2.1. Изучение промышленного предпринимательства и корпоративного управления в промышленно развитых странах: постановка вопроса и теоретические предпосылки
Эмпирическое исследование, о котором говорится в настоящей книге, первоначально проводилось проектной группой Гумбо л ьд-ского университета под руководством заведующего кафедрой промышленной социологии, доктора экономических наук, профессора Карин Лоор (Karin Lohr) и финансировалось DFG.
Профессор Арндт Зорге поддержал данный проект своей научной компетенцией и личными советами.Продолжение работы в России осуществлялось при финансовой поддержке Российского государственного научного фонда научной группой под руководством директора Российско-Германской образовательной программы предпринимательства, бизнеса и менеджмента МГУ им. М.В. Ломоносова, доктора философских наук, заслуженного деятеля науки РФ, заслуженного профессора МГУ, действительного члена РАЕН, Петровской академии наук и искусств, Российской академии социальных наук Н.И. Дряхлова. В составе группы приняли участие ученые Тюменского государственного университета (заведующий кафедрой маркетинга, доктор социологических наук, профессор В.А. Давыденко), Тюменского государственного института мировой экономики, управления и права (заведующий кафедрой экономики и мирохозяйственных связей, кандидат экономических наук, доцент Д.Ф. Скрипнюк) и Тюменского государственного нефтегазового университета (доктор социологических наук, доцент Г.Ф. Ромашкина).
Первое фундаментальное социоэкономическое явление, которое было выявлено нами и зафиксировано в восточногерманских фирмах, - это явное наличие сетей переплетенного директората (или личной уний) - плотных неформальных отношений между высшими менеджерами, на основе которых осуществлялись и сопровождались все ключевые сделки; а также многочисленных элементов "переплетенной собственности" в различных формах совместного и/или
39
перекрестного владения акциями, реализуемого, в частности, в строго целевом движении перекрестных ресурсных потоков.
Одна из главных теоретических проблем в связи с этим состояла в потребности адекватного понимания и интерпретации эмпирических данных. Необходимо было понять, как на самом деле происходило воспроизводство и развитие сетей [networks] социальных отношений - устойчивых связей и контактов между высшими менеджерами (директорами), сетей обменных и контрактных отношений между акторами -сетевых связей [network approach] и деловых сетей [business networks], наличие которых обеспечивало в итоге рост социального капитала.
Социальные сети понимаются как связи и структуры, возникающие из взаимодействия акторов.
Акторы (actors) - лица, принимающие стратегические решения.
Деловые сети определяются наличием, в основном, неформальных личных связей между экономическими акторами по поводу ведения общих дел, наличием личных контактов представителей управленческих команд, наличием совместной и/или перекрестной собственности.
Институты понимаются как формальные и неформальные правила действия и взаимодействия акторов в социальных сетях.
Социальный капитал понимается как совокупность реальных и/или потенциальных ресурсов, связанных с обладанием устойчивой сетью [durable networks] институционализированных отношений у акторов - их взаимного знакомства, взаимного признания, взаимных социальных обязательств ("связей") [connections], определенной репутации [credential] и т.п., которые при конкретных условиях конвертируются в экономический и другие виды капитала. Как следствие, социальный капитал позволяет получать кредиты во всех смыслах этого слова, включая экономический капитал.
В эмпирическом исследовании обнаружилось, что межличностные сети деловых связей могут основываться на нескольких различных по своей природе социокультурных механизмах - таких, как субкультура, информация, репутация, доверие, реципрокность (взаимность).
Рост и воспроизводство социального капитала предполагает постоянную работу по поддержанию социальных связей [sociability], направлены на непрерывный ряд взаимовыгодных обменов, в процессе которых взаимное признание постоянно подтверждается.
Эта работа, предполагающая затраты и времени и сил, а следовательно (прямо или косвенно) и экономического капитала, не сразу приносит прибыль и даже "не замечается", пока она не подкрепляется особой -практической - компетенцией, знанием реальных связей, навыками их использования, установками к обретению и удержанию этой компетенции, являющейся неотъемлемой частью социального капитала.Важным моментом с точки зрения социокультурных форм развития корпоративного управления и промышленного предпринимательства здесь оказался аспект культуры, символов и социальных
40
норм, и особенно того, каким способом они передаются. Как правило, это происходило также через социальные сети.
Новые сети и новые социальные связи позволяли акторам восточногерманских фирм быстро адаптироваться к новым рыночным условиям, при этом суть стратегии выживания фирмы состояла скорее не в том, чтобы успешнее вписаться в уже заданные структуры, а в том, чтобы выработать способность гибкого реагирования на будущие изменения.
