<<
>>

Правильно истолковываем историю роста Китая

Что касается руководства и системы кадров нашей Партии и государства, основными проблемами являются бюрократия, чрезмерная концентрация власти, патриархальные методы, пожизненное пребывание на руководящих должностях и разного рода привилегии.

Дэн Сяопин, 18 августа 1980 г.

В этом разделе я развиваю и конкретизирую основной аргумент, который я выдвигаю в этой книге. Позвольте мне сформулировать главную идею этого аргумента максимально четко и определенно: успехи китайской экономики происходят из традиционных источников — развития частного сектора, финансовой либерализации и защиты прав собственности. В тех регионах и в те периоды, где и когда рост китайской экономики замедлялся и /или не обеспечивал повышения благосостояния рядового китайца, это было связано с вмешательством государства, нелиберальной финансовой политикой и незащищенностью прав собственности. Вторая идея этого аргумента, которая связана с первой, заключается в том, что китайские экономические успехи являются результатом движения в направлении очевидно эффективных политик и институтов, а не только лишь результатом функционально эффективных политики и институтов. Это. вероятно, более веская из двух идей, которые красной нитью проходят через всю книгу; я сосредоточиваюсь на ее развитии эмпирическим путем.

В этой книге основное внимание уделяется институционным источникам экономического роста. Я упоминаю роль образования и человеческого капитала (главным образом для того, чтобы провести различия между Китаем и Индией) в завершающей главе, но не вдаюсь в подробности касательно их. Я принимаю как аксиому предположение, что образование, в особенности фундаментальное, существенно способствует экономическому росту.

В книге подробно рассматриваются три экономических института и их функционирование в Китае — организация фирм (например, поселково- волостных предприятий), ориентация инвесторов и защита прав собственности.

В силу необходимости мы не можем изучать эти три института отдельно от китайской политической системы. Политические институты структурируют. организуют и упорядочивают экономические институты, и Китай здесь не является исключением. Основная часть эмпирического материала в этой книге касается уже упомянутых трех экономических институтов. Вместе с тем я также предлагаю гипотезы о том. как функционирует китайская политика в контексте дискуссий об экономике и политике.

Собственность, финансы и защита прав собственности в Китае. Не будет преувеличением сказать, что приоритет частной собственности является фундаментальным, основополагающим принципом неоклассической экономики. Частные предприниматели, потребители или компании, действующие в своих интересах и повышающие свои доходы, способствуют повышению как личного, так и общественного благосостояния. Это главный принцип экономики, сформулированный еще Адамом Смитом. И хотя могут быть обстоятельства, при которых личное и общественное благосостояние растут разными темпами в условиях рынка, можно с уверенностью сказать, что большинство экономистов соглашаются с утверждением о том. что частная форма собственности в среднем более эффективна, чем государственная.

Именно в этом смысле такое явление, как поселково-волостные предприятия, представляется головоломкой. Считается, что поселково-волостные предприятия находятся в государственной собственности, пусть и на более низких уровнях государственного управления, таких как волости и поселки. Однако же они демонстрируют превосходные экономические результаты. Я разрешаю эту головоломку в главе 2. где я представляю подробную документальную информацию, указывающую на огромное расхождение между китайским определением поселково-волостных предприятий и западным представлением о них. Китайцы определяют поселково-волостные предприятия как географическое явление, т. е. поселково-волостные предприятия — это компании, находящиеся в сельских районах. В западной же научной литературе сложилось представление о поселково-волостных предприятиях, основанное на их форме собственности, — как о предприятиях, которые пребывают в собственности волостей и поселков.

Насколько значительно расхождение между этими двумя представлениями о поселково-волостных предприятиях? Данные Министерства сельского хозяйства Китая показывают, что уже в 1985 г. из 12 млн предприятий, отнесенных к поселкововолостным, более 10 млн были в чистом виде частными. Если правильно истолковать факты, то выходит, что история поселково-волостных предприятий — это история большого успеха частного сектора.

