<<
>>

ПОЛОЖЕНИЕ И БОРЬБА РАБОЧЕГО КЛАССА

  Затяжной, огромной разрушительной силы кризис 1873 г. принес рабочему классу тягчайшие лишения. Рабочие страдали и от огромной и длительной безработицы и от многократного урезывания их заработной платы и ухудшения прочих условий труда.

В Англии в 1879 г. 11,4% членов тред-юнионов числилось в списках безработных. В ряде профессиональных союзов этот процент был гораздо выше, у металлистов он достигал 15%, у литейщиков и формовщиков — 23% и т. д. Еще сильнее страдали от безработицы неорганизованные рабочие. В некоторых промышленных центрах, например в Чидле, Конглетоне и др., в период наибольшего обострения кризиса занятий лишилось до половины общего числа рабочих [141].

Вынужденная в годы циклического подъема повысить заработную плату, английская буржуазия с тем большей .настойчивостью добивалась ее снижения в годы кризиса и депрессии. Уже до взрыва кризиса при появлении первых признаков его приближения капиталисты начали наступление на рабочих. В конце декабря 1872 г. капиталисты Южного Уэльса объявили о снижении заработной платы горнозаводским рабочим на 10%. Началась забастовка, охватившая более 65 тыс. горняков и металлургов,, продолжавшаяся И недель. Буржуазная английская печать

1877, Zweite Halfte, S. 47, 244; 1879, Erste Halfte, S. 329, 388; 1879, Zweite Halfte S. 108; «L’Economiste Fran^ais», 1874, 10.1, р. 37, 18.IV, р. 430; 15.VIII, р. 195; 5.IX, р. 289, 292; 19.IX, р. 353; 5.XII, р. 703; 26.XII, р. 803; Wirth, пр. cit., S. 589—594.

отмечала, что это была «действительно гигантская борьба», что рабочие проявили в ней величайшее мужество. «Тысячи мужчин, женщин, детей оставались в самую холодную погоду без денег, без. пищи, без топлива... Даже самые бедные из них не захотели пожертвовать своей независимостью и принять помощь благотворительных организаций» *.

В борьбе против рабочих капиталисты, объединенные в предпринимательские союзы, широко прибегали к локаутам.

Так, например, в феврале 1875 г., когда часть углекопов на юге Англии воспротивилась очередному снижению заработной платы, которая уже до этого на протяжении года была дважды снижена на 10%, ассоциация предпринимателей объявила локаут и выбросила на улицу 120 тыс. углекопов и металлургов. Локаут, длившийся более двух месяцев, принес рабочим величайшие страдания. Даже французский буржуазный экономический журнал писал: «He приходится сомневаться, что уменьшение заработной платы чрезмерно» [142]. Пролетариат упорно сопротивлялся наступлению буржуазии на его жизненный уровень. В 1873—1879 гг. в среднем в год было около 270 стачек, многие продолжались длительное время и охватывали огромное число участников. Сопротивление рабочих лишь замедлило и несколько ослабило, но не смогло приостановить процесс снижения заработной платы. Уже в 1876 г. «Annual Register» отмечал, что снижение заработной платы в угольной и металлургической промышленности Англии достигло исключительных размеров и принесло рабочим большие лишения. Еще до того, как кризис в Англии достиг наибольшей остроты, рабочие в основном лишились своих завоеваний периода подъема. В октябре 1877 г. «Times» констатировала:

«Один из наиболее несомненных фактов современности заключается в том, что заработная плата в общем снизилась по сравнению с уровнем, который был два-три года назад, в то время как цены на предметы потребления не снизились в такой же пропорции. Положение рабочего класса поэтому хуже, чем оно было перед последним повышением заработной платы» [143].

С обострением кризиса в Англии в 1878 г. наступление буржуазии на жизненный уровень рабочего класса резко усилилось. Печать отмечала:

«Co всех сторон страны продолжают поступать сведения о снижении заработной платы» 4.

«Повсюду предприниматели настаивают на снижении заработной платы с такой непреклонностью, которой нельзя противостоять, которая быстро ломает сопротивление, там где его пытаются оказать». Эти снижения заработной платы носят во мно-

г их случаях повторный характер, что «вызывает острое негодование» К

«Огромное число случаев снижения заработной платы рабочих происходит по всей стране.

Наиболее значительно снижение в железоделательной, угольной и хлопчатобумажной отраслях промышленности» [144].

Снижение заработной платы сопровождалось удлинением рабочего дня. Английские фабриканты потребовали в 1879 г. отмены закона 1874 г., сократившего число рабочих часов в неделю в ряде отраслей промышленности с 60 до 56 часов. «Economist» писал в этой связи:

«Это требование не является особенностью одной шерстяной промышленности. В строительстве также имеет место увеличение числа рабочих часов, которое нередко сопровождается снижением заработной платы. В Донкастере рабочее время плотников и столяров увеличено с 49,5 до 54 часов в неделю при снижении часовой платы с 8 до 7 пенсов. В Ливерпуле число рабочих часов было увеличено до 55 в неделю... увеличение числа рабочих часов при одновременном снижении заработной платы уже проведено или проводится в J удсе, Вигане, Баррингтоне, Норт- хемптоне и других местах». Журнал оправдывает лозунг «больше работы за меньшую оплату», под которым буржуазия вела наступление на рабочий класс [145]. Уже осенью 1878 г. печать отмечала, что буржуазия многого добилась в этом отношении. «Times» писала:

«Сокращение числа рабочих часов было одной из наиболее распространенных форм повышения заработной платы, которого рабочие добились за последние 12 лет. Теперь они повсюду уступают завоеванное». Здесь же подводится очень важный итог: «Заработная плата снижена настолько, что не только ликвидировано ее повышение, имевшее место в период процветания 1871— гг., но она пала ниже того уровня, на котором она находилась до этого повышения» [146].

Буржуазная печать Англии с торжеством констатировала, что «заработная плата быстро падает», что «труд ^ешевлеи до пределов, которые не были известны в последние 30 лет», что «равное количество труда теперь дает большие, чем раньше результаты», что «за годы депрессии достигнута большая экономия в издержках производства». Однако это снижение происходило весьма неравномерно для отдельных профессий.

Разница между жизненным уровнем объединенных в тред-юнионы квалифицированных рабочих и основной массы пролетариата возросла. По подсчетам Ю. Кучинского, номинальная зараоон.ая плата основной массы английских рабочих начала снижаться уже с г. и к 1879 г. уменьшилась на 17%, в то время как заработная плата рабочей аристократии испытала снижение только в 1878—1880 гг. и лишь на несколько процентов

Заработная плата английских металлистов была в среднем в полтора раза выше ставок текстильщиков и горняков, но и внутри каждой из отраслей была глубокая дифференциация в оплате труда отдельных категорий рабочих.

