1. ПРЕДПРИЯТИЯ И ПОЗИЦИИ
Предшествующий исторический очерк, охватывающий период от норманнского завоевания до XX в., выявляет три исторические стадии эволюции англо-американской ценовой системы цен и их определения системы оценки: сельскохозяйственную, коммерческую и индустриальную.
На каждом этапе происходила эволюция обычаев и их переформулирование правительством в действующие нормы. Обычаи — это ставшие привычными сделки, которые обладают двумя измерениями — узаконенных сделок (между равными) и императивных (между высшим и низшим). Сельскохозяйственная стадия возникает из отношения землевладельца и арендатора, а сделки между ними определяют рентное соглашение феодальной системы. Коммерческая стадия возникает из отношения кредитора и должника, а сделки между ними определяют соглашение о цене. Индустриальная стадия — это отношение между нанимателем и наемным работником, а сделки между ними определяют соглашение о заработной плате и систему, основанную на вознаграждении за наемный труд. Если говорить об измерении императивных сделок, то на основании рентного соглашения возникла система конституционного правления, или суверенитета, а если говорить об измерении узаконенных сделок, возникли институты материальной собственности, личного равенства и свободы владельцев собственности. На основании соглашения о цене возникла банковская и финансовая системы, иначе говоря, власть денег с ее институтами невещественной и нематериальной собственности и с ее равной для всех свободой договора и обеспечением исполнения договора. На основании соглашения о заработной плате возникла, если говорить об измерении императивных сделок, система индустриального управления, а если говорить об измерении узаконенных сделок, возник институт занятости в промышленности с его свободой договора, не обеспеченного, однако, правовой санкцией.Каждая из этих исторических стадий подразумевает тройственное расширение: в сфере экономики, юриспруденции и политики.
В экономике происходит расширение от потребительной, или «реальной», ценности к меновой ценности, от производства и потребления — к покупке и продаже, от вещей — к ценам. Потребительная, т.е. «реальная», ценность физических вещей переносится с непосредственного контроля над землями, движимым имуществом и людьми на производство и потребление337
богатства. Меновые ценности, или цены, возникают между первичными производителями и конечными потребителями благодаря разделению труда в национальном масштабе, кредитной системе и свободе договоров. На потребительной ценности основывался феодализм, а на номинальных ценностях, т.е. ценах, основываются капитализм и промышленная система. В области юриспруденции это расширение отразилось в расширении общего права: от защиты материальной собственности и физических лиц в эпоху насилия — к защите бизнеса и рабочих мест в эпоху мирной экспансии рынков. В политике — это массовые движения индивидов, организованные или неорганизованные, которые обусловили переход от прерогативы к суверенитету, от личного управления — к коллективному соглашению (сначала землевладельцев, торговцев и короля, затем корпораций и кооперативов и, наконец, нанимателей и наемных рабочих). Все это вместе сделало возможным дальнейшую (в XVIII и XIX вв.) эволюцию невещественной и нематериальной собственности, ценность которой состоит не в ее физическом использовании, но в действующем бизнесе и рабочих местах действующего предприятия.
На сельскохозяйственной стадии отношение владельца к рабу или крепостному отвечает примитивному пониманию собственности как исключительного держания и господства над физическим объектом для своего собственного употребления. Раб или крепостной был вещью, он не имел свободы выбора альтернативных возможностей, а потому отношение между ним и его господином было отношением вещи, которой владеют, и ее владельца. Но по мере того как признавалась и подпадала под защиту закона свободы выбора, эти отношения эволюционировали, проходя различные промежуточные этапы, и, наконец, достигли уровня современных отношений хозяина и слуги, нанимателя и наемного работника, начальника и подчиненного.
Следствием этого стало не упразднение власти и подчинения, но свобода переговоров относительно тех условий и пределов, в которых осуществляется это подчинение. Наемный рабочий или служащий, конечно, уже не может продать свое физическое тело, которое несет в себе все его свободы, но он может продать свою добрую волю подчиняться приказаниям в оговоренных пределах. В этом отношении он продает часть своей свободы и подчиняется воле нанимателя или начальника. Те условия, на которых он продает эту часть свободы, — предмет убеждения или принуждения, поскольку он свободен продавать или отказаться от продажи; но как только он соглашается на продажу, отношения приобретают характер власти и подчинения.Вторичное по отношению к этому — современное различие между служащим и наемным рабочим1. Служащий имеет дело с другими людьми, а потому должен полагаться на убеждение и принуждение, поскольку эти
1 Термин «подчиненный» может прилагаться как к первому, так и ко второму.