Повсеместно происходил отказ от старых, привычных стратегий, жесткой иерархии и однозначно определенных способов оценивания ресурсов.
Второе социоэкономическое явление, которое было нами обнаружено и зафиксировано в восточногерманских фирмах, это вопрос о той роли, какую играют лица, позиционированные как акторы, т.е. лица, способные действовать и изменять свои жизненные шансы в долгосрочной перспективе.
Основная проблема восточногерманских фирм в середине 1990-х годов - это тотальная реструктуризация под западногерманские стандарты, которая стала проводиться в контексте промышленной идеологии так называемых "новых организационных планов".
Проблема акторов верифицировалась в практическое решение вопроса о том, кто и как, и главное - в каких институциональных условиях эти "новые организационные планы" будет осуществлять в новой производственной реальности, по поводу чего среди немецких политиков, ученых и практиков развернулась широкая и достаточно ожесточенная дискуссия3.
3 См.: Albach Я. Zerrissene Netze. Eine Netzwerkanalyse des ostdeutschen Transformationsprozesses. Berlin: Edition Sigma, 1993; Вartel R. UnternehmensgroBenvor-und Nachteile: Eine strukturierte Auswertung theoretischer und empirischer Literatur // Jahrbuch fur Sozialwissenschaft. Universitat Gottingen. 1990. N 41. S. 135-159; Belzer V. Kooperationspraxis im Verarbeitenden Gewerbe - Erfahmngen aus Nordrhein-Westfalen. Gelsenkirchen: Projektbericht Institut Arbeit und Technik Gelsenkirchen Report - Nr. JAT DS 01, 1993a; Belzer V. Unternehmenskooperation. Erfolgsstrategien und Risiken im indus-triellen Wandel. Munchen/Mehring: Rainer Hampp Verlag, 1993b; Bergmann J., Schmidt R. Industrielle Beziehungen - Institutionalisierung und Praxis unter Krisenbedingungen. Opladen: Leske + Budrich, 1996; Brenke K. Wie die ostdeutsche Industrie ihre Standortbedingungen sieht Ergebnisse einer Umfrage // DIW ~ Wochenbericht 15/96; Domeyer V., Funder M. Der Kleinbetrieb - Relikt der Vergangenheit oder Modell fur die Zukunft? Ergebnisseeiner empirischen Untersuchung uber neugegriindete Kleinbetriebe // Berger J. (Hrsg.): Kleinbetriebe im wirtschaftlichen Wandel. Frankfurt am Main: Campus -Verl. 1996; Eickelpasch, A. Industrieller Mittelstand in Ostdeutschland // Informationen zur Raumordnung (1995), 12; Hirsch-Kreinsen H. Innovationsmuster des Werkzeug-maschinen-baus, Vortrag auf dem workshop Perspektiven der Techniksteuerung. Konigswinter 1. und 2. Marz, ISF Munchen, Ms. (unveroff.). 1993; Industrie und Handelskammer Sudwestsachsen: Jahresberichte. Chemnitz 1992, 1993, 1994, 1995; Jdnke P., Lompscher K. Tendenzen des siedlungsstrukturellen Wandels in den dunnbesiedelten Raumen Brandenburgs // Berichte zur deutschen Landeskunde. 1995. T. 69, N 2. S. 327-363; Lutz В., Nickel H.M., Schmidt R.,
41
> На уровне структуры предприятия дискутировались острые вопросы о целесообразности упразднения многих функций, ранее считавшихся просто необходимыми, эффективности разделения труда, вопросы "экономизации" подразделений предприятий, о необходимости снижения влияния "собственно производства и технологии" на функцию прибыли, включая различные контексты учета контрактных составляющих.
Дальнейшее внедрение центров прибыли и внутрифирменного предпринимательства - интрапренерства - это ключевые примеры развертывания процесса практической реализации новых организационных планов и структурных изменений на промышленных предприятиях Восточной Германии.В плане реорганизации управления фирмой речь шла о "выравнивании иерархии", децентрализации функций и решений, о рости горизонтальных коммуникативных информационных потоков и, не в последнюю очередь, о выборе стилей руководства и предпринимательских культур, которые могли бы помочь преодолеть функциональные границы и способствовать открытому и "сопричастному" общению персонала друг с другом.
