находим и в других городах и странах как Востока, так и Запада, почти исключительно в лице тех же итальянцев; в Монпелье самая церковь называлась Ecclesia beate Marie de Tabulis, ибэ здесь находились «tabuli» итальянцев. Даже поскольку размен монеты считался правительственной регалией, как это было, напр., в Англии, последняя отдавалась на откуп тем же итальянцам.

Теми же обстоятельствами — условиями денежного обращения — вызывалась и другая денежная операция, производимая также менялами или банкирами рядом с разменом монеты. Мы имеем в виду перевод денег по книгам, с целью избежания уплаты наличными: когда один из клиентов должен был уплатить другому, то это делалось посредством переписания сумм в торговых книгах со страницы платящего на страницу получающего — pagare in banco, «giro» (джиро обозначает круг). Широко это практиковалось уже на ярмарках Шампани (в начале XIII в.), где приезжие торговцы передавали привезенные с собою деньги меняле, а по окончании ярмарки производили платежи посредством зачета и перевода по книгам, в которых указаны были «debet» и «credit»; только разница действительно выплачивалась наличными. Размен монет заставлял менялу всегда держать наготове самые разнообразные монеты, за которыми к нему могли бы обратиться, как и золото и серебро в слитках, следовательно, производить операцию покупки монеты и слитков. Перевод же .платежей предполагал, в свою очередь, существование вкладов, т.-е. передачу денег меняле с тем, чтобы они хранились у него и по требованию возвращены были обратно вкладчику или уплачены, по его указанию, другому лицу, его кредитору. Операция вкладов практиковалась в Италии в значительных размерах: население привлекалось к депонированию денег нередко высокими процентами по вкладам, уплачиваемым банкирами; поэтому банкротство менялы или банкира отражалось на широких кругах населения.

Проценты по вкладам мы встречаем уже в начале XIII в. в Венеции, как и у флорен- тинских компаний, напр., Барди, Медичи, у которых герцог Бургундский, придворные и духовные лица помещали свои деньги и уплачивали 10 —12°/0 по вкладам. Особенно расширились эти операции под влиянием превращения итальянских банкиров (в Англии, Франции, королевстве обеих Сицшшй) в сборщиков десятины и прочих папских налогов, а также в сборщиков местных податей и таможенных сборов. Все эти суммы депонировались у них; у товарищества Спини, напр., с 13С0 до 1308 г. было депонировано 137 тыс. зол. флор, или свыше полумиллиона руб. папских сумм; затем эти деньги выплачивались ими по мере надобности должникам папы, короля и т. д. Напр., по поручению папы Бонифация VIII, компания Франчези перевела неаполитанскому королю Карлу 4 тыс. унций золота или около 100 тыс. руб.; кардинал-легату Бертранеу из Болоньи было выплачено компанией Acciajuoli в течение 10

месяцев 1323 —1324 г., по поручению папской курии, 230 тыс. зол. флор., что составляет миомную, в особенности для того времени, сумму в 1 миллион руб.

Наконец, в связи с теми же неудовлетворительными условиями денежного обращения возникло и новое орудие платежа—вексель. Слово «вексель» обозначает обмен: и латинское cambium и немецкое Wechsel значит обмен, тот же смысл имеет bill of exchange, lettre de change. В средние века понимали под этим обмен или размен денег, при чем различали два вида последнего. С одной стороны, cambium обозначало непосредственный обмен одной монеты на другую, совершаемый менялой в том же месте и немедленно; последний взамен известного количества одной монеты выдает соответствующее количество другой. Это то, что мы называем разменом (о нем речь была выше), обмен из рук в руки, почему он и обозначался «Handwechseb, cambium manuale, cambium sine litteris. А с другой стороны, существовал тот же обмен денег или размен, но в другое время и в другом месте — cambium per litteras. Итальянские (провансальские и др.) купцы, отправляясь на ярмарки Шампани для приобретения сукна и других товаров, желали избегнуть перевозки с собой значительного количества монеты, обходившейся весьма дорого (требовалось большое количество лошадей) и сопряженной с опасностью быть ограбленным. Имея также в виду, что им все равно на ярмарке придется произвести размен своей монеты на местную, они предпочитали произвести этот же размен у себя в Италии. Но за уплаченную монету они брали не другую монету, а письмо, документ, на основании которого, при предъявлении его, получали соответствующую сумму по прибытии на ярмарку. Точно так же и сборщики десятины (т.-е. подати в пользу церкви), рискуя быть по дороге ограбленными, не везли ее из Англии в Рим, а, оставаясь в Англии, вносили ее в различных монетах меняле в Лондоне. Последний выдавал ЕМ кредитный документ на получение данной суммы в флорентинской монете в Риме, при чем этот документ они через нарочного посылали папской курии. «Timens maris pericula,—пишет один сборщик, — feci cambium cum sociis societatis Bar- dorum», т.-е., опасаясь перевозки девег морем, я произвел вексельную операцию с товариществом Барди, перевел деньги через них. Это различие, по местности, расстояние (distancia loci) являлось вместе с различием в монете характерной чертой средневекового векселя, хотя иногда оно было лишь фикцией; других векселей, без различия в местности, мы в эту эпоху не находим.