338
IX. общественная цель
люди обладают юридически закрепленной свободой избирать альтернативы. Именно это отношение создает действующий бизнес. Наемный рабочий, напротив, имеет дело с физическими и животными силами природы, которые не рассматриваются как обладающие правами и свободами, и потому его отношение с ними аналогично отношению власти и подчинения, составляющему то, что мы определили как действующее производство. Но в любом случае и служащий, и наемный рабочий выполняют волю своего начальника или нанимателя, и ему\по закону позволено делать выбор только в тех пределах, которые установлены соглашением или действующими нормами рабочего места или учреждения. Если он не подчинится — в рамках, которые предполагает его деятельность или рабочее место, — он поставит себя под угрозу увольнения или даже убытков.
Но если он подчиняется, то тогда — в соответствии с договором или с принципами действующего законодательства — он заявляет встречное обременение против своего начальника и нанимателя, касающееся часовой или поденной суммы вознаграждения за свои услуги.
И в отношении невыплаченного вознаграждения он становится кредитором, а наниматель — должником. В этом смысле он на некоторое время становится инвестором в бизнес, ожидающим получения вознаграждения в назначенный день.Таким образом, в трудовом праве произошла эволюция законодательства об обременении: от физической собственности (в смысле возможности физического удержания тела трудящегося для обеспечения принудительного выполнения всех приказаний) к нематериальной собственности добровольного подчинения, а также к той невещественной собственности, которой является право на вознаграждение.
Мы столь подробно рассматривали ранние дела о гудвилле и об авторском праве потому, что они показывают реальные этапы перехода от примитивного понятия материальной собственности к современному понятию нематериальной собственности.
Первым необходимым шагом стало рассмотрение конкуренции как своего рода причинение вреда. В том, что касается процессуального аспекта, этот шаг был сделан в 1580 г., когда общеправовой «иск о причинении вреда» стал распространяться не только на ущерб, причиняемый физическим насилием, но и, сначала, на ущерб, причиняемый обманом, а затем, при помощи права справедливости, «недобросовестной конкуренцией». Благодаря этому было создано и гарантировано право собственности: не как право на исключительное владение вещами, но как право на ожидаемую покупательную способность, приобретаемую благодаря будущим сделкам с клиентами. Материальные вещи, с их ожидаемой потребительной ценностью, стали нематериальными возможностями с их ожидаемыми ценами.
339
Следующим шагом было превращение этих ожиданий в предмет купли-продажи, наподобие вещей. Этот шаг был сделан в 1620 г., когда (по всей видимости, впервые) был узаконен добровольный отказ продавца от конкуренции с покупателем его действующего бизнеса и соответствующий договор был признан имеющим силу. Лицу теперь разрешалось продавать часть своей свободы точно так же, как оно могло продавать свою физическую собственность и, таким образом, превращать в активы и то, и другое.
Третьим шагом стало признание ожидания будущих сделок в качестве движимого имущества, удерживаемого исключительно для своего собственного употребления (как любой видимый участок земли или любое видимое движимое имущество). Это признание было осуществлено судом в 1743 г., когда доли в ожидаемых доходах были отделены от материальной собственности и переданы как недвижимое имущество душеприказчику лица, умершего без завещания, в соответствии с различными способами, которыми ожидаемые доходы, независимо от материальных вещей, уже добровольно продавались, покупались и передавались в качестве движимого имущества. Нематериальное ожидание будущего чистого дохода покупательной способности, получаемого от сделок, обрело, таким образом, столь же прочное юридическое основа- '
ние, что и право собственности на вещи.
Одновременно с этим превращением физических вещей в ожидание покупательной способности возникла очевидная необходимость обращать их в ликвидные активы, так, чтобы они уподобились товару (лучше всего золоту), чтобы их можно было реализовывать на рынке настолько быстро, насколько возможно, в единицах законного платежного средства, являющегося мерой ценности. Поэтому происходит параллельное развитие, устанавливающее свободную обращаемость новых форм нематериальной и невещественной собственности сразу же, как только они появляются.