В последние годы ученые-экономисты существенно расширили наше представление о влиянии финансовых и правовых институтов на экономический рост, а также непосредственно о каналах, посредством которых эти институты оказывают такое влияние. Большинство работ в этой сфере являются не только теоретическими, но и в значительной степени эмпирическими. демонстрируя тесные эмпирические связи между эффективными институтами и экономическим ростом. Еще одной особенностью этих работ является то. что они выделяют конкретные механизмы, связывающие качество экономических институтов с экономическим ростом. Не будет преувеличением сказать, что идея о влиянии экономических институтов на экономический рост зиждется на твердой эмпирической основе21.

На этой огромной эмпирической базе, доказывающей позитивное влияние эффективных финансовых и правовых институтов на экономическое процветание. Китай на первый взгляд выглядит неустойчивой аномалией. В этой книге утверждается, что. если приглядеться получше. Китай не является аномалией. Я уже продемонстрировал в примере с Lenovo. что микроэкономическое развитие фирмы в значительной мере зависело от наличия и функционирования традиционно эффективных финансовых и правовых институтов — в Гонконге. Есть ли какие-либо причины полагать, что общий экономический успех Китая является результатом воздействия институционных сил. существенно отличных от тех. которые способствуют росту в других странах?

Я рассматриваю этот вопрос в главах 2 и 3. Изучая многочисленные страницы банковских документов, я обнаружил документальные подтверждения того, что Китай осуществил финансовые реформы на самом старте преобразований — в начале 1980-х гг Эти реформы проводились в двух направлениях — упрощение доступа к финансированию для частного сектора и разрешение или даже стимулирование входа частных компаний в сектор финансовых услуг Документы также показывают, четко и недвусмысленно.

что эти реформы были инициированы на самом верху китайской финансовой системы. Имели место директивы и инструкции в поддержку кредитования частного сектора, исходившие от главы Народного банка Китая, центрального банка страны, а также от президентов Банка Китая и Сельскохозяйственного банка Китая. В 1980-х китайская финансовая система двигалась направленно к либерализму темпами, которые в предыдущих научных работах по Китаю, возможно, были недооценены.

Нужно сделать одну важную оговорку применительно к этому толкованию финансового развития Китая. Практически вся финансовая либерализация происходила в сельской части страны. В 1980-х гг. городской Китай финансовые реформы практически не затронули. В связи с этим возникает вопрос об относительной экономической и институционной важности сельского Китая и Китая городского. Этот вопрос, рассматриваемый очень подробно в главах 2 и 3. является ключом к пониманию Китая. Суть аргумента, выдвигаемого мною в этих главах, заключается в том, что сельский Китай имеет важное значение для страны не только в экономическом, но и в институционном плане. Экономическая важность сельского Китая проистекает из того факта, что страна — даже сегодня — является в значительной степени сельской. Институциональная важность сельского Китая в том, что он всегда был более расположен к капитализму и предпринимательству22.

Признание большей предрасположенности сельского Китая к капитализму влечет за собой важные аналитические выводы. Один из них отчасти дает ответ на вопрос, почему на первый взгляд скромные изменения в политике все же привели к масштабному развитию предпринимательства. Экономисты говорят о важной составляющей реформ на селе — системе двойных ставок, при которой фермеры могли продавать свой урожай по рыночным ценам после того, как продавали обязательный объем продукции по ценам, установленным государством (Lau, Qian and Roland 2000; Rodrik, 2007). Система двойных ставок была простой и понятной, но она требовала от хозяйственных субъектов наличия общего представления об экономическом смысле получения дохода, основанного на остаточных требованиях.

Даже в годы расцвета системы коммун китайские крестьяне имели так называемые частные наделы — землю, которая находилась в коллективной собственности, но возделывалась крестьянами индивидуально23. Эта земля не являлась предметом купли-продажи, но права на доход носили частный характер. Продукция, выращенная на частных наделах, не облагалась налогами, а доход крестьяне получали соразмерно переданным им правам на землю. Конечно, доля земель, переданных в частные руки, существенно разнилась в 1960-х и 1970-х гг и определялась в значительной мере зигзагами в китайской политике, которая менялась порой непредсказуемым образом во время «культурной революции».