Де Марес в 1895 г. нашел в архиве г. Ипра свыше 7 тыс. документов (относящихся к 1249 — 1291 гг.), составляющих, повидимому, остаток еще большего архива и заключающихся в кредитных записях; каждая состоит из двух частей—признания долга должником и вызываемого им обязательства уплаты; эти две части писались вместе, но затем зигзагообразно (chirographum) одна отрезывалась от другой. Это векселя, имеющие, однако, ту особенность, что они носят не обычный частный, а публичный характер, они составлены в присутствии шеффенов города и в них имеется введение, обращенное ко всем («да знают все, кто ныне существует и кто будет существовать и кто увидит этот документ, что такой-то обязался» и т. д.—litterae patentee); одна часть сохраняется в архиве города. 546

До самого последнего времени полагали, —и это излагается до сих пор в учебниках политической экономии и торгового права, — что первоначальную форму векселя составлял не простой, а переводный вексель, т.-е. приказ об уплате, посылаемый третьему лицу; полагали, что банкирский дом выдавал документ лицу, внесшему денежную сумму, в котором приказывал своему отделению, чтобы оно уплатило предъявителю сего документа. Однако, как выяснил Гольдшмидт, наиболее старинные векселя, именно генуэзские второй половины XII в. (начиная с 1155 г.), найденные в сохранившемся архиве нотариуса того времени Иоанна Скриба, являются простыми векселями (carta di cambio), не приказами, а обещаниями платежа, векселями, выданными на себя, а не на других лиц. Они имеют такую форму; «я, Селиман, заявляю, что получил от тебя, Огерия, 15 фунтов генуэзских денариев, которые обязуюсь дать тебе или твоему фактору 547 в Александрии в размере 2548Д бизанций (византийская монета) за фунт». Они имеют характер нотариальных документов, вносятся в книги нотариусов, в присутствии свидетелей. Первоначально, повидимому, уплата по векселю производилась тем же самым лицом, которое получило деньги, и вся суть операции состояла, следовательно, в том, что меняла или банкир, а не купец, менявший деньги, вез монету к месту назначения, где происходила уплата по векселю; следовательно, банкир нес весь риск, сопряженный с перевозкой монеты,—он все равно вез с собой монету на ярмарку для производства там разменных операций. Или же банкир даже не вез монету с собой, а, приехав в место назначения, получал там деньги от своих кредиторов или за продаваемые им товары (он занимался и торговлей—см. выше, стр. 219) и из этих денег уплачивал по векселю. Но вскоре (уже в начале ХШ в.) в векселях добавляется, что уплату обязан произвести либо он, либо его доверенный (per me vel meum nuncium solvere seu solvi facere promittit), который находился в месте назначения. Последнему сообщалось об этом, посылалось письмо (littera di pagamento, lettre de payement). Оно называлось «tracta* (отсюда слово «тратта», которым мы обозначаем переводный вексель), в противоположность самому векселю (carta), и являлось лишь добавлением к векселю, а не самостоятельным документом; ибо лишь вексель обязывал банкира к уплате, если бы лицо, на имя которого он посылал письмо (трассат), отказалось уплатить по векселю. Лишь к концу средневекового периода этот приказ (письмо, тратта) стал действительным (переводным) векселем, и первый документ (простой вексель) оказался при платежах на расстоянии излишним.