Известными уступками в пользу отдельных профессий буржуазия облегчала себе общее наступление на жизненный уровень рабочего класса, перекладывая на него издержки затяжного кризиса и депрессии. Политическим последствием этой тактики был рост оппортунизма в английском рабочем движении.

Особенно велики были лишения, которые выпали на долю огромной армии безработных. Тяжесть безработицы усиливалась ее большой длительностью. Количество пауперов, которым выдавалось пособие, увеличилось в Соединенном Королевстве с 903 тыс. в 1877 г. до 1043 тыс. в 1880 г. Чтобы оценить в полной мере значение этих цифр, следует учесть, что рабочие часто пред* почитали голод каторжному режиму работных домов и тем унижениям, с которыми было связано получение помощи по закону о пауперизме. В 1878 г. в письме в редакцию «Times» сообщалось: «Ежедневно мы узнаем о случаях, когда семьи переносят чрезвычайные страдания, но не обращаются за помощью к администрации, осуществляющей закон для бедных». Автор письма подчеркивает недостаточность оказываемой помощи, указывая, что «очень много юношей и девушек не имеют даже старой дырявой обуви и чулок и бродят босиком по слякоти и снегу» [147].

Газеты отмечали многочисленные случаи голодной смерти. В корреспонденции из Шеффилда говорилось:

«Чем больше изучается нужда, царящая среди рабочего населения Шеффилда, тем больше становится очевидным, что бедность и явная нищета имеют большие размеры, чем предполагалось...

Некоторые семьи сидят абсолютно без хлеба. Среди них имеются люди, которые получали два-три года назад высокую заработную плату. Молодой человек, не имевший работы 18 месяцев, умер во вторник; его смерть, как говорят,— прямой результат недоедания. Другие не имеют работы столько же или даже больше времени и почти умирают с голоду» [148].

В 1877 г., когда общее положение английской промышленно* сти было еще относительно благоприятным, в одном Лондоне только было официально зарегистрировано свыше 70 случаев голодной смерти [149]. Несравненно большее число случаев голодной смерти осталось неучтенным официальной статистикой.

Огромное возрастание нищеты широких масс сказывалось во всех областях общественной жизни. Умножилось число самоубийств. Количество вновь заключенных браков снизилось в Соединенном Королевстве с 259 тыс. в 1873 г. до 228 тыс. в 1879 г.

Кризис вызвал чрезвычайное обнищание рабочего класса, ранее невиданное обострение классовых антагонизмов и борьбы классов и в Соединенных Штатах Америки. Он нанес еще один сокрушительный удар апологетической болтовне об «исключительности» США, о том, что им якобы неведомы острейшие противоречия капиталистического общества, характерные для старой Европы. Если некоторые слои американского пролетариата имели более высокий жизненный уровень, чем рабочие Европы, то американские капиталисты поставили теперь задачу ликвидировать эту разницу. Их программу откровенно выразила «Нью- Йорк уорлд», писавшая в 1877 г.: «Отныне американский рабочий должен выбросить из головы мысль о том, что ему полагается быть в гораздо лучшем положении, чем европейскому рабочему.. Придется довольствоваться работой за меньшую плату» *. Американская буржуазная печать охотно подчеркивала, что США якобы неизвестна нищета английских рабочих. Теперь лондонская «Times» с известным оттенком злорадства писала: «После лет «трудного времени» заработная плата в США снизилась, до европейского уровня». «Американский народ встретился лицом к лицу с теми опасностями, которые давно известны в Старом Свете...

Американцы поняли теперь на собственном практическом опыте, что означают пауперизм, бродяжничество и эмиграция». «По всей стране в городах, поселках и промышленных, центрах имеется много безработных рабочих, тысячи бродят по стране, занимаются нищенством и грабежами»[150].

Как и в других странах, страдания рабочих в США усиливались чрезвычайной остротой и большой длительностью кризиса. Положение и борьба рабочих в США осложнялись тем, что в некоторых отраслях хозяйства, особенно в угольной промышленности и железнодорожном деле, им уже противостояли мощные, компании монополистического типа, ко^гролировавшие государственный аппарат соответствующих штатов. Для подавления возмущения пролетарских масс эти компании не только широко использовали государственный аппарат насилия, но создали и собственные организации и отряды шпионов и наемных убийц — «достижение» американского «образа жизни» и американской «демократии», которое в последующие десятилетия было, развито и усовершенствовано монополиями.

Самым тяжким испытанием для рабочих США в период кризиса и депрессии была массовая и длительная безработица. Наименьшую оценку ее размеров дал председатель бюро статистики труда в Массачузете Райт. По его мнению, общее количество безработных в США составило в мае 1878 г. около 570 тыс., а в ноябре — около 500 тыс. человек. Цифра эта весьма велика для того периода. Оценка Райта встретила, однако, резкую критику, ее обоснованно и справедливо охарактеризовали как фальсифицированную в интересах капиталистов. Все другие оценки и современников и позднейших исследователей, в том числе и многих буржуазных экономистов, в несколько раз выше оценки Райта. Три оценки, сделанные в разное время, независимо друг от друга сошлись на цифре в 2 млн.. Французский исследователь кризиса пришел к выводу, что безработных было 2,5 млн. — 25% общего числа рабочих. В многотомном коллективном труде, посвященном истории хозяйства США, число безработных исчисляется в 2V4—3 млн. человек. Бюро статистики труда в Пенсильвании подсчитало, что по меньшей мере одна треть рабочего населения лишилась работы, а это означало, что армия безработных достигла 3 млн. человек. Ф. Фонер, ссылаясь на современную рабочую печать, пишет: «В 1877/78 г. было 3 млн. безработных, и по крайней мере одна пятая всего американского пролетариата систематически не имела работы. Две пятых работали не больше шести-семи месяцев в году, и одна пятая американских рабочих была занята регулярно» 1

Сведения о положении в отдельных центрах подтверждают эти данные. Нью-Йоркская «Ассоциация улучшения положения бедных» сообщала в конце 1874 г., когда кризис еще не достиг наибольшей глубины, что около 100 тыс. человек — одна четверть всего рабочего населения города — лишились работы. Во всем штате Нью-Йорк, по данным профсоюзов, насчитывалось 180 тыс. безработных. В Филадельфии в ноябре 1873 г. было 18 тыс., а в марте 1876 г. — 60 тыс. безработных, в гор. Троя было уволено 18 тыс., в Нью-Арке — 20 тыс. рабочих и т. д. Одно бесспорно— никогда ранее в истории США не было столь массовой и столь длительной безработицы. Несомненно также, что лишь очень немногие из лишившихся работы в промышленности могли на основе акта о гомстедах осесть на земле; для этого требовался определенный минимум средств, которых у рабочих не было. Невелико было и число тех, кто мог найти работу по найму на вновь осваиваемых территориях Запада — даже в этих штатах в годы кризиса возникла резервная армия труда. Всего

