3. ДЕЙСТВУЮЩИЕ НОРМЫ ПРЕДПРИЯТИЯ
Конечно, в этом соединении под одним знаком цели и процесса заключается определенная прагматическая выгода. Цель берет начало в намерениях доброжелательных или недоброжелательных существ: богов, демонов или людей; процесс — это только человеческое поведение. Если процесс можно оправдать ссылкой на благую или нравственную цель, то его уже нельзя заклеймить как произвольную или деспотическую директиву суверена или собственника, что в иной ситуации могло бы спровоцировать неподчинение. В ранней истории любого предприятия оправдание происходит в соответствии с общепринятыми принципами получения неоспоримых властных полномочий от некоего
9 Austin J. Lectures on Jurisprudence. 5th ed. P. 100. Хотя Остина справедливо критикуют за невнимание к роли обычаев в возникновении права, тем не менее подобным образом могут быть разделены два значения терминов «правосудие» и «обычай» .
356
1Х.ОБЩЕСТВЕННАЯЦЕЛЬ
высшего существа.
Но там, где эта власть по той или иной причине подвергается сомнению, возникают философские дискуссии, которые вводят различие между целью закона и правовой процедурой. Конечно, это различие проясняется не сразу из-за двусмысленности самого термина «закон». Кант определял право, или закон (Recht), таким образом, чтобы этот термин включал в себя отвлеченную цель индивидуальной свободы и отвлеченный процесс всеобщего закона. Гегель добавил к кантовско-му определению также и эволюционный процесс развертывания «идеи» свободы через развертывание «идеи» права10. Закон рассматривался не как действующие нормы предприятия, принятые участниками в мире ограниченных ресурсов в соответствии с принципом их нехватки, но как механическое развертывание идеальных понятий свободы, справедливости и права. Индивид понимался как «единица», свобода — как «цель», а закон — как «механизм». Но всякое предприятие должно иметь свои действующие нормы, которые являются законами этого предприятия. Их источник — в авторитете, традициях, привычках, инициативах и т.п. Это — общее право, статутное право и право справедливости данного предприятия. Государство, коммерческое предприятие и культурное предприятие подобны в своей зависимости от этих действующих норм, а различие заключается главным образом в типе санкций (физических, экономических, моральных), которые могут быть использованы в порядке принуждения к следованию данным нормам. Разъяснение норм и принуждение к их исполнению создают полный набор прав, обязанностей, свобод и незащищенностей любого члена данного конкретного предприятия, занимающего в нем свое определенное место.Развитие этих норм — исторический процесс, который осуществлялся путем решения споров между членами предприятия, и именно это развитие решений делало необходимым (во все времена, но особенно в эпохи великих экономических и социальных изменений) проведение различия между целью действующих норм и процессом их создания и принуждения к их исполнению. Изменение было произведено американскими судами посредством изменения определения «должной правовой процедуры».
Это изменение осуществлялось в течение последних сорока лет параллельно с изменением определения собственности и свободы. Если мы зафиксируем это изменение в понятии действующих норм применительно к такому осуществляющему принуждение предприятию, как государство, то мы сможем понять сходные процессы в производственных и культурных предприятиях.До Гражданской войны «должная правовая процедура» означала только правильно проведенный процесс. Теперь это выражение означает также должную цель применения закона. Изменение в определение было
10 Ср.: Pound R. Interpretations of Legal History. 1923. P. 28, 46.