Шаубе не согласен с этой теорией происхождения переводного векселя, а высказывает иное, третье мнение, утверждая, что простой и переводный вексель возникли независимо друг от друга, так что современный вексель имеет двоякий корень. Приказы об уплате той или другой суммы определенному лицу он находит в письмах, которыми обменивались различные фирмы или которые посылались факторам, агентам или членам итальянских компаний в различные города и страны, где они находились (напр., коммерсанты Пиаченцы и Сиены имели своих представителей в Марселе и на ярмарках Шампани, флорентинцы в Лондоне и т. д.). Впоследствии такой приказ об уплате выделился из коммерческого письма (хотя и позже в векселях упоминается о продаже товаров, о помещении остающейся денежной суммы и т. д.) в самостоятельный документ, который теперь уже вручается самому кредитору (так что он приобретает уверенность в том, что распоряжение об уплате сделано), и последний его предъявляет. А вместе с тем он превращается в квалифицированный приказ, в вексель, ибо не только признается факт полученной должником суммы, но и обязанность уплаты ее и ответственность должника,—в случае неуплаты трассатом (т.-е. лицом, которому отдан ариказ уплатить), должник (т.-е. выдавший вексель) обязан сам удовлетворить кредитора (право регресса). В силу существовавших среди итальянских купеческих корпораций обычаев (см. стр. 211), такого частного обязательства (отличие от нотариального документа, каким являлся простой вексель) было вполне достаточно, и тратта приобрела равную простому (т.-е. нотариальному) векселю юридическую силу и могла постепенно заменить его, вытеснить в обращении,—сначала среди купцов одного и того же города, как входящих в ту же корпорацию, а затем и среди коммерческих кругов Италии вообще и их многочисленных представителей за границей. Широко разветвленный товарообмен и кредитные операции итальянцев вызывали необходимость в создании такого нового удобного и гибкого платежного средства в международных сношениях, каким являлась (значительно упрощенная, по сравнению с простым векселем) тратта. По мнению Шаубе, уже в начале XIII в. мы находим на ряду с «торжественным обещанием платежа» (простым векселем) и «письменный приказ платежа» (тратту).

В XIV в. появляются и характерные для тратты институты акцепта и протеста векселей. Первое обозначает заявление трассата (на которого выставлен вексель) о своей готовности уплатить (littera cambiae acceptavit); надпись делается обязательно на самом векселе (стат. Лукки 1376 г., Флоренции 1393 г., Барселоны 1394 г.); венецианская фирма Соранцо обязуется (в 1461 г.) уплачивать по трассированным за счет казны векселям (servire acceptareque). Протест (protestatio) выражается в нотариальном заявлении предъявителя векселя о том, что обязанность уплатить не выполнена. Случаи такого рода находим в Пизе в 1335 г., в Венеции в 1359 г. В XY в. встречаем много случаев трассированных из Венеции на Лондон векселей и в Лондоне протестованных, в виду отказа в уплате. Платеж производится в XIII—XIV вв. обычно на ярмарках Шампани (par lettere delle pagamento per la prossima fiere di Campagna), почему такого рода векселя приводятся в сборниках того времени в качестве типичных примеров.

Однако, тот же Шаубе в другом месте (Anfange der Tratte) признает, что некоторые относящиеся к ХШ в. переводные векселя как будто подкрепляют предположение Гольдшмидта, являясь последствием принятого на себя обязательства уплатить кредитору, хотя это обязательство, повидимому, выражено не в письменной форме (т.-е. в виде простого векселя, как утверждает Гольдшмидт), а в качестве устно данного, под присягой, обещания. Таковы, напр., тратты, выданные ими. Марией (Латинская империя) в 1249 г. на имя французской королевы Бланки, которая должна уплатить указанную сумму тосканским купцам -(рыцарям), при чем им должно быть отдано преимущество перед другими купцами и даже перед всяким другим. К началу XIII в. появляются так называемые общие кредитные письма (которые ни Гольдшмидт, ни Шаубе еще не признают векселями), при помощи которых король, епископ или барон старается доставить находящимся на службе у него лицам (рыцарям) нужную им сумму. Он передает им такой документ, в котором обязуется «всякому купцу или иному лицу, которое ссудит данного рыцаря суммой в известных пределах, вернуть кредитованную сумму, при чем для этого необходимо представление как самого заемного письма, так и подтверждения в произведенной уплате» (presentis litteris una cum litteris patentibus super hoc confectis). Последнее, однако, выражается не в квитанции или расписке, а в прилагаемой к (этому) заемному письму (litterae de mutui faciendo) тратте (litterae mutui contracti), в которой содержится обращенная к выдавшему заемное письмо (королю) просьба вернуть выданные деньги.549 Таким образом, последний (король) в своем обращении разрешает выставить на него вексель в пределах известной суммы и обязуется по этому векселю уплатить. Здесь в сущности имеется своего рода простой вексель (обязательство уплаты), на основании которого составляется переводный — просьба о возврате уплаченной суммы.550