На уровне собственно технологической организации производства обсуждались вопросы введения технических систем управления японского типа "just-in-time-производства" ("точно-в-срок-производст-ва"), при которой запасы ликвидируются или существенно сокращаются путем доставки полуфабрикатов и материалов от поставщиков к месту производства точно в назначенное время и с характеристиками, необходимыми для данной производственной линии; новых форм обеспечения качества работ, гибкости рабочего графика для решений любых проблем на самом высоком уровне оперативности - в смысле адекватного реагирования на запросы рынка, предвидения новых нужд и потребностей клиентуры и реализации концепции близости к потребителю. Концепция "новых организационных планов" была направлена одновременно на тотальное сокращение всех производственных издержек и сокращение общей продолжительности работ.
Наконец, концепция "новых организационных планов" реализовывала новые формы организации труда типа групповой работы или дезинтеграции "диапозитивных функций" и рассматривала их как инструменты реального обеспечения мощной мотивации для эффективной работы всего персонала и повсеместного ограничения "бюрократических искажений".
Основная предпосылка реализации новых организационных планов состояла в том, что акторы знают виды стратегий, из которых им надо сделать выбор.
Термин стратегия используется в слу-Sorge A. (Hrsg.). Arbeit, Arbeitsmarkt und Betriebe. Opladen: Leske + Budrich, 1996; Schmidt R. (Hrsg.). Reorganisierung und Modernisierung der industriellen Produktion. Opladen: Leske + Budrich, 1996; Wurche S. Strategische Kooperation. Theoretische Grundlagen und praktische Erfahrungen am Beispiel mittelstandischer Pharmaunternehmen. Wiesbaden: Dt. Univ. - Verl., 1994; и многие другие работы.
42
чае, когда требуется понять, каким образом индивиды сознательно структурируют свои действия в долгосрочном аспекте. Мы интерпретируем стратегию не только как некие виды поведения и практики, но и как системы рационально обоснованных решений, которые приводят к желаемой долгосрочной (или среднесрочной) цели. С этой точки зрения стратегии могут быть "ситуационными", могут меняться и под воздействием внешних обстоятельств.
Если сторонники структурного подхода утверждают, что человеческое поведение ограничено социальной структурой - нормой, "правилами игры", институтами, то сторонники субъектно-поведен-ческого подхода основное внимание концентрируют на изучении социальных взаимодействий и действий, на межличностных отношениях, процессах коммуникации, повседневной деятельности человека, его социальном статусе и поведении.
Считается, что человек свободен в выборе, и основной движущей силой, побуждающей его к действию, является максимизация полезности или экономическая рациональность. Получаются своего рода полюса - "человек социологический" и "человек экономический". Стратегический подход на уровне концепции актора позволяет говорить о некоем переходном типе, так как, с одной стороны, человек свободен в выборе собственной стратегии поведения, а с другой - выбор этой стратегии ограничен набором уже существующих социальных стратегий.
Обособление структурного и субъектно-поведенческого подходов носит объективный характер. С одной стороны, такое разделение позиций отражает реальное устройство общества и предприятий, в котором представлены как системные, образующие их устойчивые структуры, так и деятельность акторов - социальных субъектов, действующих и взаимодействующих между собой в рамках таких структур. С другой стороны, наличие этих двух подходов обусловлено концептуальными пристрастиями ученых, склонных к восприятию либо структурной, либо деятельностной стороны социальных явлений и процессов, особенно на уровне реализации стратегии акторами. Эти, по своей сущности, два глобальных подхода к решению проблемы актора и выбора им своей стратегии на уровне структурного и субъектно-поведенческого подходов в эмпирическом исследовании получили соответствующие формы операционализации.
Третье социоэкономическое и одновременно социокультурное явление, которое было обнаружено в восточногерманских фирмах, - принципиальная важность преодоления кризиса тейлорист-ско-фордовской производственной концепции* в формулировке
4 Особо подчеркнем, что промежуточный отчет к DFG-проекту, выполненный сотрудниками Гумбольдского университета (Берлин, 25 февраля 1997) под руководством д.э.н., проф. Карин Лоор, имел весьма интригующее название: "Новые организационные планы и их превращение в реальность - выход из кризиса тейлорист-ско-фордистской бюрократической организации труда и предприятия".
43
Б. Кориа5, или, что то же самое, — переход от массового производства к высокому (гибкому) производству, выявленный в работе М. Пиоре и Ч. Сэйбла6 как форма перелома, водораздела и наиболее значимой новой тенденции в мировой организационной эволюции.
Вопрос о том, как происходит превращение фордизма в постфордизм, был глубоко рассмотрен такими видными учеными, как А. Амин и Р. Киль7.