за 70-е годы около миллиона лиц, родившихся в восточных штатах, переселилось в западные штаты. Если считать, что на годы кризиса падает около трех пятых этого числа, что в каждой семье, переселившейся на Запад, было 4 человека, то это значит, что только 150 тыс. семей мигрировало с Востока на Запад, а рабочих семей среди них было меньше 100 тыс. — цифра незначительная по сравнению с общим числом безработных. Армия безработных в США была бы еще больше, если бы кризис не привел к резкому уменьшению иммиграции: с 460 тыс. в 1873 г. она упала до 138 тыс. в 1878 г. — снижение огромное, на целых 70%. Несмотря на то что и страны Европы находились в тисках кризиса, многие тысячи иммигрантов, не находя занятий в США, возвратились на родину. Многие уезжали в Австралию. Однако в той мере, в какой иммиграция продолжалась и в годы кризиса и депрессии, она увеличивала размеры безработицы, особенно в приморских городах восточных штатов.

Положение безработных было ужасным. Вместе с работой сотни тысяч потеряли и кров. «В первые три месяца 1874 г. около 90 тыс. бездомных рабочих в Нью-Йорке (две пятых из них составляли женщины) ночевали в полицейских участках. Их прозвали «волчками», потому что им разрешалось проводить еженедельно не больше суток или двух в одном полицейском участке. Они спали, сгрудившись кучей, в мокрой одежде, на жестких скамьях, и голодные выбрасывались на рассвете... Чем глубже становился кризис, тем тяжелее становилось положение сотен тысяч бездомных рабочих-бродяг в 70-х годах. Они жили в мусорных ямах и поголовно питались отбросами. Репортер сан- франциской газеты «Мэйл» посетил такой район безработных на тихоокеанском побережье. Он спросил пожилого рабочего, извлекавшего из кучи мусора пищу, «которую гуманный человек не решился бы бросить своей собаке»: «Разве вы не можете найти какую-нибудь работу?» Старик взглянул на него и ответил: «Работу, сэр? Неужели Вы думаете, что, если 6^1 мы могли найти работу, мы жили здесь и дрались из-за еды с городскими собаками?..» Высокий красивый парень, умывавшийся из консервной банки, сказал: «Больше трех месяцев я тяну эту лямку, ем и сплю здесь, а я дня не пропустил, когда бы не делал милю за милей в поисках работы... Я предлагал свои услуги в любой отрасли физического труда за половину той цены, которую получает китаец. Ho бесполезно... мне остается либо умирать с голоду, либо вести такую жизнь» 1.

Капиталисты широко использовали разбухание безработицы, чтобы осуществить повсеместное, массовое, многократное урезывание заработной платы. Известное представление об этом процессе дает следующая таблица, составленная нами по данным, опубликованным департаментом труда.

США. Динамика средней дневной заработной платы *

(в долларах и центах)

Профессия

Штат

Сравниваемые

ГОДЫ

Данные

Снижение

в %

Каменщики

Нью-Йорк

1873—1878

3,83—2,81

26

Плотники и столяры . . .

»

1873—1877

3,28—2,85

13

Сельхоз. рабоч

»

1873—1878

1,50—0,88

41

Железопрокатчики ....

Пенсиль

вания

1872—1879

5,76—2,81

50

Пудлинговщики

»

1872—1877

5,72—2,83

50

Доменщики

Неквалифицированные ра

1872—1878

3,15—1,36

57

бочие

Нью-Йорк

1871—1878

1,72—1,25

27

Сапожники

Огайо

1872—1879

3,27—1,86

43

Котельщики

»

1873—1878

2,61—2,01

30

Механики

1872—1879

2,75—1,86

32

Углекопы

Хлопкопрядильщики:

Пенсиль

вания

1873—1874

3,34—1,71

49

мужчины .......

Массачузет

1873—1880

2,13—1,66

22

женщины

Хлопкоткачи:

»

1873—1880

1,03—0,93

10

мужчины

»

1872—1880

1,91 — 1,31

30

женщины

»

1872—1880

1,45—1,16

20

Кочегары на ж. д

Пенсиль

вания

1873—1879

2,10—1,77

16

* United States. Department of Labor. History of Wages in the United States from Colonial Times to 1928, Washington 1934.

По данным Ю. Кучинского, общий индекс номинальной заработной платы рабочих США снизился за 1873—1879 гг. больше чем на 20%, в то время как индекс стоимости жизни упал лишь на 14%. Индекс реальной заработной платы снизился за этот период на 9%. Если исходить из последней цифры и прибавить потери от безработицы, то получится, что общее уменьшение до- .ходов рабочих США составило примерно 25—33% их доходов 1873 г. Произошло, следовательно, резкое снижение жизненного уровня пролетарских масс. Этот вывод подтверждается данными, относящимися к ряду важнейших промышленных центров США. Бирд пишет, что «за семь лет— 1873—1880 — заработная платав текстильных районах США была сиижена почти до половины прежнего уровня» [151]. Согласно официальному отчету, номинальная заработная плата в Пенсильвании, одном из крупнейших промышленных районов США, упала между 1870 и 1876 гг. более чем на 50%, в то время как квартирная плата, топливо, одежда и прочие предметы первой необходимости почти не подешевели. Специальный комитет по. труду в Иллинойсе пришел к выводу, что между 1872 и 1879 гг. заработная плата квалифицированных рабочих уменьшилась примерно в 2 раза, неквалифицированных— на 50—60%. В Огайо снижение составило 29% Для квалифицированных и 40% —Для остальных рабочих, в то время как цены на бакалейно-гастрономические товары снизились по сравнению с 1871 г. лишь на 12%. Снижение заработной платы осуществлялось капиталистами и такими методами и уловками, которые не находят отражения в статистике. Ее выплата зачастую производилась компанейскими чеками, которые можно было бы реализовать лишь в магазинах компании, где товарные цены были выше, чем в других магазинах: в Миссури — на 10 — 40%, в Пенсильвании — на 5—17'% и т. п. Если рабочий не мог достать необходимые ему товары в компанейской лавке, он терял еще больше: при обмене чека на наличные он терял 50—60%. В период кризиса заработная плата к тому же выплачивалась нерегулярно, с опозданием, которое доходило до I—4 месяцев, в итоге чего рабочий залезал в долги и в ростовщическую кабалу *.