Бозникнув первоначально, повидимому, в области морской торговли, а затем перейдя и в сферу сухопутной торговли, вексель уже в ХШ в. широко распространился в качестве выдаваемого купцами документа во всей южной и юго- западной Европе, т.-е. повсюду, где появлялись итальянцы в качестве банкиров и купцов. Уже из одного только коммерческого письма флорентийского торгового дома Черчи, обращенного к представителю его в Лондоне в 1291 г., можно усмотреть, что тратта применялась в те времена для следующих целей: находящиеся в Лондоне представители флорентийского товарищества этим путем получают нужные им суммы с ярмарок Шампани, флорентинцы из Англии посылают через посредство товарищества деньги домой, кредитор во Флоренции инкассирует платеж у другого флорентинца, находящегося в Англии; представитель английского аббатства обеспечивает себе через посредство того же товарищества нужные ему для пребывания в Риме суммы. В 1315 г. герцог Иоанн разрешает итальянцам, приезжающим во Фландрию, производить размен монеты непосредственно или при помощи выдачи векселей: quod possint cambire cum litteris seu sine litteris. Пеголотти, писавший в первой половине XIY в., приводит уже (в гл. 45) разницу вексельных курсов на различные города;8 и из книги Уццано (XV в.) видно, что непосредственные вексельные операции производились между всеми наиболее важными торговыми пунктами Италии, Франции, Испании,Фландрии, а также Лондоном. Только в Германии вексель появился позже, лишь в XIV в., и хотя и там применялся в торговле с Фландрией (и там находим векселя вместе с дополнительными приказами — траттами), а в начале XV в., повидимому, стал общеупотребительным средством платежа в торговле между различными областями, но не имел в средние века такого значения, как в итальянской торговле.551

<< | >>
Источник: И. М. КУЛИШЕР. ИСТОРИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОГО БЫТА ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЫ. Т. I. 1926

Еще по теме ГЛАВА VI. Денежное обращение и денежная торговля.:

  1. Тест по темам «Происхождение, сущность и виды денег», Денежное обращение и денежный оборот», «Денежная система»
  2. ДЕНЕЖНАЯ МАССА И ПОКАЗАТЕЛИ ЕЕ ХАРАКТЕРИЗУЮЩИЕ. ЗАКОНЫ ДЕНЕЖНОГО ОБРАЩЕНИЯ И ОПРЕДЕЛЕНИЕ КОЛИЧЕСТВА ДЕНЕГ, НЕОБХОДИМЫХ ДЛЯ ОБРАЩЕНИЯ
  3. ГЛАВА 3 ДЕНЕЖНАЯ СИСТЕМА И ДЕНЕЖНОЕ ОБРАЩЕНИЕ
  4. Глава IV РАСПДД ДЕНЕЖНОЙ СИСТЕМЫ И УНИФИКАЦИЯ ДЕНЕЖНОГО ОБРАЩЕНИЯ
  5. Торговля и денежное обращение
  6. Торговля и денежное обращение
  7. Торговля, денежное обращение, финансы
  8. ПЛАН РАБОТЫ О ТОРГОВЛЕ, ДЕНЕЖНОМ ОБРАЩЕНИИ, ПРОЦЕНТЕ И БОГАТСТВЕ ГОСУДАРСТВ
  9. 14.1. Денежное обращение и проблема равновесия на денежном рынке
  10. Задачи по теме «Денежное обращение и денежный оборот»
  11. 10.1.РЕГУЛИРОВАНИЕ ДЕНЕЖНОГО ОБРАЩЕНИЯ КАК ЧАСТЬ ДЕНЕЖНО-КРЕДИТНОЙ ПОЛИТИКИ ГОСУДАРСТВА
  12. МЕТОДЫ И ИНСТРУМЕНТЫ РЕГУЛИРОВАНИЯ ДЕНЕЖНОГО ОБОРОТА И ДЕНЕЖНОГО ОБРАЩЕНИЯ
  13. Тема 2. Денежное обращение и денежный оборот
- Бюджетная система - Внешнеэкономическая деятельность - Государственное регулирование экономики - Инновационная экономика - Институциональная экономика - Институциональная экономическая теория - Информационные системы в экономике - Информационные технологии в экономике - История мировой экономики - История экономических учений - Кризисная экономика - Логистика - Макроэкономика (учебник) - Математические методы и моделирование в экономике - Международные экономические отношения - Микроэкономика - Мировая экономика - Налоги и налолгообложение - Основы коммерческой деятельности - Отраслевая экономика - Оценочная деятельность - Планирование и контроль на предприятии - Политэкономия - Региональная и национальная экономика - Российская экономика - Системы технологий - Страхование - Товароведение - Торговое дело - Философия экономики - Финансовое планирование и прогнозирование - Ценообразование - Экономика зарубежных стран - Экономика и управление народным хозяйством - Экономика машиностроения - Экономика общественного сектора - Экономика отраслевых рынков - Экономика полезных ископаемых - Экономика предприятий - Экономика природных ресурсов - Экономика природопользования - Экономика сельского хозяйства - Экономика таможенного дел - Экономика транспорта - Экономика труда - Экономика туризма - Экономическая история - Экономическая публицистика - Экономическая социология - Экономическая статистика - Экономическая теория - Экономический анализ - Эффективность производства -