Первый "индустриальный перелом" относится к началу XX в., когда на базе организационных и технологических инноваций Ф. Тэйлора и Г. Форда стала формироваться система массового производства. В основу были положены принципы стандартизации продукта, механизации производства, научный менеджмент (тэйло-ризм), конвейер и решение более глобальных вопросов, связанных с соответствующими изменениями со стороны спроса.
Символической датой рождения фордизма считается 1914 г., когда Г. Форд ввел знаменитый пятидолларовый восьмичасовой рабочий день, чтобы у рабочего появилось достаточно средств и свободного времени для потребления товаров массового производства и, в частности, хватило ресурсов для покупки его автомобиля - автомобиля марки "Форд". Г. Форд вполне осознавал, что новая индустриальная система подразумевает новую модель воспроизводства рабочей силы, новую политику управления и контроля, новую психологию рабочего, новое восприятие им жизни8.
Основу нового институционального порядка фордизма составили всеобъемлющий социальный компромисс (часто именуемый "фордистским", хотя впервые его на практике реализовал Ф. Тэй-лор) и новая, активная роль государства. Суть компромисса заключалась в том, что наемные рабочие (в лице мощных профсоюзов) согласились принять фордистские методы труда и их негативные последствия - дегуманизация, высокая интенсивность работы, монотонность и т.п. - в обмен на более высокий уровень жизни, а работодатели - поделиться с рабочими частью прибыли от возросшей производительности. Тэйлоровско-фордистский компромисс подчеркивал, прежде всего, конфликтность интересов работодателей и наемных работников: с одной стороны, интересов повышения производительности с помощью новых технологий, а с другой - интересов личности, стремящейся к творческому труду. Слово "компро-
5 Coriat Benjamin. "Neither pre- nor post-fordism: an original and new way of managing the labour process // K. Tetsuro and R. Steven (eds), Is Japanese Management Post-Fordism? Tokyo: Madosha, 1994. P. 182.
6 Piore Michael J. and Sabel Charles F. The Second Industrial Divide: Possibilities for Prosperity, New York: Basic Books, 1984.
7 Amin Ash (ed.). Post-Fordism: A Reader. Oxford: Blackwell, 1994; Kiely Ray. "Globalization, Post-Fordism and the Contemporary Context of Development // International Sociology. 1998. Vol. 13. P. 95-115.
8 См.: Форд Г. Моя жизнь. Мои достижения. М.: Финансы и статистика, 1989.
44
мисс" отражал элемент "сделки", в которой каждая сторона не только приобретала определенные выгоды, но и шла на существенные уступки. Многие партии и правительства - в США, во Франции, в Англии, Германии, и др. - приложили все усилия для достижения такого компромисса, обеспечения экономического роста, роста уровня жизни посредством реализации идеи "государства всеобщего благоденствия", моделей управления спросом и моделей контроля за отношениями найма.
В итоге тэйлоровско-фордистские, "интенсивные" режимы накопления позволили в течение нескольких десятилетий поддерживать высокие темпы экономического роста, приблизиться почти к полной занятости и достичь высокого уровня благосостояния практически всего населения. Однако этого не произошло в странах с централизованно планируемой экономикой.
В ходе начавшихся в Восточной Европе в конце 1980-х годов политических и экономических преобразований в теории сложилось понимание трансформации как перехода планового хозяйства к рыночной экономике. Базовыми элементами рыночной экономической системы являются тип собственности на средства производства и механизм координации, предельными формами проявления которых выступают частная собственность и государственная собственность, с одной стороны, и рыночная координация и координация посредством принимаемого центром плана - с другой. Изменение форм проявления одного из системных элементов означает трансформацию экономической системы.
Сформированное после первых свободных выборов в ГДР 18 марта 1990 г. правительство Л. де Мезьера заключило Первый государственный договор с Федеративной Республикой Германии об образовании к 1 июля 1990 г. валютного, экономического и социального союза. На территорию ГДР была распространена сфера действия немецкой марки, а Бундесбанку вменялось в обязанность создание на ней денежной системы по образцу ФРГ и проведение монетарной политики. Цены были освобождены, остатки государственного планирования ликвидированы, а полномочия в определении ставок заработной платы переданы "тарифным партнерам", т.е. профсоюзам и работодателям.
Характерно, что до падения Берлинской стены западногерманские эксперты (в том числе и специалисты по ГДР) не создали концепции возможного объединения и приспособления бывшей социалистической экономики к хозяйственной конституции ФРГ. Трансформация же без рамочной концепции неизбежно сопряжена с ошибками и потерями. Скорость объединения привела ко многим промахам.