Сакс и Ву (1994) также выделяли «сельскость» как определяющий фактор в потенциальном успехе реформ. Сельская экономика, будучи беднее и проще городской, могла расти даже при помощи частичных реформ, утверждали они. Я же в своей аргументации, хоть она и приводит к тому же выводу предполагаю совершенно иной причинный механизм. Весьма важное значение имело существование предпринимательства до начала реформ. «Сельскость» в Китае можно считать понятием, родственным предпринимательству. Для иллюстрации этого тезиса рассмотрим ситуацию, когда какие-либо элементы предпринимательства на селе изначально отсутствовали. Такая ситуация имела место в промышленно развитом Советском Союзе. Горбачев скопировал китайскую систему двойных ставок, но эксперимент потерпел полное фиаско. А вот в стране, столь же сельской, как и Китай. — во Вьетнаме — те же реформы дали потрясающие результаты.

Второй аналитический вывод касается потенциальных следствий развития сельского предпринимательства. Финансовые реформы, хоть и ограниченные сельскими районами, оказали несоразмерно благоприятное воздействие на общее развитие предпринимательства и рынка потому, что сельский Китай уже был предрасположен к капитализму Вот почему реакция — бурный рост инвестиций в частный сектор и сельского предпринимательства — была столь значительной относительно скромных изменений в политике.

Подобным же образом и недостаточная развитость в финансовом плане вкупе с перекосами в сторону города в экономической политике оказали огромное воздействие на общее развитие предпринимательства и рынка, но уже отрицательного характера. Как я демонстрирую в этом разделе и в главе 3, в 1990-х Китай отошел от политики 1980-х. Многие из действенных финансовых экспериментов в сельском Китае были свернуты, а государство отдавало предпочтение городам в своем распределении инвестиций. Это сворачивание существенно застопорило развитие капитализма в Китае.

Действительно ли Китай рос без традиционной модели защиты прав собственности? Этот вопрос рассмотрен в главе 2. Исследование документов обнаруживает внутренние дискуссии, а также дискуссии касательно государственной политики в начале 1980-х, в которых явно прослеживается намерение укрепить политические обязательства в отношении реформ и либерализации. В начале 1980-х китайские руководители предпочитали формулировать свои заявления весьма осторожно, дабы подчеркнуть стабильность и предсказуемость своих действий. Они также предприняли прозорливые и весьма символичные шаги, как то возвращение активов бывшим капиталистам, публичные встречи высших руководителей страны с частными предпринимателями и даже публичные извинения тем частным предпринимателям, которые пострадали от неправомерных действий государства в прошлом.

Направленный либерализм. Но. конечно, это еще не вся история. Более глубокий вопрос заключается в том. почему этим обещаниям касательно политики, даваемым китайскими руководителями, население должно было верить. Политическая система тогда, как и сейчас, не предусматривала мер воздействия для руководителей, не желающих выполнять свои обещания. Проблема доверия к власти, как очень хорошо известно специалистам по политэкономии, в не ограничиваемой правом политической системе очень остра. Основная дилемма, сформулированная Вайнгастом (1995), заключается в следующем: «Государство, которое достаточно сильно для того, чтобы защитить права собственности и обеспечить исполнение контрактов, также достаточно сильно для того, чтобы конфисковать богатства своих граждан». Проблема доверия наряду с проблемой насильственного отбора, когда политическая элита конфискует богатства постфактум, обычно удерживала потенциальных предпринимателей от вложения энергии, усилий и капитала24.

Одной из самых сложных головоломок в истории китайских экономических реформ является то, почему отклик сельского предпринимательства в начале 1980-х гг. был столь масштабным. Во-первых, изменения в экономической политике, произошедшие тогда, считаются достаточно скромными. Во-вторых, миллионы сельских предпринимателей взяли на себя значительные риски. Они вложили существенный капитал, как мы видели по табл. 1.2. Им нужно было ощущать определенную уверенность в безопасности и предсказуемости инвестиционной и политической сред. Им нужно было доверять китайскому государству, верить, что оно не отступится от реформ. Не будем забывать и о том, что прошло всего четыре года после «культурной революции». До того момента послужной список китайского государства в плане выполнения своих обещаний и обязательств был. мягко говоря, отнюдь не выдающимся.