Прямым следствием кризиса, страданий, которые он принес рабочему классу, был рост возмущения и борьбы пролетарских масс. На первом этапе кризиса развернулось широкое движение безработных. В 1873—1874 гг. безработные Нью-Йорка, Чикаго и ряда других городов США устраивали митинги, демонстрации* создавали свои организации. Важную роль в этом движении играли американские секции Интернационала и тред-юнионы. Рабочие требовали: обеспечения работы, помощи семьям, находящимся в бедственном положении, за счет государства, запрета выселения безработных из квартир; выдвигались также требования восьмичасового рабочего дня, гарантированного минимума заработной платы, а также лозунги политического порядка — о равенстве перед законом, о передаче законопроектов на предварительное общественное одобрение и т. д. На митинге, созванном в декабре 1873 г. в Нью-Йорке секциями Интернационала и тред-юнионами, был создан комитет безопасности. В Чикаго 21 декабря состоялся митинг 5 тыс. безработных, на другой день в демонстрации участвовало 12 тыс. безработных. Встревоженная этим движением буржуазия пустила в ход все средства для его удушения. Продажная пресса изображала его как коммунистическое, вызванное иностранными агентами. Кое-где безработным были брошены за счет общественной благотворительности жалкие подачки вроде бесплатной раздачи голодающим похлебки. 13 января 1874 г. в Нью-Йорке власти учинили на Том- кинс-сквере кровавую расправу над демонстрацией безработных. Конная полиция внезапно напала на демонстрантов и стала их :iсбивать, не щадя детей и женщин, многие из которых были рас-

топтаны во время поднявшейся паники. Сотни рабочих были тяжело ранены, многие арестованы и приговорены к тюремному заключению. Воспользовавшись слабостью рабочих организаций, агентура буржуазии; пробралась кое-где в комитеты безработных. Движение безработных пошло после бойни на Томкинс- сквере на убыль. Ho продолжала шириться, расти и приобретать все более ожесточенный и грозный для буржуазии характер стачечная борьба крупнейших отрядов американского пролетариата против многократного снижения заработной платы, за улучшение условий труда, за права рабочих организаций.

Борьба велась в трудных условиях. После гражданской войны, были достигнуты серьезные успехи в развитии профессиональных союзов, но в годы кризиса часть их распалась; в 1870— гг. общее число членов профессиональных союзов оценивалось в 300 тыс., а в 1878 г. — лишь в 50 тыс. [152] Тред-юнионы были еще недостаточно прочны, чтобы выдержать удары кризиса. Их укреплению мешала чрезвычайная национальная неоднородность американского пролетариата, огромная текучесть рабочей силы, большое влияние среди немецких рабочих, удельный вес которых был весьма велик в ряде промышленных центров, лассальянцев, игнорировавших роль тред-юнионов. В некоторых про* фессиональных союзах руководство захватили люди, которые сопротивлялись активной борьбе рабочих. Крупнейшим препятствием для развития стачечного движения была массовая безработица, наличие тысяч и тысяч голодающих, готовых работать за плату в несколько раз меньшую нормальной. Ho ухудшение условий труда в годы кризиса и депрессии было столь велико, жизненный уровень рабочих был снижен наступлением капитала настолько, что рабочие брались за оружие стачки и боролись с мужеством отчаяния. Статистика стачек для этого периода отсутствует. Федеральное Бюро Труда впоследствии подсчитало, что с 1873 по 1879 г. в США было 247 стачек и локаутов. С. Бернштейн считает эту цифру явно преуменьшенной; даже в печати этих лет отмечалось гораздо большее число стачек, в одной сигарной промышленности их было зарегистрировали 89 [153]. Ho и оценка Федерального Бюро Труда говорит о большом стачечном движении в этих чрезвычайно неблагоприятных для рабочих условиях. Еще важнее, что некоторые из забастовок переросли в классовые битвы серьезного исторического значения.

В конце 1874 г. в борьбу против снижения заработной платы вступили текстильщики г. Фолл-Ривер, причем первыми забастовали женщины. Руководимые тред-юнионами, поддержанные остальными рабочими, стачечники добились после месячной борьбы успеха. Ho летом капиталисты опять объявили о снижении

заработной платы более чем на 10%. Забастовка вспыхнула вновь и стала в городе всеобщей, длилась восемь недель, но кончилась поражением рабочих. Против рабочих были пущены в ход отряды милиции, черные списки, им были навязаны «каторжные» («желто-собачьи») контракты, лишавшие их права состоять в профессиональных союзах. Организации ткачей и чесальщиков шерсти распались, только прядильщики сохранили нелегально свой союз.

Многочисленные забастовки происходили в угольной промышленности, где снижение заработной платы было особенно сильным, а условия труда — чрезвычайно тяжелы. Важнейшей из них была «долгая забастовка» 1875 г. в антрацитовой промышленности. Она была спровоцирована крупнейшими угольными магнатами не только для очередного резкого снижения заработной платы, но и для разгрома рабочих организаций шахтеров. Борьба продолжалась, несмотря на величайшие лишения рабо- чих, почти полгода. «Шахтеры, — писал инспектор штата Огайо по шахтам Эндрю Рой, — принесли героические, еще невиданные жертвы, чтобы выиграть забастовку. За истекшие недели борьбы взору наблюдателя открывались сцены такого горя, нужды и невыразимых страданий, которые ни с чем не сравнимы. Сотни семей начинали свой день завтраком, состоящим из корки хлеба и стакана воды, не зная, найдется ли еще кусок хлеба на обед. Изо дня в день мужчины, женщины и дети ходили по лесам, выкапывая корни и собирая траву для еды» К И все же они были1 побеждены, их союз разбит. Ho борьба рабочих против повторных снижений заработной платы продолжалась, Большую роль играли в ней шахтеры-ирландцы, члены «Древнего ордена ги- берианцев». Чтобы уничтожить и эту организацию рабочих, капиталисты сфабриковали при помощи наемных шпионов легенду о том, что шахтеры образовали тайное общество «Молли Mar- вайрс», занимающееся убийствами и другими преступлениями. На основе ложных показаний шпионов активным участникам рабочего движения приписывались преступления, в которых они были совершенно неповинны, в том числе убийства, которые в провокационных целях совершали агенты угольных компаний. После тщательного изучения документов Антони Бимба, посвятивший этому вопросу специальную работу, пришел к выводу: «До сих пор широко распространена легенда о «Молли Mar- вайрс». Несмотря на то, что на виселицах погибло не менее девятнадцати человек, осужденных за принадлежность к обществу «Молли Магвайрс», такого общества в действительности не существовало. Организация и само ее название вымышлены шахтовладельцами и их агентами с целью найти предлог для расправы с пенсильванскими революционными шахтерами» 2.