Сложность этого процесса усугублялась разрывом - причем осознанным - между политической и хозяйственной рациональностью. С политической точки зрения надо было объединяться как
45
можно быстрее, с экономической - требовалась длительная и трудоемкая подготовительная работа.
Но если бы процесс объединения затянулся, то это едва ли уменьшило бы количество ошибок, а возможно и вообще поставило бы его под сомнение, особенно с учетом событий на постсоветском пространстве.
В соответствии с договоренностями о создании социального союза на ГДР было распространено законодательство ФРГ о труде и системе социального обеспечения.
Во Втором государственном договоре - договоре о присоединении от 31 августа 1990 г. - было установлено, что 3 октября 1990 г. ГДР в соответствии со ст. 23 Конституции присоединяется к Федеративной Республике Германии, что означало распространение всей правовой системы ФРГ на пять новых федеральных земель. Для бывшей ГДР были установлены новые нормы правового регулирования собственности. Параллельно с этим проходила подготовка к передаче государственной собственности в частные руки. Предполагалось, что данный процесс будет означать формирование центрального функционального элемента капиталистической рыночной экономики - инициацию мотивационных воздействий частных прав распоряжения и пользования, способствующих существенному повышению эффективности использования экономических ресурсов.
На деле это означало реструктуризацию всего предпринимательского сектора бывшей ГДР на принципах конкуренции и приватизации предприятий, что позволило бы создать эффективную экономическую структуру. Предприятия, не имевшие шансов на выживание в рыночной среде, подлежали ликвидации.
В промышленно развитых странах Запада наблюдалась структурная перестройка экономики в 1980-х годах, вызванная экономическим кризисом 1970-х годов, который, как считают М. Пиоре и Ч. Сэйбл, был результатом истощения возможностей системы массового производства; он представляет собой "второй индустриальный перелом (или водораздел)" во всей истории капитализма9.
По сути - это и есть эволюция от фордизма к постфордизму, многие организационные изменения которого были направлены на пересмотр трудовых процессов и занятости путем введения модели "подтянутого производства" (Lean production) с целью экономии трудовых затрат путем автоматизации рабочих мест, устранения ряда рабочих задач и "утоныления" многослойной менеджерской иерархии. Согласно мнению Б. Харрисона10, новая структурная перестройка западной экономики в 1980-х годах в деловых организациях
9 Michael Piore J., Charles Sable F. The Second Industrial Divide: Possibilities of Prosperity, New York: Basic Books, 1984.
10 Harrison Benett. Lean and Mean: The Changing landscape of Corporate Power in the Age of Flexibility, New York: Basic Books, 1994.
46 "
вызвала к жизни появление новых реорганизующих стратегий и распространение новых организационных форм как реакцию на снижение прибыльности в процессе капиталистического накопления.
Фундаментальная цель новых организационных изменений в различных формах состояла в том, чтобы справиться с неопределенностью, вызванной стремительными темпами изменений в экономической, институциональной и технологической среде фирмы, путем повышения гибкости производства, менеджмента и маркетинга.
Так называемые "постфордистские дебаты" за рубежом (прежде всего в западноевропейских странах) трактовали переход от "фордизма" к "постфордизму" как одно из трех основных направлений в исследованиях современного общества наряду с теориями информационного общества и постмодернизма11.
В русле постфордистских концепций наиболее влиятельной считается теория регуляции12, отличительной чертой которой является то, что она использует социоэкономические и социокультурные переменные в понимании способа воспроизводства.
Последний становится принципиально возможным благодаря развитию привычек, социальных норм, политической практики, законодательства и т.д. Эти структурные формы или институциональные механизмы представляют собой своеобразную кодификацию социальных отношений, которые служат в конечном счете как для воспроизводства социальных отношений, так и для стабилизации процессов накопления.
Режим накопления [accumulation regime} - это макроэкономический режим, поддерживающий сбалансированные отношения между производством и потреблением, фиксирующий связь между трансформацией производства (в терминах производительности труда, степени автоматизации и механизации, сравнительной важности разных отраслей и т.п.) и трансформацией условий конечного социального потребления (т.е. структуры спроса). Стабилизация системы накопления не обеспечивается исключительно экономическими компонентами. Существуют способы социальной регуляции [mode of social regulation} вообще и способы социальной регуляции экономики [social mode of economic regulation}, которые отражают как характер, так и объект регуляции. Способ социетализации [mode of societalization}, или социетальная пара-
11 См.: Gramshi A. Americanism & Fordism // Selections from Prison Notebooks. L.: Laurence & Wishart, 1971; Lipietz A. Mirages and Miracles: the Crisis of Global Fordism. L.: Venso, 1987; Amin Д. (ed.) Post-Fordism. Oxford: Basil Blackwell, 1994; Kumar K. From Post-Industrial to Post-Modern Society: New Theories of the Contemporary World. Oxford: Blackwell, 1995; Lipietz A. Towards a New Economic Order: Post-Fordism, Ecology and Democraty. Cambridge: Polity Press, 1993; и др.