Так как эти различные формы нематериальной и невещественной собственности не могут быть созданы без учреждения новых юридических обязанностей и новых ограничений свободы индивидов, то постоянно возникали вопросы о том, каковы разумные пределы и продолжительность этих ограничений. Здесь появляется весьма тонкий спорный момент, так как гудвилл легко переходит в привилегию или монополию, поскольку все таковое является ограничением торговли, и только верное решение судьи может определить, где именно кончается гудвилл и начинается особая привилегия. Это хорошо понимал судья Паркер, который в 1711 г. произвел сравнение различных случаев ограничения торговли; и если общие принципы, тогда установленные, сохраняются вплоть до сего дня, то их применение меняется в зависимости от решений судов и законодательных органов, определяющих их надлежащие пределы и продолжительность.
340
Во всех случаях пережитки физического понятия собственности, сохранившиеся в понятии нематериальной собственности, порождали определенную двусмысленность. Данную двусмысленность всегда необходимо устранять, и один из шагов на этом пути — различение обоснованных и необоснованных ограничений торговли, которые происходят из расширения общеправового определения физической собственности. Примером такого различения может быть судебное решение об авторском праве 1774 г., отменившее предшествующее решение 1769 г. Было установлено, что аналогия с правом собственности на физические вещи не должна использоваться таким образом, чтобы на ее основании создавалось бессрочное исключительное право собственности на ожидаемый доход, получаемый благодаря бессрочному ограничению торговли; и, кроме того, было вынесено решение, что в случае, когда требуется установить временной предел праву собственности, данный вопрос должен регулироваться актами законодательной власти, а не судебным определением собственности.
В ходе слушаний вышеупомянутых дел некоторые судьи выражали особые мнения, указывая те пределы, в которых общеправовое определение собственности могло быть распространено по аналогии с владения физическими вещами для собственного употребления на владение ожидаемыми доходами для собственного употребления. Новая граница была проведена не по линии разделения субъективных идей и их внешнего воплощения в вещах или рукописях, но по линии, которая отделяет ту область, в которой, как предполагается, воля владельца может обладать исключительным контролем над другими лицами, от той области, где, как предполагается, эти лица обладают свободой выбора при взаимодействии с владельцем или его представителями.
Данный переломный момент, как мы видели, получает различное толкование в разных отраслях знания, хотя сами эти отрасли знания неотделимы друг от друга. Если говорить в терминах социальной психологии, то перелом происходит в момент перехода от власти и подчинения к убеждению и принуждению. Если говорить в терминах экономики, то перелом происходит там, где экономика (т.е. всего лишь соединение в определенной пропорции природных и человеческих факторов) начинает отличаться от расширения (т.е. распространения контроля на другие лица благодаря выбору возможностей и употреблению власти). А если говорить в терминах юриспруденции, перелом происходит там, где закон о неприкосновенности частной жизни, закон о конфиденциальности сообщений, или закон, который обязывал подчиненного, наемного работника или слугу исполнять волю хозяина, становятся законом, определяющим взаимоотношения «я», или «агента» с неограниченным кругом лиц, которые не связаны этими обязательствами неприкосновенности
341
частной жизни и подчинения приказаниям. Или, при объединении терминологии психологии, экономики и права, переломный момент — там, где позитивные обременения превращаются в возможности.
Этот исторический очерк демонстрирует, что различие между собственностью и договором переходило в различие между собственностью, обещаниями, и возможностями. Собственность, в своем изначальном смысле физического обладания, относится к физическим вещам; обещания — это ограничения свободы, на которые дают согласие все стороны; возможности — это альтернативы, наличествующие уже после достигнутых соглашений. Конституция Соединенных Штатов запрещает штатам вводить законы, «ведущие к нарушению обязательств по договорам». Но этот запрет в значительной степени отменяется правом на свободу, которое препятствует принуждению к исполнению обязательств, если таковое подразумевает подневольное положение лица. Например, законы запрещают заключение в долговую тюрьму, а также, в значительном числе случаев, вычеты из зарплаты и арест жилья; кроме того, существует законодательство о банкротстве. Эти законы освобождают должника от части его долга, делая тем самым невозможным принуждение к выполнению всех обязательств по договору. То же самое касается и регулирования в общественно значимых областях. Например, тарифные ставки могут быть изменены законодательной властью, даже если это изменение вступает в явный конфликт с договоренностями, заключенными ранее между государством и корпорацией или между корпорацией и постоянными клиентами. Когда слушались такие (или подобные им) дела, суды выносили постановления, что никакое обязательство по договору не может быть выше законной власти правительства или интересов общества. Поэтому, так как настоятельное принуждение к выполнению условий договора ограничивает свободу, считается, что там, где свобода важнее договора, свобода нарушать договор заменяет обязанность его исполнения.