1 Cm. Ф. Ф о н е р, цит. соч., стр 515.

2Ahtohh Бимба, «Молли Магвайрс». Из истории рабочего движения в США. Перевод с английско-го, Москва 1950, стр. 21.

m

Крупнейшей из классовых битв, вызванных кризисом, была забастовка железнодорожных рабочих летом 1877 г. Она была вызвана объявлением об очередном снижении на 10% заработной платы, которая была уже низведена до уровня, не обеспечивающего и голодный минимум средств существования. На пенсильванской дороге администрация, кроме того, удвоила число вагонов в поездах при сохранении прежнего состава поездных бригад, что означало не только огромную интенсификацию труда, но и массовое увольнение рабочих. Стачка началась стихийно, с отказа от работы 40 кочегаров на дороге Балтимор — Огайо, но быстро переросла в движение гигантских размеров. Она распространилась на дороги штатов Мериленд, Западная Виргиния, Нью-Йорк, Миссури, Кентукки, Калифорния и охватила почти всю страну от побережья Атлантики до Тихого океана. То была первая в истории американского капитализма классовая битва национального масштаба. Она отличалась и тем, что рабочие боролись с величайшей решительностью и мужеством. Корреспондент газеты «Балтимор Сзн» отмечал: «Отличительная черта нынешних беспорядков — это чрезвычайно активное участие женщин, жен и матерей кочегаров. У них изможденные и суровые лица, но они говорят, что скорее умрут с голода, чем позволят своим близким работать за пониженную плату. По их выражению лучше умереть сразу, чем медленно умирать от истощения» К Стачка сыграла огромную роль в пробуждении сознания классовой солидарности и единства рабочих. В борьбе против арестов руководителей забастовки, против отправки войск для борьбы со стачечниками, против расправы с ними плечом к плечу с железнодорожниками боролись шахтеры и рабочие заводов и фабрик. В целом ряде крупнейших промышленных центров фабрично-заводские рабочие непосредственно включались и в стачечную борьбу, и забастовка тогда приобретала в них всеобщий характер. Так было в Питсбурге, Чикаго, Сент-Луисе и некоторых других городах. Следует отметить, что, несмотря на злобную кампанию против забастовщиков буржуазной прессы, они пользовались симпатиями широких кругов фермерства и даже многих мелких предпринимателей, ненавидевших железнодорожные монополии, грабившие их высокими тарифами. В той же цитированной выше корреспонденции в «Балтимор Сэн» отмечалось, что железнодорожная компания в течение ряда лет «хвасталась большими прибылями и выплачивала непомерно высокие дивиденды»; что «понижение заработной платы на 10% после того, как она уже дважды была понижена, неблагоразумно»; что «нельзя скрыть того обстоятельства, что забастовщики во всех своих вполне законных действиях пользуются полным сочувствием общественности». Эта особенность движения сказалась в том, что в ряде случаев местные милиционные воинские части отказывались пускать в ход оружие против стачечников.

Чтобы помешать штрейкбрехерам сорвать стачку, забастовщики пикетировали железнодорожные линии, пропуская только почтовые и -пассажирские поезда, задерживая товарные. Попытка сломить стачку силой милиции лишь усилила ее размах. Впервые ,в американской истории для подавления стачки была брошена по приказу президента федеральная армия. Против рабочих были двинуты десятки тысяч солдат, в том числе артиллерия. Железнодорожные компании были тогда первыми и крупнейшими представителями нарождавшегося монополистического капитализма. Мы уже отмечали выше, как широко они использовали государственный аппарат для наживы путем расхищения общественных земель и государственных средств. Стачка 1877 г. продемонстрировала и монополистические методы использования государственного аппарата насилия для подавления рабочего движения. Правительство США во главе с президентом в период наибольшего обострения борьбы ежедневно заседало, оперативно руководя расстрелами бастующих, губернаторы лично возглавляли карательные экспедиции. Свинца для рабочих не жалели. В Балтиморе солдаты стреляли в толпу, пытавшуюся помешать отправке войск против железнодорожников, убив более 10 человек. Вспыхнули волнения, продолжавшиеся три дня, ликвидированные только с присылкой из Нью-Йорка артиллерии и пехоты. За эти дни было убито 13 и ранено около 50 рабочих. В Питсбурге мальчишки бросили пару камней в отряд солдат. Храбрые воя-ки дали два залпа по толпе. 20 человек было убито, 29 ранено, в том числе — женщины и маленькие дети. Возмущение рабочих было столь велико, что вспыхнуло восстание. Были опустошены оружейные лавки, захвачены три орудия, город оказался во власти восставших рабочих. Войска, укрывшиеся в железнодорожном депо, были окружены 20 тыс. мужчин и женщин и бежали, проложив себе путь огнем, убив еще несколько десятков человек. Во время волнений в Питсбурге были сожжены 500 вагонов, сотня паровозов, несколько десятков зданий, принадлежавших железнодорожной компании. Серьезные столкновения с войсками происходили в Чикаго, где от 30 до 50 человек было убито и около 100 ранено, и в ряде других мест. Всего было убито в США при подавлении забастовки около 300 рабочих, еще больше было ранено, многие были арестованы и осуждены на каторжные работы.

Продолжавшаяся около двух недель великая битва рабочих против капитала, опиравшегося на всю мощь государственного аппарата, полиции и армии, была рабочими проиграна. По стране прокатилась волна реакции. Продажная пресса требовала уничтожения всех рабочих организаций, усиления армии, специальной ее тренировки для подавления выступлений рабочих. Ho даже буржуазные историки пишут:              «Несмотря              на поражение,

рабочее движение сильно выиграло от возникновения нового духа солидарности трудящихся»[154]. Усилилась тяга к развитию профессиональных союзов и к укреплению единства их действий. Несмотря на то, что приходилось часто действовать нелегально, в «главных городах стали возникать и быстро множиться советы профессиональных союзов и ассамблеи... В течение следующих двух лет рабочие партии... приобрели тысячи членов и стали выдвигать кандидатов на политических выборах. Борьба еще только начиналась» [155].

* *

*

В России страдания рабочих в период кризиса были особенно велики потому, что и до кризиса их жизненный уровень был гораздо ниже, а условия труда несравненно хуже, чем в Западной Европе. Больших размеров достигла безработица. Поскольку статистика безработицы по стране в целом отсутствует, мы приводим данные, относящиеся к отдельным районам и промышленным центрам:

Москва, февраль 1873 г. 60 тыс. безработных из 100 тыс. фабричных рабочих. («Биржа» № 32, 1873 г.)

Московская губерния,, 1876 г. В 7 уездах, включая Московский, 80 тыс. безработных фабричных рабочих. («Наш век» № 48,. 1877 г.)

Петербург и его окрестности, 1876 г. По сведениям, которые губернатор сообщил министру внутренних дел, 96 тыс. рабочих остались из-за кризиса без всяких средств к жизни. («Неделя» № 14, 1877 г.)