12 См.: Aglietta M. A Theory of Capitalist Regulation: The US Experience. L.: New Left Books, 1979; Буайе Р. Теория регуляции. Критический анализ. М.: Научно-издательский центр "Наука для общества", РГГУ, 1997;
47
дигма [societal paradigm], касается процессов социальной регуляции, выходящих за рамки экономической системы. Речь идет (Ь мо-* делях массовой интеграции и социальной сплоченности на основе общности ценностей, идеологий, субкультур, стилей жизни и'т.п.13 и Режим накопления и способ социальной регуляции формируют "способ развития" - модель устойчивого роста, характерную для определенного исторического периода14.
Концепция "новых организационных планов развития", представленная в нашем совместном германо-российском исследовании, ориентирована скорее на постфордистскую теорию гибкой специализации, отличающуюся определенной концептуальной простотой, поскольку сфокусирована в основном на арене производства. Самая значимая тенденция организационной эволюции - это переход от массового производства к гибкому производству, переход от фордизма к постфордизму.
Массовое производство быстро развивается за счет инвестиций в новые поколения специализированного оборудования, что позволяет наращивать "экономику масштабов", снижая издержки и цену продукции. Но если рынок не способен поглотить весь произведенный продукт, производитель начинает испытывать на себе бремя высоких постоянных издержек и негибкой производственной системы.
Когда спрос делается непредсказуемым ни по количеству, ни по качеству; когда рынки во всем мире диверсифицируются и вследствие этого с трудом поддаются контролю; когда темп технологических изменений делает устаревшим узкоспециализированное производственное оборудование, то система массового производства становится слишком жесткой и дорогой для экономики. Ответом на эту жесткость становится гибкая производственная система, или, в формулировке Пиоре и Сэйбла, - высокая (или гибкая) специализация. Переход к постфордизму (гибкой специализации) заключался в полной реализации высокой (гибкой) специализации как ремесленного производства: производства разнообразных продуктов не очень большими партиями, с использованием многоцелевого оборудования и квалифицированного труда.
Противоположные концепции массового производства и высокой специализации для таких авторов, как М. Пиоре и Ч. Сэйбл, являются не только парадигмами способа производства, но исторически реализуемыми в типах экономики, где один тип производства доминирует на определенной территории: в том или ином регионе, в национальном государстве или даже в мировом масштабе.
13 Jessop В. Regulation Theories in Retrospect and Prospect // Economy and Society. May 1990. Vol. 19, N2.
14 Tickell A. and Peck JA. Accumulation, Regulation and the Geographies of Post-Fordism: Missing Links in Regulationist Research // Progress in Human Geography. 1992. Vol. 16, N2.
48
Высокая (или гибкая) специализация теоретически осмысливалась в трех различных формах: на базе опыта индустриальных районов Северной Италии, где "производство приспосабливается к непрестанным изменениям, не претендуя на контроль над ними"15; в структуре индустриальных ремесел (crafts) и производства на заказ. Эта практика наблюдалась исследователями в фирмах, предоставляющих наиболее развитые услуги (advanced services),
Практика индустриального менеджмента в последние годы вызвала к жизни другую форму гибкости: динамическую гибкость, в формулировке Б. Кориа, или гибкое производство с большим объемом выпуска, по определению С. Коэна и Дж. Зисмана16.
Гибкие производственные системы с большим объемом выпуска, обычно связанные с растущим спросом на данный продукт, объединяют высокие объемы выпуска, позволяющие обеспечить экономию на масштабе производства, с приспособленными к работе на конкретный заказ, легко перепрограммируемыми производственными системами, позволяющими экономить на размахе операций. Новые технологии позволяют перестроить сборочные линии, характерные для крупной корпорации, в набор легко программируемых производственных единиц, которые могут быстро реагировать на вариации рынка (гибкость продукции) и на изменения в технологии (гибкость процессов).
Однако существуют и недостатки высокой специализации: последняя дает отдачу только в случае относительной рыночной стабильности. Для ее достижения необходимы регулятивные институты, поддерживающие баланс между производством и потреблением. Крушение же подобного рода институциональных механизмов приводит к "кризису регуляции". В свою очередь, выход из такого кризиса возможен с помощью реконструирования механизмов регуляции и/или инноваций.