357
Джон Р. Коммонс. правовые основания капитализма
внесено в ходе слушаний по знаменитому делу Hurtado v. California^ вопреки протесту судьи Харлана, сохранявшего приверженность старому определению. Согласно общему праву, «закону страны», обвинение по преступлениям, влекущим за собой смертную казнь, может быть предъявлено только большим жюри. Штат Калифорния изменил эту процедуру, постановив, что для этого достаточно лишь устного заявления окружного прокурора. Хуртадо был обвинен в убийстве не большим жюри, но окружным прокурором. Верховный суд постановил, что «должная процедура», древний «закон страны», не требует никакой «особой процессуальной формы». Таким образом, слушавший дело суд был признан полномочным, а само судебное разбирательство — законным как в том, что касается предоставления суду всех необходимых фактов, так и в том, что касается следования «фундаментальным принципам свободы и справедливости», для которых процедура — не более чем инструмент. Закон, заявил суд, приводя слова Дэниэла Уэбстера, это «общий закон, требующий сначала выслушать и лишь затем осудить, сначала произвести судебное разбирательство и лишь по итогам процесса вынести решение», чтобы «каждый гражданин чувствовал, что его жизнь, свобода, собственность и иммунитет находятся под защитой тех общих правил, которые управляют обществом»12. В той степени, в какой процедура признается необходимой для этих общих целей, она находит выражение в том минимуме процессуальных действий, с помощью которых суду могут быть представлены все факты (включая возможность обвиняемого прибегать к услугам адвоката, все необходимые уведомления и утвержденные методы судебного расследования).
Еще до дела Хуртадо слушалось дело, в котором подробно обсуждалось значение термина «должная правовая процедура»13, и тогда суд решил придерживаться исходного понимания этого термина. Суд отметил, что в самой конструкции фразы, содержащейся в Конституции, нет ни описания процедуры, ни разъяснения принципов, которым она, разрешая или запрещая, должна следовать. Тем не менее было заявлено, что «слова "должная правовая процедура", несомненно, соответствуют выражению "по закону страны"» и что существует различие между «законной процедурой» и «должной процедурой». «Конечно, рассматриваемый судебный приказ являет собой "законную процедуру", — заявил суд, — поскольку он был издан в полном соответствии с актом Конгресса. Но можно ли сказать, что он представляет собой "должную правовую процедуру"?»14 Речь шла о чиновнике исполнительной власти, выполняв-
- п Hurtado v. California. 110 U.S. 516. 1884.
12 Hurtado Case. P. 535-536.
13 Murray's Lessees v. Hoboken, etc. 18 How. 272 (1855). Ср.: McGehee. Due Process of Law. 1906. P. 23.
14 Ibid. 18 How. 276. 358
шем судебные функции согласно упрощенному производству, без уведомления и без слушания, только на основании акта Конгресса, таким образом, что «взыскание долга в пользу правительства было осуществлено правительственным же чиновником». Вопрос заключался в том, является ли такой арест имущества представителем исполнительной власти, без всякого слушания в суде, «должной правовой процедурой». Отвечая на этот вопрос, суд просмотрел все традиции и статуты Англии и ее колоний и выяснил, что для сходных случаев известны аналогичные действия исполнительной власти. Таким образом, было установлено пусть и не фундаментальное, но все-таки различие между подобными и обычными случаями: хотя частные лица и не могут быть лишены собственности без судебного разбирательства, но «крайняя необходимость» проводит процессуальную границу между иском против них и иском против тех, кто задолжал правительству, и с кого взыскивает долг сборщик налогов (275, 278).
Итак, сутью этого дела было проведение разграничительной линии между законодательной, исполнительной и судебной ветвями федерального правительства; и в нем было признано, что «должная правовая процедура» — это обычай, существующий с незапамятных времен.Таким образом, в заключении по делу муррейских арендаторов (1855 г.) имели место попытки определить смысл «должной процедуры», как ее понимали создатели Конституции. Для этого суд обратился к поиску свидетельств того, что применение «должной процедуры» указанным образом не было необычным для политической и гражданской жизни страны15, и выяснил, практиковалась ли она колонистами после начала освоения этой страны и даже после принятия самой Конституции. Этому методу следовали и в дальнейшем. Так, в 1896 г. суд заявил: «Является ли процессуальный метод, предписанный данным статутом и употребленный в данном деле, должной правовой процедурой, зависит от того, согласуется ли этот метод по существу с законом и практиками Англии до провозглашения независимости нашей страной и со сходными случаями в нашей стране после того, как она стала независимой»16. Но в 1876 г. суд заявлял о другом подходе, отмечая, что хотя общее право и предписывает определенные процессуальные формы, «никакое лицо не обладает ни собственностью, ни признанным правом ни на какую норму общего права. Это только одна из форм национального права, являющаяся не более священной чем любая другая»17.
