<<
>>

ЛИБЕРАЛИЗАЦИЯ ЦЕН И НЕПОСЛЕДОВАТЕЛЬНАЯ СТАБИЛИЗАЦИОННАЯ ПОЛИТИКА

Начало стихийным процессам было положено самой первой акцией, предпринятой реформаторами, в рамках принятой либеральной модели. В январе 1992 г. государственные цены полностью были отпущены с последовавшей немедленно гиперинфляцией в высшей степени монополизированной и дефицитной экономике.

Только за 1992 г. цены выросли в 26 раз, что немедленно девальвировало сбережения населения, в результате чего последующая приватизация оказалась по-существу бесплатной для тех немногих, кто понял, какие выгоды и барыши она сулит.

Цены продолжали расти. За 1992—1996 гг. они повысились еще в 8,5 раза, в то время как наличная составляющая денежной массы М2 увеличилась в 230 раз, что в конечном счете привело к критически низкому уровню монетизации до 12% ВВП к концу 1990-х годов, против 70% в 1990 г.95

В результате непредвиденно огромных потерь ожидавшихся, но так и не поступивших доходов от предприятий, кредитнофинансовая политика оказалась несостоятельной и, в конце концов, вынужденные поспешные и стихийные краткосрочные заимствования за рубежом и на внутреннем рынке неизбежно привели к правительственному дефолту. Формирование уже на том начальном этапе Содружества Независимых Государств (СНГ) создавало некую видимость наличия, в частности, единой валютной зоны, а страны—участницы Содружества автоматически причислялись к членам так называемой рублевой зоны. Попытка совмещения государственного суверенитета с сохранением советского рубля в обращении потерпела неудачу. Потребовалось не менее двух лет для того, чтобы у руководства новых государств на территории бывшего СССР сложилось реальное видение необходимости формирования самостоятельных и независимых денежных систем.

Продвижение к рыночным отношениям в условиях падения производства осложнялось потерей доверия к рублю, выходом из рублевой зоны государств СНГ, появлением национальных валют и денежных суррогатов.

В 1992 г. были выпущены в обращение: в Латвии — рублисы, в Литве — литы, в Эстонии — кроны; в Украине были введены карбованцы, а впоследствии — гривны; в Беларуси введены свои купоны, впоследствии — белорусские рубли, в Азербайджане выпущены манаты. Сообщалось также, что Молдова предполагала ввести румынские леи, а в Татарстане ожидалось появление еще одного денежного суррогата — монет с изображением символа Казани — для розничных расчетов в торговле хлебом. (!?)

Принятие хаотических и нередко иррациональных мер по введению национальных валют и денежных суррогатов определялось преимущественно острыми текущими потребностями, но одновременно национальная денежная единица всегда нормально рассматривается как важнейший элемент экономической самостоятельности, суверенитета. В ряде случаев появление новых бумажных денег было обеспечено путем размещения государствами СНГ заказов на печать денежных знаков на Западе. Распад рублевой зоны сопровождался глубоким кризисом безналичных расчетов — подводной части всего айсберга денежнокредитной системы. Согласно оценкам Всероссийского научноисследовательского института потребительского рынка и маркетинга, к концу 1992 г. бартерный обмен составлял 60—70% коммерческих сделок между предприятиями России. В том же году взаимные неплатежи и невозвращенные кредиты оценивались в 2300 млрд руб. За несколько недель безналичная кредитная эмиссия Банка Украины превысила 500 млрд руб. Кризис безналичных расчетов нашел проявление и в разной покупательной способности рубля в различных государствах и регионах.

Название одно — рубль, но его вес в России и на Украине, по мнению Банка Латвии, был различен. Безналичные рубли из России шли с коэффициентом 0,9, а с Украины — с коэффициентом 0,4. Не увенчалась успехом попытка правительства России укрепить рубль и ввести с середины 1992 г. единый обменный курс на уровне 80 руб. за 1 долл. США. Уже в октябре 1992 г. курс рубля снизился в 5 раз и продолжал падать. Драматические изменения в сфере денежно-кредитных отношений, происходившие начиная с 1992 г., с особой остротой поставили вопрос о том, как долго продержится старый рубль, до какой отметки будет падать его биржевой курс, каких масштабов достигнут гиперинфляция и эмиссия все новых банкнот.