Если основной проблемой экономики массового производства является стабилизация рынка, то основная проблема для гибкой специализации - поддержание технического динамизма, т.е. постоянный инновационный процесс. В последнем случае приспособление к рынку не является сложной задачей, поэтому значение механизмов регуляции снижается. Однако гибкая специализация связана с риском стагнации технологического развития.
В процессе эмпирического исследования нас интересовала роль собственно социоэкономических и социокультурных форм в кон-
15 Piore Michael J. and Sabel Charles F. The Second Industrial Divide: Possibilities for Prosperity, New York: Basic Books. P. 17.
16 Coriat Benjamin, Neither pre- nor post-fordism: an original and new way of managing the labour process // K. Tetsuro and R. Steven (eds). Is Japanese Management Post-Fordism? Tokyo: Madosha, 1994; Cohen Stephen andZysman John. Manufacturing Matters: The Myth of Postindustrial Economy. New York: Basic Books, 1987.
49
тексте гибкой специализации. Теоретически аналогичной проблемой - анализом социоэкономических и социокультурных форм в контексте научно-технической революции - издавна занимался один из авторов этой книги Н.И. Дряхлов17, который разрабатывал собственное направление в социологической школе МГУ им. М.В. Ломоносова.
Данное направление сегодня реинтерпретируется в терминах понимания роли социоэкономических и социокультурных форм в современном корпоративном управлении.
Основу этого подхода составляет анализ как технико-экономической, так и социоинституциональной подсистем в их взаимодействии. При этом речь идет не только о рассмотрении отдельных элементов организационного обновления производства, таких, как, например, заинтересованности рабочих в производственном процессе путем использования командной работы (team work), большей автономии решений непосредственно в цехах посредством внедрения концепции "выравнивания иерархии" или "плоской" иерархии менеджмента с уменьшением значения "символов статуса" в повседневной жизни предприятия, поощрения "децентрализованной инициативы" или изменения в технологии управления, но и необходимости целенаправленного выяснения вопроса, насколько подобные "организационные планы" постфордизма могут объединяться в "интегративное целое", понимаемое как "целостная эффективность" работы фирмы, адекватно противостоящая основным угрозам рынка?
Вступают ли в действие, по мере необходимости, при преодолении специфической проблемной ситуации те отдельные, выделенные в теории менеджмента и производственно-экономической литературе методы управления, например, "тотальный контроль качества" всей продукции в производственном процессе, нацеленный на сведение дефектов почти к нулю и наилучшее использование ресурсов; гибкость работы персонала и гибкость работы оборудования 1 через дезинтеграцию функций, повышение вознаграждения за результаты командной работы (team work), и т.д.; или лучше проводить реорганизацию предприятий с позиций целостной концепции -"новой рыночной экономики"?
Именно с точки зрения этой перспективы и были рассмотрены все изменения в структуре, культуре и стратегии предприятий, кото-рые были подвергнуты социоэкономическому и социокультурному 5 исследованию, всей организации производства и управления - в контексте внедрения концепции новых организационных планов.
Было выявлено, что практически вся немецкая экономика являет собой сегодня пример организованного корпоративизма. Различные институты - государство, образовательная система, фирмы, предприятия, профсоюзы - все они образуют собой систему отноше-
17 Дряхлое Н.И. Научно-техническая революция и общество. М: Наука, 1972.
50
ний сотрудничества и воплощают в жизнь институциональный принцип, который легитимен для этой среды.
Немецкая модель организованного сотрудничества складывалась на протяжении длительного времени. Так, банки издавна и очень тесно связаны с фирмами, которые они кредитуют; менеджеры и профсоюзы практикуют "совместное принятие решений"; образовательные и промышленные институты сотрудничают в рамках "системы двойного обучения": теория для студентов - в университетах, практика студентов - на предприятиях.
Общий методологический подход к исследованию практик социально-экономического развития основывается на анализе технико-экономической и социоинституциональной подсистем в их взаимодействии.
Особое внимание уделяется изучению институциональных изменений, а также ряду нижеприведенных теоретических положений относительно роли институтов в социально-экономической системе, позволяющих рассматривать постфордистские концепции как одно из направлений институционализма.