Как же Китаю удалось создать первичное доверие к политике и ощущение предсказуемости так быстро? Это. пожалуй, наименее изученный аспект китайского экономического успеха. Рассмотрим точку зрения, что реформы, предусматривавшие введение системы двойных ставок, были небольшим изменением. Механика этих реформ была простой и понятной. Это так. но для того, чтобы система заработала исправно, необходимо было, чтобы китайские крестьяне — количество которых исчислялось сотнями миллионов — поверили, что нормы по продаже зерновых государству не будут мгновенно увеличиваться каждый раз после их выполнения. Экономика системы двойных ставок, возможно, и скромна: а вот ее политэкономия нет.

Я предлагаю свою гипотезу. Это именно гипотеза, не категоричное утверждение. поскольку для последнего отсутствуют нужные данные. Тем не менее этот вопрос настолько важен, что любое повествование о китайских реформах будет неполным без попытки пояснить его. Гипотеза основана на двух шагах. Первый — попытка приблизительно воссоздать представление потенциального китайского предпринимателя о своей политической среде. Второй шаг — это предположение, что потенциальный китайский предприниматель четко осознавал, что китайская политика образца начала 1980-х гг. объективно отлична от «культурной революции».

Ключом к осмыслению «взрывного» предпринимательства начала 1980-х является выделение правильного базового ориентира, при помощи которого потенциальные китайские предприниматели смотрели на политический мир 1980-х. Этот базовый ориентир — не вестминстерская система сдержек и противовесов, которая наверняка представила бы китайскую систему в неприглядном свете. Базовый ориентир — Китай периода «культурной революции» (1966-1976), в который китайскую политику можно смело назвать мерзкой и жестокой. Китайская политическая система начала 1980-х, какой бы авторитарной она ни была, задала небольшие изменения, уводящие страну от «культурной революции». Стимулирующий эффект — то, что потенциальные предприниматели ощущали все большую уверенность в защищенности своих активов. — связан именно с этими изменениями. Именно это я называю направленным либерализмом.

Следующий вопрос, который стоит рассмотреть, заключается в том. было ли это небольшое изменение на самом деле существенным. Здесь есть два аспекта. Во-первых, важно подчеркнуть предельный идеологический антагонизм в отношении капитализма, имевший место в период «культурной революции». Частные компании были строго-настрого запрещены, и в городском Китае все признаки капитализма были полностью ликвидированы. (В сельском Китае в этом плане было больше свободы.) Каждый, кто открывал свое дело, рисковал быть арестованным и подвергнутым безжалостным преследованиям.

Над китайскими предпринимателями начала 1980-х риск попасть в тюрьму уже не довлел. Только представьте, как изменилась мотивация — с нулевой. когда потенциальный предприниматель рисковал быть немедленно арестованным, до такой, когда столь серьезного риска уже не было. Здесь важно понимать различие между защищенностью собственника — лица, владеющего имуществом, — и защищенностью самого имущества. Защищенность собственника является необходимым условием для защищенности его имущества. Китай тогда, как и сейчас, не имел четко очерченной защиты прав собственности. Однако Китай в начале 1980-х двигался очень быстро к защите собственника. Эффект от исчезновения риска попасть в тюрьму недооценивать нельзя.

Второй аспект этого вопроса заключается в том. что между Китаем 1970-х и Китаем 1980-х существовали объективные — и объективно большие — различия. В связи с этим важно понять, действительно ли потенциальные предприниматели в начале 1980-х воспринимали политические сигналы о том. что их не посадят в тюрьму, как заслуживающие доверия. Этот вопрос отнюдь не праздный, потому что стандартные индикаторы не выявляют особых различий между китайской политикой в 1970-х и китайской политикой в 1980-х. Вопрос тут в том. действительно ли у потенциальных предпринимателей была причина верить, что между этими периодами есть существенная разница. Бурный рост предпринимательства в начале 1980-х был результатом изменения мышления и деятельности тех. кто решался открыть свое дело, а не результатом гармоничного сочетания (или отсутствия такового) китайской политической системы начала 1980-х и классических схем управления государством.