Москва, Петербург, Владимир, 1877 г. «Известно, что в двух только столицах и на подстоличных фабриках и заводах осталось без заработков до 200 тыс. человек, да если прибавить сюда Владимирскую губернию, которая тоже, вероятно, до 50 тыс. фабричного люда оставила без дела, то составится почтенная цифра— в 250 тыс.» («Наш век» № 109, 1877 г.)

Тула, начало 1877 г. «... увеличивается безработица, растет число людей, которые «как бы совершенно теряют в природе свое место»... многие из наших фабрик вовсе прекратили производство, а остальные уменьшили число рабочих наполовину и даже нл две трети. Особенно значительное сокращение рабочих последовало на самоварных фабриках». («Неделя» № 4,              1877              г.)

Одесса, начало 1877 г. На заводе Фендриха из 800 рабочих уволено 650, на крахмальной фабрике из 300— около 250, на двух столярных предприятиях осталось около 10 рабочих из 205, третье совершенно закрыто. «Остальная часть одесских рабочих, самая многочисленная и разношерстная, состоящая главным образом из чернорабочих, находится в настоящее время в самом безвыходном положении... везде застой и безработица, небывалая еще в Одессе безработица». («Неделя» № 5, г.).

Даже если эти оценки безработицы среди фабрично-заводского пролетариата (около четверти миллиона только в трех губерниях) и несколько преувеличены, даже если в число безработных здесь включено и некоторое число лишившихся работы в мелкой промышленности и строительстве, остается неоспоримым, что в период наибольшего обострения кризиса на улицу было выброшено около 25—30% рабочих. Вспомним, что общее число занятых в фабрично- и горнозаводской промышленности составляло к концу 70-х годов в 50 губерниях Европейской России менее миллиона В некоторых крупнейших промышленных центрах было уволено более 40% рабочих. Если к фабричным рабочим присоединить лиц, потерявших работу на строительстве железных дорог, в мелкой промышленности и в городском строительстве, то получится цифра не менее полумиллиона. Для того периода, для той ступени развития капитализма и пролетариата в России это была огромная армия безработных. Большую роль в нарастании безработицы сыграло свертывание железнодорожного строительства. Печать отмечала:

«Потребление (населения) должно было сократиться не только вследствие частых неурожаев, но и ,вследствие огромного общего уменьшения заработков при сокращении железнодорожного строительства»[156].

Своеобразие положения в России заключалось в том, что многие рабочие, особенно во всех видах строительства, еще не порвали своей связи с деревней. Лишившись заработка в городе и на железных дорогах, они потянулись в нищую деревню, увеличивая в ней аграрное перенаселение и нужду. Ho это относилось только к части безработных. Основная их масса оставалась голодать в городах и фабричных поселках. Из всех промышленных центров сообщалось о безвыходной нищете и страданиях безработных. Печать отмечала: «Одесские рабочие переживают теперь голодное время. Вследствие застоя торговых дел работы нет и есть нечего». В Харькове «экономический кризис отражается наиболее тяжким образом на местных рабочих, большинство которых, не находя себе никакого дела, остается без всяких средств к существованию. Было несколько случаев, когда здоровые и сильные люди совершали кражу с единственной целью попасть в тюрьму и иметь в течение зимы хоть какое-нибудь пристанище и пищу». «...В Туле .в последнее время почти все фабрики наполовину и более сократили число рабочих... Целые семьи сидят без хлеба и без дров, в самые лютые морозы не было чем протопить жилища, платья и утварь домашние давно проданы и обменены на хлеб, работы нигде никакой»1.

Кризис в России, как и в других странах, был использован капиталистами для резкого усиления эксплуатации тех рабочих, которые сохранили свои места на предприятиях. В России, где рабочий класс еще не имел своих профессиональных и политических организаций; где классовые антагонизмы капиталистическо го общества усиливались на фабриках и заводах пережитками крепостнического гнета, а на ряде предприятий и кабалой иностранного капитала и национальным угнетением; где царизм пускал в ход весь свой аппарат насилия, включая войска, для подавления стачек и любых форм рабочего и революционного движения,— ухудшение условий труда в период кризиса осуществлялось капиталистами особенно широко и особенно тяжкими для рабочего класса методами. Еще больше удлинялся рабочий день, еще шире применялась оплата труда натурой и чеками в. фабричные магазины, при которой рабочие теряли десятки процентов своего заработка, еще беззастенчивее грабили рабочих посредством подлой системы штрафов. Многочисленные сведения об этом дает не только периодическая печать этих лет, но хранящиеся в архивах документы о причинах стачек, составленные царскими чиновниками. Специальная комиссия, обследовавшая причины забастовки и волнений на Кренгольмской мануфактуре в августе —сентябре 1872 г., сообщала в своем докладе министру внутренних дел: Фабрика имеет 240 тыс. веретен, 1647 механических ткацких станков, 7 тыс. рабочих, число которых намечается довести до 12 тыс. Администрация этого гиганта пользуется судебно-полицейскими правами, что ставит рабочих в совершенно бесправное положение, а администрацию — вне надзора и контроля правительственных органов. На заводе проведена целая система мер, ухудшивших положение рабочих: начало работы перенесено с 572 на 5 часов утра, обеденный перерыв сокращен с 90 до 55 минут, время для завтрака вообще отменено,, мастерам, налагающим штрафы, выплачивается известная их доля, и это привело к большому росту штрафов. Дети и подростки,, которых на фабрике 1500, имеют рабочий день столь же продолжительный (14 74-часовой, включая 55-минутный перерыв на обед), как и взрослые рабочие. Рабочих заставляют оплачивать стоимость поломанных деталей машин. Комиссия отметила ужас-

ные бытовые условия в рабочих казармах и чрезвычайно антисанитарные условия труда на фабрике. Несмотря на то что и царские чиновники признали, что забастовка и волнения вызваны невыносимо тяжелым положением рабочих, над ними была учинена жестокая расправа. В подавлении стачки участвовали войска, 35 человек было осуждено, в том числе семь — на каторжные работы [157].

Пример этот типичен для характеристики положения рабочих рассматриваемого периода. О фабриках братьев Морозовых, где работало 8 тыс. текстильщиков, сообщалось в записке III отделения: «...хозяева этих фабрик притесняют и эксплуатируют этих рабочих сильнейшим образом... местная полиция не только на стороне Морозовых, но даже находится в полной у них зависимости...»[158] Штрафы на фабриках Морозовых были так велики, что у некоторых рабочих они иногда превышали всю сумму их заработной платы и тогда штраф взыскивался с родных рабочего,, занятых на той же фабрике[159].