Эти различения привлекают внимание к двум неотделимым друг от друга аспектам экономики, а именно к инженерной экономике действующего производства и экономике действующего бизнеса. Инженерная экономика имеет дело с физическими вещами мира, с отношением «человека и природы». Эта область, конечно, обладает теми же аспектами, что и область экономики бизнеса, и поэтому их не всегда отличают друг от друга. Она обладает экономическим аспектом, т.е. соединением в правильной пропорции сил природы или материалов для наилучшего употребления и использования. У нее есть аспект выбора между физическими объектами, и поскольку эти выборы совершаются по линии наименьшего сопротивления или наибольшей власти, они означают расширение контроля над природой в противоположность исключительно экономическому соединению в правильной пропорции отдельных
342
предметов в рамках этого контроля. Наконец, она обладает временным аспектом ожидаемого использования и употребления, побуждающим к действиям в настоящем.
Тем не менее отличительной чертой этого касающегося природы аспекта экономики, возможности, власти и ожидания является тот факт, что внешние объекты, даже если это человеческие существа, рассматриваются как не имеющие собственной воли. Они — просто инструменты воли одного лица, и потому в данном отношении та отрасль науки, которая имеет с ними дело, должна определяться как инженерная экономика, или научный менеджмент. Выше мы определили это отношение человека к природе как действующее производство с его производственной организацией.
Но совсем другая ситуация имеет место там, где эти вещи рассматриваются как обладающие волей, защищаемой правилами или принципами этики или права, поскольку в этом случае они наделяются теми отношениями прав, обязанностей, свобод и незащищенностей, которые составляют то, что мы определили как обременения и возможности, создавая таким образом действующий бизнес. И так как эти обременения и возможности определяются высшей властью, чья воля стоит выше воль всех вовлеченных сторон, то именно эта высшая власть превращает инженерную экономику, бизнес-экономику и научный менеджмент в политическую экономию.
Теперь можно понять и то, что произошло с понятием собственности. К исконному ее пониманию (как владения физическими вещами для самого себя) сначала добавилось обеспечение исполнения простых обещаний, и, таким образом, в начале XVI в. возникает в своем современном виде договорное право, или налагаемые на других позитивные обременения. Затем, в начале XVII в. добавляется законодательство о возможностях, или негативных обременениях, проистекающее частично из договора, а частично из деликта. В то же самое время произвольно употребляемая прерогатива монарха и его стихийная воля постепенно стабилизируются в форме конституционного правления, или действующих норм, выявляющих коллективную волю государства. Данный процесс завершился в начале XVIII в. принятием Закона о престолонаследии, после чего суды получили свободу, необходимую для того, чтобы преобразовывать при помощи судов справедливости деликтное и договорное право в их современную форму обременении и возможностей. Наконец, в середине XIX в. эта стабилизированная прерогатива завершает эволюцию той специальной привилегии, которой являются права корпорации, и, благодаря общим законам о корпорациях, делает доступным для всех привилегированное право объединяться на основании договора в действующее предприятие,
343
Благодаря такому делегированию суверенной власти собственность расширяется в самостоятельное индустриальное управление, которая трактуется как единое целое и даже как лицо, хотя является не лицом, но индустриальным управлением. Экономическая власть этого управления начала признаваться Верховным судом в конце XIX в. в ходе рассмотрения дел, касающихся общественных интересов и трудовых споров; но когда этой власти был брошен вызов со стороны другого индустриального управления, а именно профсоюза, также стремившегося к обретению суверенной власти и иммунитетов, среди членов суда произошел раскол. Большинство держалось недавно разработанной концепции собственности как единства собственности и свободы, нашедшей окончательное выражение в законодательстве о гудвилле, в то время как меньшинство видело в этом единстве проявление экономической власти.