Но в деле Хуртадо (1884) вопрос стоял о том, может ли законодательное собрание штата обходиться без большого жюри, избранного из на-
1Ъ Речь идет об Австралии. — Примеч. пер.
16 Lowe v. Kansas. 163 U.S. 81, 85. 1896.
17 Munn v. 111. 94 U.S. 113, 134. 1876.
359
рода, т.е. без самой важной составляющей общего права, защищающей граждан от произвола государственных чиновников, и может ли преследование за убийство осуществляться исключительно на основании устного заявления прокурора.
В данном случае суд расширил смысл выражения «должная процедура», включив процессуальные моменты, которых не было в «обычной практике» Англии или Соединенных Штатов. Объясняя свою позицию в деле муррейских арендаторов, судья Мэттьюс отметил, что, хотя процедура в данном случае носила исключительный характер, «если сравнивать ее с определениями и принципами обычной процедуры», тем не менее «она с незапамятных времен является законом страны и, следовательно, должной правовой процедурой». Однако, как заявил суд, «из этого никоим образом не следует, что должной правовой процедурой не может быть что-то другое». Большое жюри необходимо для федеральных судов согласно тому, что оно непосредственно упомянуто в Пятой и Шестой поправках к Конституции, а основной вопрос по делу Хуртадо состоял в том, необходимо ли большое жюри также и для судов штатов согласно пункту о «должной правовой процедуре» из Четырнадцатой поправки. Суд в мотивированном судебном решении, представленном судьей Мэттьюсом, пришел к следующим выводам18:1. Если мы проследим английские обычаи и традиции начиная с незапамятных времен, мы обнаружим среди них такие, которые раньше считались оправданными, но с современной точки зрения являются жестокими и основанными на суевериях. «Поэтому лучше не заходить так далеко в древность ради наилучшего сохранения наших древних свобод».
2. Кроме Англии существуют и другие страны, в которых есть «идеи и процедуры гражданского судопроизводства», а «характерным принципом общего права было то, что оно находило источник вдохновения в любой правовой традиции».
3. Если мы обратимся к Великой Хартии вольностей, то увидим, что она не содержит в себе ничего, что может быть с полным на то основанием истолковано как «всеобъемлющий свод общего права и законодательства»; король подписал Хартию под давлением баронов, преследовавших свои частные цели, а потому она не содержит никаких норм, защищающих всех остальных людей от их произвола. Таким образом, «власть Парламента по отношению к общему праву была абсолютной вопреки всеобщим правам и здравому смыслу». Но «в нашей стране» писаные конституции защищают права и свободы всех людей от «всех ветвей правительственной власти: как законодательной, так и исполнительной и судебной». _
' Hurtado v. California. Ibid. 528-535.
ЗбО
4. Определенные процессуальные формы и модели, которые в Англии могут использоваться для ограничения исполнительной власти в общем и в частностях, могут оказаться вредными, когда они препятствуют «справедливому и необходимому употреблению законодательной власти». Конечно, данные ограничения могут быть наложены на законодательную власть судом, но только в том случае, если Конституция предполагает «прямые и явные запреты и ограничения».
5. В других случаях, когда Конституция предполагает только «общий принцип, или максиму, основанную на неотъемлемом основном свойстве права как справедливого и обоснованного выражения воли общества и правительства, установленного с согласия народа и для всеобщего блага», эти древние процессуальные формы «могут прилагаться только к случаям, которые полностью отвечают их духу и целям, но не к процессуальным аспектам законодательства, которые всего лишь определяют формы и модели судопроизводства».
