Позитивная наука или позитивная инженерия?

Несмотря на то что философия экономического позитивизма недостаточно хорошо продумана его главными сторонниками, она удовлетворяет требованиям, предъявляемым большинством приверженцев основного течения экономической мысли.

Объясняющая наука

Современные экономисты (включая экономистов из Массачусетского технологического института (МТИ) и Лондонской школы экономики (ЛШЭ)), которые считают, что могут объяснить экономические явления, будут приятно удивлены, узнав, что приверженность позитивизму требует всего лишь гарантии, что предпосылки экономических

моделей фальсифицируемы. Фальсифицируемость предпосылок гарантирует всего лишь, что выводы и объяснения, предлагаемые моделью, не окажутся тем, что экономисты называют тавтологиями. Необходимо пояснить, что смысл, вкладываемый экономистами в термин «тавтология», не совсем совпадает с тем, что понимают под этим термином философы и логики. Экономисты считают, что если невозможно представить, каким образом данное утверждение может оказаться ложным, то оно является тавтологией. Это определение включает в себя как то, что называют тавтологией философы (утверждение, верное уже в силу своей логической формы), так и квазитавтологиче- ские утверждения, которые верны по определению или же зависимы от утверждений, близких к дефинициям (таких, как ценностные суждения). Именно последний вид утверждений экономисты обычно называют тавтологиями.

Почему же экономисты так стремятся избегать тавтологий? Есть только одна методологическая проблема, решаемая путем избежания тавтологий.

сказывания, которое в принципе не может быть ложным, вряд ли способно внести позитивный вклад в экономическую науку.

Социальная инженерия

Современные экономисты, считающие себя авторами рекомендаций в области экономической политики, будут рады узнать, что приверженность позитивизму гарантирует внимательное отношение к их советам. Лица, ответственные за проведение экономической политики, редко интересуются, не занимаются ли их консультанты созданием тавтологических моделей. Не больше занимает их и вопрос, является ли та или иная теория фальсифицируемой. Действительно важна Для них лишь уверенность в том, что полученный совет не просто отражает пристрастия экономиста-консультанта.

Какие же методологические проблемы должен решить для себя потенциальный экономический консультант, чтобы оставаться в рамках позитивизма? При всех экивоках, которые можно найти в изложениях современного экономического позитивизма (например, в учеб

нике Липси), у лиц, ответственных за проведение экономической политики, нет оснований ожидать, что совет их экономического консультанта твердо основан на эмпирических фактах. Все в конечном счете зависит от суждения самого исследователя о том, достаточно ли имеющихся фактов, чтобы подтвердить или опровергнуть теорию, на основании которой делались рекомендации.

Если бы экономистам, занимающимся консультациями в сфере экономической политики, удалось не запачкать свои белые лабораторные халаты, то они, вероятно, стали бы щеголять в них перед телекамерами. Однако поведение практикующих экономистов позитивистского направления становится более понятным, если оттолкнуться от противного. Никто не поверит экономисту, претендующему на обладание истиной и отказывающемуся даже заглянуть в статистическую сводку. Никто не поверит экономисту, который заинтересован исключительно в общественном признании собственных ценностных суждений. Никто не поверит исследованию, проведенному субъектом, ведущим себя подобно юному Вертеру из романа Гёте. Другими словами, ревностным и романтичным фанатикам идеи нет смысла подавать заявку на место экономического консультанта. Кажется, все убеждены, что приверженность экономическому позитивизму исключает подобное предосудительное поведение.