Различие во мнениях сказалось и в определении собственности и области действия договора. Сами по себе физические вещи не обладают властью. Даже свобода выбора возможностей пассивна и недейственна. Но власть отказывать в предоставлении возможностей — это экономическая власть, а объединенная власть — это управление. Следовательно, когда свобода договора смешивается с собственностью, она добавляет к исключительному владению вещами свободу лиц. Эта свобода действует в нескольких направлениях свободы для объединения их собственности в индустриальное управление и для того, чтобы действовать как единое целое: не только при экономическом соединении в правильной пропорции их ресурсов, но также при выборе возможностей, обеспечении подчинения приказам, убеждении или принуждении и планировании ожиданий на неопределенное будущее. Свобода договора становится экономикой, возможностью, властью, предвосхищением и индустриальным управлением. Короче говоря, современное понятие собственности развилось на основании договорного и деликтного права: от владения вещами к контролю над предложением вещей через контролирование сделок лиц, которое подразумевает четыре типа личных отношений (покупателя и продавца, кредитора и должника, управляющего и управляемого, а также конкурентов). Собственность становится из физических вещей активами и пассивами, а свобода превращается из личной свободы в рабочие места действующего бизнеса, управляемым действующим предприятием.
Мы видели, что эти действующие предприятия могут классифицироваться по тому типу санкций или наказаний, которые применяются ими для обеспечения подчинения своих членов. Действующие предприятия суть не что иное, как организованные массовые движения, имеющие общую цель и общие правила, сконструированные таким образом, чтобы предприятие могло функционировать как единое целое. Каждое предприятие возникает из среды общества как некое целое в результате диф-
344
ференциации. В древности предприятия не отличались друг от друга, а потому не было различия между «государством», применяющим в качестве наказания физическое насилие, коммерческим предприятием, применяющим в качестве наказания банкротство и нищету, и культурным предприятием, применяющим в качестве наказания только порицание со стороны считающихся уважаемыми людей. Но после коммерческой революции в XVII в. коммерческие предприятия стали отделяться от политических благодаря отделению владения от суверенитета, а культурные предприятия отделились от них обоих благодаря вновь учрежденному принципу терпимости и свободы вероисповедания.
Любое предприятие — это, конечно, правительство, или управление, применяющее определенные санкции, а каждый индивид занимает позицию или рабочее место во многих правительствах, или управлениях. Он является гражданином в государстве; начальником, подчиненным, наемным работником, кредитором, должником — в коммерческом предприятии; отцом, сыном, братом, другом, товарищем и т.д. — в различных культурных предприятиях. Поскольку эти предприятия, с их групповой психологией, действуют как единое целое через своих служащих или представителей и поскольку, что самое главное, им необходимо устанавливать и навязывать общие правила, чтобы избегать споров и распада, то во всех таких предприятиях, начиная с древнейших времен и по сей день, формулируются общие цели и соответствующий набор действующих норм, обеспечивающих единство членов. Каждое предприятие обладает собственными санкциями, но их применение в каждом конкретном случае зависит от тех, кто осуществляет судебные функции. Следовательно, экономист должен искать цель предприятия, т.е. его «общественную» цель, именно в решениях тех, должностных лиц предприятия, которые выполняют судебные функции, истолковывая его действующие нормы. В англо-американском политическом предприятии эта общественная цель эволюционировала под именами «классификация» и «должная правовая процедура».
Еще по теме 1. ПРЕДПРИЯТИЯ И ПОЗИЦИИ:
- 1.2.2.1. Открытая позиция
- > Ограничения на позиции.
- Хеджирование позиции
- 3.4. Позиции и ордера
- ВЫСОКОКОРРЕЛИРОВАННЫЕ ПОЗИЦИИ
- Выплюнуть позицию
- 1.2.4.5. Ордер и позиция
- Распределение должностных позиций
- Классификация должностных позиций
- Комбинированные маржинальные позиции
- Правила закрытия позиций
- СОХРАНЕНИЕ ПОЗИЦИЙ