6. Но законодательная власть не является абсолютной и деспотической. «Закон — это нечто большее, чем просто воля, осуществляющая акт власти». Используя упомянутую выше терминологию Уэбстера, суд исключил из понятия «должная правовая процедура» парламентское осуждение виновного в государственной измене, законы о наказании за преступление, не караемое смертной казнью, без проведения обычного уголовного процесса, законы о конфискациях, законы, отменяющие судебные решения, законы, по которым имущество одного человека переходит к другому без судебного разбирательства, решения и директивы исполнительной власти, а также «все подобные особые, частные и произвольные случаи употребления законодательной власти».
7. По этой причине право развивается: оно может отказаться от старой процедуры и применить новую, соответствующую новым условиям. Процедура как таковая — это не более чем воплощение для данного времени фундаментальных принципов личной свободы и индивидуального права. «Отсюда следует, что любая правовая процедура, узаконенная государственной властью, вне зависимости от того, санкционирована ли она древностью и обычаем или просто разработана законодателями с оглядкой на общественное благо, если она следует названным принципам свободы и справедливости, должна считаться должной правовой процедурой», а должной правовой процедуры «следует придерживаться не таким образом, чтобы гарантировать ее частные формы, но чтобы сохранять саму сущность индивидуальных прав на жизнь, свободу и собственность». Отнюдь не частные процессуальные формы образуют наши гражданские и политические институты, но «те фундаментальные принципы свободы и справедливости», которые лежат в их основе.
361
Джон Р. Коммонс. правовые основания капитализма
Судья Харлан выразил принципиальное несогласие19 с этим мнением судейского большинства, показав, что в английской судебной практике невозможно найти ни одного случая, когда вопрос стоял о жизни ответчика, а большое жюри при этом не созывалось. Суд не просто допустил изменения в нормах общего права: он вообще упразднил их в отношении требования должной правовой процедуры. Харлан провел различие между «равной для всех защитой» и « должной процедурой». Признавая принцип общих для всех законов, которые таким образом сохраняют «равную для всех защиту», он считал, что подобная аргументация ведет к отказу от суда присяжных, если общие законы прилагаются равным образом ко всем преступлениям, караемым смертной казнью. «Весьма трудно, — заявил он, — понять что-то о системе уголовного преследования за преступления, карающиеся смертной казнью, на основе той информации, что страна, которая приняла ее, ступила на путь прогресса и развития уголовно-процессуального права» (553).
Но, невзирая на протест судьи Харлана, в определение «должной правовой процедуры» была внесено значительное и существенное изменение. Теперь она стала не «должной процедурой», но «должной целью». Термин «процедура» стал обозначать долженствующее, отрегулированное поведение судов, а термин «цель» — общественную цель, на достижение которой, как предполагается, направлено это поведение. Это различие очевидно во всех тех делах, в которых после дела Хуртадо затрагивался вопрос о значении «должной правовой процедуры». Одним из важнейших аспектов этого различия стало четкое разграничение права собственности и личного права — первое соотносится с меновой ценностью собственности, а второе — с правами, которые не имеют непосредственного отношения к меновой ценности, или цене. В некоторых аспектах права собственности считаются более важными, в других аспектах более важными считаются личные права, а различие мнений между судьями — это, по большей части, расхождение в том, что в данном конкретном случае важнее для должной цели закона. Это различие станет очевидным в приведенных далее мнениях судейского большинства и меньшинства.