Происходившим событиям со стороны официальных и научных кругов давалось простое объяснение: сфера обращения вторична по отношению к сфере производства, поэтому, пока не стабилизируется и не начнет расширяться производство, от сферы обращения нельзя ожидать стабильности. Однако было очевидно и другое, не отвечавшая требованиям рынка денежно-кредитная система была просто не в состоянии стимулировать экономическую стабильность. Ее естественное отмирание способствовало свертыванию производства.

Новые коммерческие банковские структуры сосредоточивались, нередко с грубыми нарушениями законодательства и пренебрежением к деловой этике, на наиболее прибыльных и часто сомнительных торгово-посреднических и ссудных операциях. Старые инвестиционные институты были полностью парализованы, а процесс зарождения новых инвестиционных структур и механизмов отодвигался на неопределенное время. В денежнокредитной политике доминировали тактические меры, направленные хотя бы на поддержание или замедленное угасание расчетно-кредитных механизмов, сформировавшихся в условиях административно-командной системы управления. Допущенное вместе с тем применение в расчетах на внутреннем рынке наличных долларов и других твердых валют затрагивало спекулятивные стихийные сегменты рынка и не охватывало сферы производственных предприятий, где в условиях отмирания старой системы расчетов преобладал бартер. Обесценивание рубля истощало и делало невозможными сбережения и подрывало накопления как основу инвестиций в сферу производства.

Финансовое положение страны на фоне разрушения материального производства становилось критическим. Финансовый кризис охватил как правительственные, так и неправительственные организации — всем не хватало финансовых ресурсов в условиях стихийной инфляции. Ввиду хронического бюджетного дефицита неожиданно была образована и впоследствии обрушилась пирамида государственного долга — как внутреннего, так и внешнего. Негосударственный сектор, будучи отданным на милость стихийного спонтанного рынка, погрузился в трясину взаимных задолженностей и неплатежей.

Было бы естественным предположить, что переход к рыночной экономике от централизованно-плановой системы предполагал серьезные изменения в бюджетной области. В расходной части бюджета должны были бы сократиться ассигнования непосредственно в сферу экономики, в то время как в бюджетных доходах поступления от объектов государственной собственности должны были бы уступить место налоговым поступлениям из негосударственного, частного сектора. В результате уменьшался бы объем финансовых ресурсов, который перераспределялся бы через бюджет, поскольку соответственно сокращалась бы относительная доля бюджета в валовом национальном продукте. Для осуществления такого преобразования необходимо было следовать вполне определенным условиям и придерживаться ограничений с целью нормального по возможности перехода. Абсолютные размеры бюджета не должны быть ниже определенного критического уровня, при том что бюджетная политика нормально основывается на преимущественно внутренних национальных ресурсах. Однако случилось так, что реформаторы первой волны в силу обстоятельств и стремления избавиться от обременительных обязанностей по управлению национальной экономикой изъяли из бюджета волевым решением почти все ассигнования на капиталовложения, а также большинство субсидий на поддержание доступных потребительских цен на социально значимые товары, а заодно и значительную долю ассигнований на оборону, машиностроение, здравоохранение и образование.

За 1990—1998 гг. государство почти полностью освободилось от забот по финансированию национальной экономики, а в реальном исчислении эти расходы были сокращены в 13 раз по сравнению с уровнем 1990 г., составив лишь 6% всех расходов консолидированного бюджета. Столь «радикальная» разгрузка бюджета никак не могла принести социальных благ и не помогла ни науке, ни культуре. В обстановке общего хаоса и экономического спада бюджетные расходы непрерывно сокращались как в абсолютном, так и в относительном масштабе. К тому же это сопровождалось катастрофическим ухудшением условий жизни и работы практически во всех сферах деятельности, зависевших от бюджетного финансирования и, прежде всего, в образовании и здравоохранении.

Один раздел бюджета все же не подвергался сокращению — затраты на содержание бюрократического аппарата, которые увеличивались. На фоне бедности и экономического хаоса расточительство бюрократии было особенно неприглядным и вызывающим.