Количественные индикаторы, используемые специалистами, не в состоянии выявить сколь-нибудь значимые различия между Китаем времен Мао и Китаем времен Дэна. Одной из широко используемых баз данных является база данных Polity IV, разработанная специалистами по политологии из Университета Мэриленд и других университетов. Государственное устройство Китая как в 1976 г., так и в 1980 г. она оценила в -7 по десятибалльной шкале, где -10 — наиболее авторитарное, а 0 — наиболее демократичное. (Следует заметить, что оценка -7 для Китая распространялась на всю эпоху реформ25.)Этот политический показатель говорит о том, что характер китайской политики во времена Дэна Сяопина был идентичен характеру китайской политики в последние годы правления Мао Цзэдуна, а также характеру советской политики, начавшейся после смерти Сталина в 1953 г.

Если бы китайские крестьяне полагались на Polity IV при оценке степени защищенности своих прав собственности, ни один из них не стал бы предпринимателем. Политические риски были бы непомерно высокими. Однако приравнивание Китая Дэна Сяопина к Советскому Союзу при Никите Хрущеве и к последнему году правления Мао Цзэдуна любой человек даже с элементарными познаниями о Китае наверняка воспримет скептически. Политологические работы по Китаю выявляют четкие различия между Китаем при Мао и Китаем при Дэне в плане предсказуемости политических правил игры и степени институционализации. Мао, как отмечает Ширк (1993), инициировал массовые кампании, такие как «большой скачок» и «культурная революция», для того, чтобы подавить тенденцию к институционализации. Дэн Сяопин же с самого начала своего правления «предложил систему, регулируемую правилами, четко очерченными полномочиями и коллективными институтами принятия решений, для замены системы с чрезмерной концентрацией власти и патриархальным правлением, характеризовавшей Китай при Мао» (Shirk, 1993).

Цитата Дэна Сяопина, приведенная в начале этого раздела, являет собой наиболее вдумчивый взгляд на проблемы китайской политической системы.

Обратите внимание на дату, когда была произнесена эта фраза: было это в 1980 г. в самом начале периода реформ на селе. Абсолютно все важные политические реформы, как отмечает Пэй (2006), как то обязательный уход в отставку высших должностных лиц по истечении определенного срока, укрепление Национального народного конгресса, правовые реформы, эксперименты с местным самоуправлением на селе и ослабление контроля над общественными организациями, были инициированы в 1980-х. Временные рамки здесь имеют очень важное значение. В литературе подчеркивается, что наличие надлежащих институционных условий является важной предпосылкой для роста. Китай прошел этот тест. Китай начал осуществлять эти политические реформы либо до начала своего экономического взлета, либо одновременно с ним. И хотя усилия по институционализации китайской политики и осуществлению пошаговых реформ, возможно, и не проявятся в оценке Polity IV. они. вероятно, способствовали укреплению ощущения у людей, что реформы необратимы и что собственники и имущество становятся все более защищенными.

Вместе с тем важным вопросом является не то, знают ли специалисты по Китаю, что между китайской политикой 1970-х и китайской политикой 1980-х есть определенная разница. Важным вопросом является то. действительно ли потенциальные сельские предприниматели Китая заметили предполагаемый здесь направленный либерализм. В главе 2 я делаю предположение: вполне вероятно, что китайские крестьяне ощутили перемену в политическом климате в конце 1970-х. Признаться, документальных подтверждений этому у меня совсем немного. Но еще более сильным утверждением является то. что китайские сельские предприниматели имели причины полагать, что китайская политика изменилась. Это «эффект Дэна Сяопина».