В ходе слушаний по делу Хуртадо было установлено, что большое жюри необходимо для федеральных судов, но из этого не следует, что оно требуется для судов штата. Согласно Седьмой поправке никто не должен привлекаться к ответственности за серьезное преступление в федеральном суде иначе как по обвинительному акту, вынесенному большим жюри. Эта поправка в столь многих словах включила общеправовую процедуру в федеральную Конституцию. Четырнадцатая поправ-
19 Hurtado v. Cal. 538-553.
362
ка могла бы распространить ту же процедуру и на суды штатов, если бы Верховный суд определил должную правовую процедуру как должный правовой процесс. Однако суд определил ее как должную цель, а потому суды штатов получили возможность упразднять или модифицировать общеправовую процедуру, хотя на федеральном уровне такой свободы не наблюдается. После дела Хуртадо предсказания судьи Харлана начали сбываться. Путь к этому суд подготовил еще в 1875 г., постановив, что Четырнадцатая поправка не требует того, чтобы первые десять поправок (которые затрагивают процессуальные аспекты и составляют федеральный билль о правах, основанный на общем праве) действовали на уровне штатов. Так, Седьмая поправка гарантирует право на суд присяжных в федеральных судах, но в указанном году Верховный суд постановил, что это не касается гражданских дел, слушающихся в судах штатов: «Штатам позволено регулировать судопроизводство в своих судах по своему усмотрению»20.
Право на суд присяжных представляло собой право на суд, осуществляемый жюри из двенадцати лиц, и именно в таком виде суд присяжных гарантировался Седьмой поправкой на федеральном уровне. Но в 1900 г. суд постановил, что обвинение и приговор о лишении свободы сроком на 18 лет, вынесенный судом штата на основании устного заявления прокурора и решения жюри из восьми, а не двенадцати лиц, не лишало ответчика «равной для всех защиты закона» и «должной правовой процедуры»21. С этим вновь не согласился судья Харлан. Он заявил: «Если еще до принятия Четырнадцатой поправки это было одной из привилегий и иммунитетов гражданина Соединенных Штатов.., то как теперь гражданин Соединенных Штатов может быть судим... восемью присяжными, если поправка открыто говорит: "Ни один штат не должен издавать или применять законы, которые ограничивают привилегии и иммунитеты граждан Соединенных Штатов"»22. Ссылаясь на предшествующие решения по делам о железных дорогах и налогообложении, когда суд наложил вето на попытки законодателей штата регулировать и облагать налогом частную собственность23, судья Харлан заявил: «Итак, если гарантированная Четырнадцатой поправкой "должная правовая процедура" не позволяет государству изымать частную собственность без справедливого возмещения, но при этом позволяет отнимать жизнь и свободу гражданина способом, противоречащим устоявшимся практикам и процедурам, узаконенным еще во времена принятия Конститу-
20 Walker v. Sauvinet. 92. U.S. 90. 1875.
21 Maxwell v. Dow. 176 U.S. 581. 1900. - . :; ;-
22 Maxwell v. Dow. 176 U.S. 612.
23 C, B. & Q. R. Co. v. Chi. 166 U.S. 226. 1896; Norwood v. Baker. 172 U.S. 269. 1898.
363
Джон Р. Коммонс. правовые основания капитализма
ции и, более того, ясно запрещенным Биллем о правах, то, как представляется, защита частной собственности куда важнее, чем защита жизни и свободы гражданина»24.
В 1904 г. суд постановил, что норма общего права, которая должна, согласно Шестой поправке, соблюдаться в федеральных судах (а именно, что ответчики по уголовным делам имеют право на очную ставку со свидетелями и не могут быть осуждены на основании только письменного свидетельства), «неприменима к процессам в судах штатов», если все обвиняемые по всем делам одинаково лишены этого права25. С этим судья Харлан также не согласился.
В 1908 г. суд постановил, что свобода от принуждения к дачие невыгодных для себя показаний, гарантированная Пятой поправкой в федеральных судах, не распространяется на суды штатов, допустив, что дача невыгодных для себя показаний может учитываться, если она учитывается в делах всех ответчиков при сходных обстоятельствах26. Судья Харлан вновь выразил несогласие, заявив: «Когда я читаю это решение суда, я вижу, что из лежащих в его основе принципов и из приведенных в нем аргументов следует, что Четырнадцатая поправка уже не может быть препятствием для законов или практик штата, которые предполагают, например, жестокие и необычные наказания (такие как тиски, дыба или сожжение на костре). И то же касается закона штата, посягающего на право свободы слова, или на запрет необоснованного обыска и ареста лиц, их домов, бумаг и любого имущества, или закона, позволяющего тем, кто осуществляет судебное преследование, подвергать одно и то же лицо двум или более наказаниям за одно и то же преступление»27.