В течение продолжительного начального периода бюджет Российской Федерации был хронически дефицитным (в противоположность советскому периоду), составляя порой !/3 доходов консолидированного бюджета. А в кризисный 1998 г. бюджетный дефицит составил 15% доходов. В течение предкризисного периода не было ни одного года, когда бы исполнялись планы налоговых поступлений. Введенная в спешном режиме новая модель налогообложения оказалась неэффективной. При этом созданная система налогообложения не была прозрачной и опиралась на шаткие, переменчивые правовые нормы. Даже специалисты затруднялись точно указать общее количество введенных налогов (их было около 50, включая местные налоги). Многочисленные инструкции и сложные правила налогообложения дополнялись необъективностью и некомпетентностью работников новых налоговых органов. Мелкие и средние налогоплательщики часами и днями простаивали в очередях, для того чтобы заполнить и сдать налоговую декларацию дежурному инспектору. Это было бы, может быть, понятным и как-то оправданным в тот начальный период, если бы такое налоговое «обслуживание» применялось и к крупным воротилам.

Вместе с тем доминировали искаженные нетрадиционные формы торговли товарами и услугами, которые прикрывали многочисленные и крупные уклонения от налогов и платежей. Вместо безналичных форм оплаты, гарантирующих возможность контроля и наиболее полного взимания налогов, производители и продавцы по своему усмотрению выбирали формы расчетов - бартер, наличные рубли или доллары и денежные суррогаты (например, векселя, выпускавшиеся местными органами власти и иными учреждениями). Применение бартера практически было связано с полным исчезновением обесцененных денег из крупного товарооборота, за исключением лишь их балансирующей роли и то чаще в наличных долларах.

Были заключены и реализовывались многочисленные бартерные сделки с сокрытием крупных барышей в пользу отдельных руководителей предприятий и их помощников.

Руководители различных регионов и другие местные чиновники, в соответствии или несмотря на весьма слабые правила и законодательные нормы в области денежно-кредитного регулирования, быстро приступили к выпуску краткосрочных, по сути фальшивых, денег в форме бронзовых векселей, необеспеченных долговых расписок, акций и облигаций с целью хотя бы временного поддержания своей региональной власти и покрытия затрат на энергию, транспорт, строительные работы, управленческий персонал, приемы, поездки в Москву и другие регионы в условиях экономического хаоса и упадка. Поставщики (предприятия, производители и посредники) по инерции административно обязывались принимать эти инструменты платежа

и, в свою очередь, передавали их своим клиентам, создавая тем самым порочный круг смены собственников еще до объявления банкротств на законных основаниях.

Наибольший ущерб казне наносило широкое распространение неплатежей, когда участники торговли прекращали выполнение своих денежных обязательств, включая заодно и выплаты налогов в казну. Катастрофическим результатом поспешных и неподготовленных экономических реформ с самого начала стало накопление неплатежей и долгов. К концу 1998 г. общая задолженность промышленности, сельского хозяйства, транспорта и других секторов экономики достигла 2,8 трлн руб. (деноминированных к этому времени в 1000 раз), что в 4 раза превышало общие годовые доходы бюджета и в 6 раз было больше, чем общая рублевая денежная масса, находившаяся в то время в обращении96.

<< | >>
Источник: Попырин В.И.. Очерки истории денег в России. — М.: Финансы и статистика; ИНФРА-М - 224 с.. 2010

Еще по теме ЛИБЕРАЛИЗАЦИЯ ЦЕН И НЕПОСЛЕДОВАТЕЛЬНАЯ СТАБИЛИЗАЦИОННАЯ ПОЛИТИКА:

  1. Либерализация цен и необходимость стабилизационной политики
  2. Влияние изменении уровни цен па результат стабилизационном политики в открытой экономике
  3. Либерализация цен и подавление инфляции
  4. Либерализация цен в России и необходимость финансовой стабилизации
  5. 10.3.ЛИБЕРАЛИЗАЦИЯ ЦЕН В РОССИИ: КРИТИЧЕСКИЙ ВЗГЛЯД
  6. Вопрос 1: Либерализация цен. «Обвальное» падение курса рубля
  7. 6.1. СТАБИЛИЗАЦИОННАЯ ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ПОЛИТИКА
  8. Глава 16 СТАБИЛИЗАЦИОННАЯ ПОЛИТИКА ГОСУДАРСТВА            
  9. Внутреннее и внешнее равновесие как цели стабилизационной политики в открытой экономике. Влияние денежно-кредитной и фискальной политики на состояние платежного баланса страны
  10. Глава II. Стабилизационная политика в открытой экономике