Практически мгновенно возникшее доверие к китайским реформам в немалой степени обусловлено тем. что именно Дэн Сяопин, а не кто-то другой, стоял тогда во главе китайской политики. Бытует мнение — как среди ученых, так и среди практиков, — что Дэн Сяопин был архитектором китайских реформ26. В моем повествовании подчеркиваются не реформистские его склонности и не политическая власть, а доверие к нему со стороны потенциальных предпринимателей. Да, он взял верх над своими консервативными оппонентами и продвигал свои реформы всеми силами, но ни одна из них не имела бы никакого значения с точки зрения стимулов для крестьян и их ощущения касательно защищенности прав собственности, если бы его не считали заслуживающим доверия. Важность Дэна заключается в том. что он заметно отличался от Мао. Ключевое слово здесь — «заметно»: у Дэна имелся ряд достоинств, которые были общеизвестны, и это немаловажно. Предпринимательский отклик исходил не от группы городских элит, а от сотен миллионов китайских крестьян, разбросанных по всей стране. Они должны были верить в то. что изменения в политике при Дэне долговечны, а не цикличны и что Китай Дэна объективно отличен от Китая Мао. Свою роль сыграло и то. что Дэн имел столь важное значение: он был репрессирован трижды по указке Мао. а одного из его сыновей «красные гвардейцы» Мао покалечили во время «культурной революции». Никакой другой китайский руководитель не пользовался таким доверием, как он27.

Завершается эта книга выводом, что многие нынешние проблемы Китая обусловлены отсутствием реальных институционных реформ — реформ самой политической системы, а не просто изменений внутри системы. Есть ли тут противоречие концепции направленного либерализма, предложенной здесь? Отнюдь нет. Ниже я рассматриваю этот вопрос более подробно, а здесь достаточно будет сказать, что в 1990-х Китай в значительной степени свернул направленный либерализм 1980-х. Эти коренные изменения в политике и политической системе ослабили позитивные стимулирующие эффекты, связанные с направленным либерализмом, и, возможно, необратимо подорвали доверие, которое коммунистическая партия с таким трудом обрела в 1980-х. Еще одним фактором является то, что направленный либерализм ослабевает со временем — сила его эффекта постепенно убывает. Причина проста: в 2008 г. «культурная революция» уже не имеет столь большого влияния как базовый ориентир, как в 1978 г. Небольших изменений, какими бы существенными они ни были, уже. вероятно, недостаточно для того, чтобы создать уверенность и ощущение защищенности прав собственности. Теперь для продвижения китайской экономики на следующий уровень, вероятно, необходимо сближение институтов с демократией, незапятнанными органами власти и качественным государственным управлением. поскольку и доли частных активов, и значимость политического хищничества существенно выросли.

Великий поворот. Гипотезы и некоторые факты, представленные в предыдущих разделах, на первый взгляд увязываются с историей бурного развития предпринимательства и общего экономического успеха страны в 1980-х гг. Однако эмпирические данные о китайской экономике в первом десятилетии XXI в. открывает перед нами иную картину — относительно небольшой отечественный частный сектор, значительные финансовые ограничения, движимый инвестициями рост и огромные проблемы в плане государственного управления. Читатель может спросить: «Как же объяснить все эти проблемы, а также хорошо известные успехи Китая?»

Данные по инвестициям в основные фонды, приведенные ранее, отображают феномен, который заметили, похоже, немногие китайские экономисты: политика в отношении частного сектора, особенно в сельских районах, наиболее предрасположенных к капитализму, в 1990-х стала нелиберальной. В главах 3 и 4 этот взгляд на китайскую экономику подкрепляется документальными данными и данными исследований. Наиболее существенное сворачивание либеральных реформ произошло в сфере сельского финансирования. Доступ частного сектора к капиталу для осуществления несельскохозяйственной деятельности в 1990-х был значительно усложнен. Зачатки финансовой либерализации на селе — децентрализация управления местными ссудно-сберегательными организациями и разрешительная позиция в отношении входа частных компаний в сектор финансовых услуг — были полностью ликвидированы. Политическое и фискальное управление на селе было централизовано. В последние годы арендовать землю становится все более небезопасным делом, поскольку местные чиновники все чаще присваивают земельные наделы. Направленный либерализм превратился в направленный нелиберализм. В 1990-х не было выдвинуто ни единой инициативы в отношении политической реформы, и многие из инициатив касательно политической реформы 1980-х были свернуты (Ре1, 2006).