Это направление характеризуется тем, что институты понимаются как ограничивающие и направляющие действия акторов -субъектов социально-экономической системы; институты как устойчивые формы взаимодействия между людьми поддерживают преемственность и стабильность в течение сравнительно длительных периодов, а их сменой объясняются качественные изменения и прерывистость процесса развития; институты являются предметом и результатом борьбы различных акторов и социальных сил за изменение их конфигурации, воплощая в себе определенные социальные компромиссы (посредством торгов) на каждом этапе развития; наконец, в институтах реализуется национальная социокультурная специфика.
Подчеркнем также, что постфордистские концепции ориентированы главным образом на анализ институциональных комплексов, связанных с фундаментальными социальными отношениями. Так, Р. Буайе выделил среди них отношения найма, деньги, формы конкуренции, государство, а также способ присоединения к международному режиму18.
Наша гипотеза, нашедшая свое эмпирическое подтверждение в данном проекте, состояла в том, что в институтах реализуется национальная социокультурная специфика, Этот тезис нашел также подтверждение в контексте внедрения концепции новых организационных планов в процессе структурных изменений восточногерманских предприятий.
На предприятиях, где проводились социоэкономические исследования, перед нами стояла главная цель - изучить процессы рестру-
18 Буайе Р. Теория регуляции. Критический анализ. С. 85-91.
51
ктуризации, выраженные в реальных действиях акторов на всех уровнях иерархии и структур, для чего были поставлены следующие вопросы:
1. Какие инструменты управления вступают в действие при адекватном реагировании на изменяющиеся требования рынка, и в какой комбинации выступают отдельные элементы предпринимательской организации в производственной реальности? Насколько они связаны друг с другом при этом? Какие приоритеты при этом ставятся?
2. Какие последствия имеет реорганизация предприятий для различных групп персонала, и в какой мере удаются действия, вытекающие из этих требований? Как реагирует на эти изменения "озадаченный" таким новым управлением персонал различных уровней (средние и низшие менеджеры, персонал производственных отраслей)? Как при этом функционируют новые организационные структуры и как осуществляются фактические действия в формальной организации? В какой мере они связаны с реальностью и неформальными отношениями?
3. Благодаря чему все это приводит к специфическим неформальным (неписаным), но жестко действующим в производственной реальности социальным нормам, определенным стандартам "правил игры", контрактным отношениям во всеобщих организационных принципах западно- и восточнонемецкого предпринимательства? Как можно объяснить различия между структурами, культурами и стратегиями фирм (предприятий) и почему они возникают?
4. Поскольку весь противоречивый комплекс современных проблем вытекает из реального положения дел, то в научном и практическом планах речь должна идти о том, чтобы критически распознать меру эффективности воздействия различных инструментов модернизации предприятий. Насколько новыми являются те или иные концепции в действительности? Что реально изменяется в структуре деятельности персонала того или иного уровня и статуса? Каковы, наконец, возможности выбора решений в распределении ответственности?
Хотя по этим пунктам в литературе уже существуют некоторые данные, но они относятся лишь к отдельным элементам современных организационных структур.
Методы и техника эмпирического обследования предприятий, на наш взгляд, позволили дать по меньшей мере эмпирически достоверные данные относительно имеющихся проблем - как на основе социоэкономических приемов исследования, так и при помощи социологических инструментов интенсивного опроса (анкетирования и интервьюирования).
52
Еще по теме 2.1. Изучение промышленного предпринимательства и корпоративного управления в промышленно развитых странах: постановка вопроса и теоретические предпосылки:
- Вопрос№42 Внутренние рынки промышленно развитых капиталистические стран
- В.В.Бирюков, В.В.Бирюкова. РАЗВИТИЕ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА И АКТИВИЗАЦИЯ ИННОВАЦИОННЫХ ПРОЦЕССОВ В ПРОМЫШЛЕННОСТИ, 2009
- ПРЕДПОСЫЛКИ ДЛЯ РАЗВИТИЯ ФИНАНСОВО-ПРОМЫШЛЕННЫХ ГРУПП В РЕСПУБЛИКЕ КАЗАХСТАН
- Промышленно развитые страны
- 5.4. Финансирование НИОКР в промышленно развитых странах
- 4.4. Налоговые системы промышленно развитых стран
- Промышленно развитые страны с рыночной экономикой
- Определение масштабов бедности в промышленно развитых странах
- Определение масштабов бедности в промышленно развитых странах
- Глава 2. РАЗВИТИЕ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСТВА И ИННОВАЦИОННАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ РОССИЙСКОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ
- Глава 9. Концепция формирования государственной и региональной промышленной и институциональной политики по управлению экономической и внешнеэкономической деятельностью промышленных предприятий
- Рывок государственных обязательств в промышленно развитых странах