Годы кризиса в России были периодом усиления не только эксплуатации рабочих, но и их борьбы. По неполным данным за 1873—1877 гг., состоялись 172 стачки и волнения рабочих, в среднем— около 30 в год[160]. Для кризисного периода и для младенческого состояния рабочего движения в России — это значительная цифра.

В 70-х годах возникают и первые революционные кружки и союзы («Южно-российский союз рабочих» — в Одессе в 1875 г.,. «Северный союз русских рабочих» — в Петербурге в 1878 г.). Появились первые сознательные рабочие-революционеры, такие, как ткач Петр Алексеев.

Больше всего стачек было на текстильных фабриках. Бастовали также металлисты, рабочие железнодорожных мастерских, горнозаводские рабочие и т. д. В основном это были стачки оборонительного порядка. Рабочие бастовали: на фабрике Котова в Москве в 1872 г. против снижения расценок на 35%; на фабрике Ермакова в Вышнем Волочке в 1872 г. против уменьшения заработной платы на 50%; на бумагопрядильной фабрике Коншина в Серпухове в 1873 г. из-за уменьшения заработков на 25%; яа фабрике Третьяковых в Москве в 1873 г. против снижения расценок на 30%; на фабрике Морозовых в 1876 г. против снижения заработной платы посредством введения новой системы штрафов. Борьба против штрафов, игравших огромную роль в снижении заработной платы рабочих, была одной из главных причин стачек[161].

Напуганное развитием стачечного движения царское правительство издало приказ арестовывать и жестоко карать без суда и следствия активных участников стачек. А III отделение с тревогой доносило в 1874 г. царю, что «дух единомыслия... стал часто проявляться между рабочими», что у рабочих растет «сознание своего достоинства и труда», что сказывается «влияние пропагандистов, успевших поселить в рабочей среде ненависть к хозяевам и убеждение в эксплуатировании ими рабочей силы»[162]. Тревога была не напрасна. Забастовки кризисных лет не смогли задержать усиления обнищания рабочих, но имели крупнейшее значение в развитии классового сознания и классовой сплоченности рабочих, в подготовке нового роста забастовочного движения в 1879 гг., когда кризис и депрессия сменились оживлением и циклическим подъемом промышленности.

Годы кризиса в России были периодом дальнейшего массового разорения и вытеснения ручных ткачей машинами. Десятки тысяч ткачей лишились заработка и хлеба, заработная плата остальных упала еще резче, чем у фабрично-заводских рабочих. Местами она снизилась до такого уровня, что в некоторых производствах ручной труд был для капиталистов выгоднее машинного. Печать отмечала: «Если в высоких сортах миткаля машины совершенно заменили ручную выработку, то низкие миткали долго еще будет выгодно работать руками:              никакая              машина не

сравнится в дешевизне с ручными ткачами при настоящей низкой заработной плате»[163].

«Успех» в борьбе с машиной 'покупался здесь каторжным трудом всех членов семьи ручного ткача при неимоверно длинном рабочем дне и хроническом недоедании, ценой безвременной гибели многих жизней.

Мы рассмотрели влияние кризиса на положение рабочих Англии, США и России. Эти страны занимали различное место в мировой экономике, по-разному равертывался в них кризис, но в каждой из них он ятаился мощным фактором роста обнищания рабочего класса и его возмущения. В других странах картина в своих основных чертах была такой же. О Германии «Times» писала в 1877 г., что «продолжающаяся депрессия в промышленности привела к закрытию многих предприятий и обрекла сотни тысяч людей на голод» [164]. Номинальная заработная плата рабочих германской промышленности снизилась за 1873— 1879 гг. на 17%, в то время как индекс стоимости жизни снизился за эти годы только на 10%. Ho здесь не учтены огромные потери рабочих от безработицы, от сокращения сверхурочных работ и т. д. Даже такой реакционнейший автор, как Отто Глагау, пишет в своей монографии о кризисе в Германии: «Сильнее всего страдают от результатов афер рабочие. Снижение заработной платы, которое теперь пропагандирует пресса и горячо рекомендует и министр финансов господин Кампхаузен, чтобы вновь поставить на ноги больную промышленность, давно уже происходит. Оно началось уже вместе с крахом и с тех пор идет непрерывно. Цены на средства существования продолжают оставаться на высоком уровне... Рука об руку со снижением заработной платы идет безработица, которая угрожающе растет... на пяти крупнейших машиностроительных заводах Берлина из 10 тыс. рабочих осталось 3 тыс. Везде парализуется производство, и рабочие сотнями и тысячами увольняются, забота и нужда стоят в порядке дня, и уже показывается страшный призрак голодного тифа». Подсчитав, что биржевые потери составили в Германии около полутора миллиардов талеров — сумму, далеко превышающую французскую контрибуцию, — Глагау восклицает: «Что означают, однако, эти курсовые потери... против кризиса в торговле и промышленности, который уже ряд лет опустошает Германию и конца которому не видно; против нужды, которая тяготеет над народом, наполняет его недовольством и ожесточением, толкает все возрастающие массы в объятия социал-демократии и уже вы* звала в различных местах волнения и бунты»[165]. Господин Глагау, как видим, страшится политических последствий кризиса, его пугает революционизирование рабочих масс. Антисоциалистический журнал, фальшиво называющийся «Друг рабочих», также бьет тревогу: «Тяжелое положение рабочих помогает социал-демократам сеять недовольство существующим положением. Приходится считаться с дальнейшим ростом влияния социал-демократии. На берлинских выборах 14—18 июня 1877 г. социал-демократы получили на 30% больше голосов, чем 10 января этого года»[166].

И в Германии рабочие отвечали на снижение заработной платы забастовками. Лишь в двух газетных заметках указывалось, например, на забастовки портных Гессена, строителей Штутгарта, кораблестроителей Любека, плотников Гамбурга и Лау- тенбурга и т. д.[167] Ho стачечное движение было слабее, чем в Англии и США.

О Франции уже в конце 1873 г., когда кризис только еще развертывался, сообщалось: «В Париже рабочие голодают, нищета в столице ужасающе растет. Один статистик полагает, что в настоящее время в Париже имеется 200 тыс. безработных... В беднейших кварталах перешли к выпечке ячменного хлеба, которого Париж не знал со времени осады... Из 130 тыс. работниц только 10 тыс. могут заработать на жизнь честным путем». Через 13 месяцев та же газета писала: «В Париже царят голод и нищета. Каждый день нищета губит женщин и детей, которых находят на мостовой умершими от голода и холода... А маршал Мак-Магои дает роскошные балы в Елисейском дворце»[168]. В числе рабочих, особенно жестоко пострадавших от кризиса, были лионские шелкоткачи. Кризис в шелковой промышленности Франции усиливался тем, что в условиях общего сокращения емкости мирового рынка сильно повысились из-за плохих сборов цены на сырье. Положение рабочих осложнялось и тем, что в условиях развертывавшегося аграрного кризиса крестьяне в деревнях стали заниматься шелкоткачеством по баснословно низким ценам. Оживление домашней промышленности было одной из гримас длительного кризиса, ставшее важным фактором усиления обнищания рабочих Лиона и роста среди них безработицы [169].