Это представление о Китае в 1990-х резко контрастирует с преобладающей точкой зрения в экономических исследованиях по Китаю, которая заключается в том. что Китай в 1990-х не только продолжал, но и углублял программу реформ 1980-х. Давайте подвергнем проверке на правдоподобие идею, что все три поколения китайских руководителей начиная с 1978 г. продолжали и углубляли те же политические программы. Руководители 1990-х поместили Чжао Цзыяна — генерального секретаря партии в 1980-х — фактически под домашний арест в период с 1989 по 2005 г. (В 2005 г. он умер.) Отношения между нынешним поколением руководителей — Ху Цзиньтао и Вэнем Цзябао — и их предшественниками в 1990-х уже не слишком теплые. В статье в одном сингапурском издании ситуация через пять лет после того, как Ху Цзиньтао пришел на смену Цзяну Цзэминю. резюмируется следующим образом: « [Ху] отвоевал контроль над армией у Цзяна. привлек в свои ряды соперников, которых можно было убедить перейти на его сторону. и безжалостно отправил в отставку тех, кто не захотел примкнуть к его рядам, — бывшего шанхайского партийного босса Чэнь Ляньгюя»28. Итак, следует предположить, что между руководителями, у которых были такие политические разногласия друг с другом, были значительные расхождения в плане политики.

У этих трех поколений китайских руководителей все же есть нечто общее: они не хотят возвращаться к централизованному планированию. Однако это. конечно же. слишком общее утверждение. (Оно равнозначно утверждению, что и Билл Клинтон, и Джордж Буш хотят сохранить капитализм. и поэтому их экономическая политика идентична.) У нас есть достаточно информации и данных для того, чтобы исследовать специфику политики трех поколений китайских руководителей. Основные расхождения приходятся на политику в отношении села.

Подобно тому как сельский Китай 1980-х олицетворяет определенную степень направленного либерализма, сельский Китай 1990-х являет собой характерный пример развития политической ситуации в противоположном направлении. Это предмет рассмотрения главы 3. (В этой книге основное внимание уделяется 1980-м и 1990-м гг. В главе 5 я анализирую период правления Ху Цзиньтао и Вэня Цзябао. Все индикаторы указывают на то, что нынешнее руководство возвращается к версии модели политики 1980-х.) В 1990-х Китай двигался вперед в плане либерализации прямых иностранных инвестиций и в сфере реструктуризации городских госпредприятий. В этой книге я придаю больший вес событиям на селе, нежели прочим событиям. поясняя темпы и характер перехода Китая к капитализму. Главный мой аргумент заключается в том. что. несмотря на то что реформы в отношении прямых иностранных инвестиций и госпредприятий являются по сути своей городскими, предпринимательство в Китае имеет сельское происхождение, а значит, политика на селе более важна для перехода Китая к капитализму, чем политика в отношении города. Кто-то, возможно, не согласится с тем. какую значимость я придаю разным компонентам реформ, но я ни в коем случае не «проигнорировал» либерализацию прямых иностранных инвестиций и реструктуризацию госпредприятий в 1990-х.

Что же послужило толчком к этим коренным изменениям в политике? Я оставляю этот вопрос историкам будущего, которые, возможно, будут иметь лучший доступ к государственным архивам. Позвольте мне предложить гипотезу, основанную как на временной привязке ключевых факторов, выявленных в экономических данных, так и на характеристиках китайских руководителей 1980-х и 1990-х.

Мы уже видели по данным по инвестициям в основные фонды, что поворот случился в период 1989-1990 гг. В главе 3 приводятся данные по росту сельского дохода и по структуре его источников. Эти данные также указывают на то. что в этот период имел место ключевой поворот. Исследование банковских документов показывает, что коренные изменения в политике стали очевидными несколькими годами позже, в 1993 или 1994 г.