He было ни одной страны, где кризис не принес бы рабочим тягчайших лишений. Вот несколько корреспонденций, служащих этому иллюстрацией:

Австрия. «... главные центры шерстяной промышленности находятся в самом тяжком положении. Продолжаются массовые увольнения рабочих; нищета растет с каждым днем... В Вене большинство рабочих выброшено на улицу, а те, которые еще сохранили свою работу, получают пониженную заработную плату... Из трех вагоностроительных заводов два бездействуют, а на третьем работает только 50% прежнего числа рабочих. В Праге на машиностроительном заводе занято лишь 10% обычного чис- ла рабочих, так что 4 тыс. человек не имеют работы и хлеба»[170].

«Количество портных в Вене уменьшилось с 1873 г. на 3 тыс., те, кто еще работает, получают на 5 гульденов в неделю меньше... Число рабочих в металлической промышленности уменьшилось с 1873 г. на 3 тыс.; их заработная плата, достигавшая

15 гульденов, снизилась до 7 гульденов... На заводах и фабриках Богемии, Моравии и Силезии в общем уволены две трети рабочих, кто работает, получает мизерную заработную плату» *.

Бельгия. Угольный бассейн Шарлеруа. «Разразился чудовищный кризис, огромное количество рабочих выброшено на мостовую... сохранившие работу получают значительно пониженную заработную плату... За месяц она понизилась более чем на одну треть... цены же на продукты питания не только не понижаются, но имеют тенденцию к росту»[171].

Италия. «Из Милана пишут, что многие рабочие города и его окрестностей стали жертвами нищеты... в городе бродят толпы мужчин, женщин и детей, находящихся на крайней ступени нищеты. Целые семьи не имеют крыши над головой, и все эти несчастные, полумертвые от голода распростерты на ступеньках лестницы, ведущей в собор, и протягивают руки прохожим». «Из Неаполя сообщают, что нищета достигла здесь ужасающих размеров. Около 1500 рабочих не имеют работы... Множество рабочих не имеет занятий в Болонье...»[172]

Так закончился в капиталистическом мире экономический цикл, ознаменовавшийся большим ростом производительных сил, быстрым развитием техники, огромным обогащением буржуазии, чрезвычайно интенсивной концентрацией и централизацией капитала.

<< | >>
Источник: Л. А. МЕНДЕЛЬСОН. ТЕОРИЯ и ИСТОРИЯ ЭКОНОМИЧЕСКИХ КРИЗИСОВ и ЦИКЛОВ Том II. 1959

Еще по теме ПОЛОЖЕНИЕ И БОРЬБА РАБОЧЕГО КЛАССА:

  1. ПОЛОЖЕНИЕ И БОРЬБА РАБОЧЕГО КЛАССА
  2. ПОЛОЖЕНИЕ И БОРЬБА РАБОЧЕГО КЛАССА
  3. ПОЛОЖЕНИЕ И БОРЬБА РАБОЧЕГО КЛАССА
  4. ВЛИЯНИЕ КРИЗИСА НА ПОЛОЖЕНИЕ И БОРЬБУ РАБОЧЕГО КЛАССА В РОССИИ
  5. ПРОМЕЖУТОЧНЫЙ КРИЗИС 1841/42 г. В АНГЛИИ. ОБНИЩАНИЕ И БОРЬБА РАБОЧЕГО КЛАССА
  6. КРИЗИС В США, ЕГО ВЛИЯНИЕ НА ПОЛОЖЕНИЕ И БОРЬБУ АМЕРИКАНСКИХ РАБОЧИХ
  7. РОЛЬ КРИЗИСОВ В РАЗВИТИИ ПРОТИВОРЕЧИЙ БУРЖУАЗНОГО ОБЩЕСТВА, В ОБОСТРЕНИИ АНТАГОНИЗМА И БОРЬБЫ КЛАССОВ
  8. Рабочий класс
  9. КРИЗИС В АНГЛИИ, ЕГО РОЛЬ В ОБОСТРЕНИИ АНТАГОНИЗМА И БОРЬБЫ КЛАССОВ
  10. Международно-переплетенный капитал и рабочий класс
  11. Кризис и рабочий класс
  12. ИСТОРИЧЕСКИЙ ПРОЦЕСС ВОЗРАСТАНИЯ РОЛИ КРИЗИСОВ КАК ФАКТОРА ОБНИЩАНИЯ ПРОЛЕТАРИАТА И ОБОСТРЕНИЯ АНТАГОНИЗМА И БОРЬБЫ КЛАССОВ
  13. 4. ОТСУТСТВИЕ ИЛИ НАЛИЧИЕ СРЕДИ КАЖДОГО КЛАССА НАСЕЛЕНИЯ ГРАЖДАНСКОЙ СВОБОДЫ И СПОСОБНОСТИ УЛУЧШАТЬ СВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ
  14. КРИЗИС В АНГЛИИ, ЕГО ВЛИЯНИЕ НА ПОЛОЖЕНИЕ РАБОЧИХ
  15. Внешняя организация рабочего места.Принципы проектирования рабочих помещений
- Бюджетная система - Внешнеэкономическая деятельность - Государственное регулирование экономики - Инновационная экономика - Институциональная экономика - Институциональная экономическая теория - Информационные системы в экономике - Информационные технологии в экономике - История мировой экономики - История экономических учений - Кризисная экономика - Логистика - Макроэкономика (учебник) - Математические методы и моделирование в экономике - Международные экономические отношения - Микроэкономика - Мировая экономика - Налоги и налолгообложение - Основы коммерческой деятельности - Отраслевая экономика - Оценочная деятельность - Планирование и контроль на предприятии - Политэкономия - Региональная и национальная экономика - Российская экономика - Системы технологий - Страхование - Товароведение - Торговое дело - Философия экономики - Финансовое планирование и прогнозирование - Ценообразование - Экономика зарубежных стран - Экономика и управление народным хозяйством - Экономика машиностроения - Экономика общественного сектора - Экономика отраслевых рынков - Экономика полезных ископаемых - Экономика предприятий - Экономика природных ресурсов - Экономика природопользования - Экономика сельского хозяйства - Экономика таможенного дел - Экономика транспорта - Экономика труда - Экономика туризма - Экономическая история - Экономическая публицистика - Экономическая социология - Экономическая статистика - Экономическая теория - Экономический анализ - Эффективность производства -