Вполне логична гипотеза, что поворотным пунктом в плане политики стали известные события на площади Тяньаньмэнь в 1989 г. Хорошо известно, что в посттяньаньмэньский период руководство страны повело системное наступление на частный сектор, главным образом по идеологическим причинам. Это идеологическое наступление вскоре было остановлено, как хорошо известно китайским ученым, однако более долгосрочным следствием событий на Тяньаньмэне стали значительные изменения в составе китайского руководства. Достаточно сказать, что состав руководства до событий на площади Тяньаньмэнь и после отличался в одном важном аспекте — происхождении. До Тяньаньмэня многие из высших китайских руководителей, ведавших повседневным экономическим управлением. — Чжао Цзыян. Вань Ли и Тянь Цзиюнь, — были выходцами из сельских провинций, которые в числе первых осуществили сельскохозяйственные реформы. Они обрели репутацию хороших экономистов благодаря успешному управлению сельским хозяйством. После же Тяньаньмэня высшими китайскими руководителями, ведавшими экономикой, стали Цзян Цзэминь и Чжу Жунцзи — выходцы из более городского и наименее реформированного региона Китая — Шанхая. Нам доподлинно не известно, поясняют ли эти характеристики китайских руководителей их ориентацию в плане политики, но они вполне увязываются с той точкой зрения, что в 1980-х в политике присутствовал перекос в сторону села, а в 1990-х — в сторону города.

<< | >>
Источник: Хуан Я.. Капитализм по-китайски: Государство и бизнес / Яшэн Хуан ; Пер. с англ. — М.: Альпина Паблишерз. — 375 с.. 2010

Еще по теме Правильно истолковываем историю роста Китая:

  1. Как правильно истолковывать историю роста китайской экономики
  2. Место проблемы роста в предшествующей истории экономической мысли
  3. От бурного роста — к застою: вехи новейшей истории малого бизнеса в России
  4. Тема 11. Экономика Китая
  5. Перспективы Китая
  6. Жуджунь Дин, Ковалев М. М., Новик В. В.. Феномен экономического развития Китая, 2008
  7. Устойчив ли рост Китая?
  8. Стратегические задачи Китая
  9. ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ ВИНСТИТУТЕ ВСЕОБЩЕЙ ИСТОРИИ РАН (2000-2005 гг.)(Вместо предисловия)
  10. Экономическая мысль Вавилонии, Китая, Индии
  11. Трансформация Китая
  12. Состояние внешней торговли Китая в канун вступления в ВТО
  13. Экономика Китая в XXI в.
  14. Банковская система Китая
  15. 9.1 Основные тенденции развития Китая до 2050 г.
  16. Экономический рост и цикл Китая в XX в.
  17. Новая роль Китая
  18. Каково место Китая в мировой экономике?
  19. Банковская система Китая после вступления в ВТО
- Бюджетная система - Внешнеэкономическая деятельность - Государственное регулирование экономики - Инновационная экономика - Институциональная экономика - Институциональная экономическая теория - Информационные системы в экономике - Информационные технологии в экономике - История мировой экономики - История экономических учений - Кризисная экономика - Логистика - Макроэкономика (учебник) - Математические методы и моделирование в экономике - Международные экономические отношения - Микроэкономика - Мировая экономика - Налоги и налолгообложение - Основы коммерческой деятельности - Отраслевая экономика - Оценочная деятельность - Планирование и контроль на предприятии - Политэкономия - Региональная и национальная экономика - Российская экономика - Системы технологий - Страхование - Товароведение - Торговое дело - Философия экономики - Финансовое планирование и прогнозирование - Ценообразование - Экономика зарубежных стран - Экономика и управление народным хозяйством - Экономика машиностроения - Экономика общественного сектора - Экономика отраслевых рынков - Экономика полезных ископаемых - Экономика предприятий - Экономика природных ресурсов - Экономика природопользования - Экономика сельского хозяйства - Экономика таможенного дел - Экономика транспорта - Экономика труда - Экономика туризма - Экономическая история - Экономическая публицистика - Экономическая социология - Экономическая статистика - Экономическая теория - Экономический анализ - Эффективность производства -