В 1915 г. Верховный суд отказал в судебном постановлении о доставлении в суд лица, содержащегося под стражей, для выяснения правомерности содержания его под стражей (habeas corpus) по апелляции ответчика, обвиненного в убийстве в суде штата, который ссылался на то, что толпа в зале суда оказывала воздействие на суд и присяжных, а сам он не был допущен к присутствию на части слушаний. Основанием этого решения Верховного суда было то, что Верховный суд штата уже слушал это дело и отказал в постановлении. «Поскольку, — заявил суд, — штат может отказываться от суда присяжных, он может также исправлять ошибки, допущенные в ходе судебных слушаний, и позволять заключенному уклоняться от явки в суд»28. Линия, которой следовал судья Харлан, умерла вместе с ним, и теперь несогласие выразили судьи Холмс и Хьюз,
24 Maxwell v. Dow. 176 U.S. 614.
25 West v. Louisiana. 194 U.S. 258. 1904.
26 Twining v. New Jersey. 211 U.S. 78. 1908.
27 Ibid. P. 125.
28 Frank v. Magnum. 237 U.S. 309. 1915.
364
IX. общественная цель
которые, указав на то, что федеральный Верховный суд только что отменил решение верховного суда штата по делу о правах собственности29 (в котором тот держался формы должной процедуры и равной для всех защиты, но не их содержания), добавили: «Мы не видим никакой причины для принятия менее либерального законодательства, касающегося вопросов жизни и смерти... Сохранение неприкосновенности [местных судов от внешнего воздействия толпы] может потребовать того, чтобы в делах, подобных этому, мы отстаивали главенство закона и федеральной Конституции... Мы сейчас обязаны поддержать их, объявив суд Линча незаконным, независимо от того, осуществляется ли он избираемым на регулярной основе судом присяжных или неким одним лицом, избранным жаждущей крови толпой»30.
Вышеназванные дела, начиная с дела Хуртадо 1884 г. и заканчивая делом Франка в 1915 г., показывают, сколь различное значение придавалось «должной правовой процедуре», когда она применялась к деятельности федерального правительства согласно первым десяти поправкам и когда она применялась к деятельности правительств штатов в соответствии с Четырнадцатой поправкой. Федеральные суды по федеральным делам придерживаются общеправовой процедуры, а штатам позволяется изменять и даже упразднять ее.
Это различие в значении проявилось, как мы уже видели, во мнениях судейского большинства и меньшинства в делах о скотобойнях 1872 г., и в конце концов данная двойственность была зафиксирована в единодушном решении по делу Олгейера 1896 г. В делах о скотобойнях большинство членов Верховного суда отказались от определения «должной правовой процедуры», используемой в Четырнадцатой поправке, оставив на усмотрение федерального правительства вопросы защиты собственности и свободы договора от законодательных актов штатов. Этого определения суд придерживался в делах, касающихся уголовного судопроизводства, когда затрагивались права на жизнь и личную свободу, оставляя на усмотрение штатов вопрос о регулировании судебных разбирательств по всем остальным уголовным делам. Но в делах, касающихся права собственности, как мы уже видели, использовалось другое определение «должной правовой процедуры», данное впервые в деле о миннесотских тарифах (1890). Тогда суд постановил, что «должная процедура» означает правильную цель и что, даже если собственно процедура полностью соблюдена, федеральные суды должны обладать полномочиями для оценки того, обоснованно ли корпорация была лишена некоей ценности своей собственности. Должной должна быть не только процедура, но и цель.
29 Simon v. So. Ry. Co. 236 U.S. 115. 1915.
30 Ibid. 237 U.S. 347, 349-350. , :•-..
365
Джон Р. Коммонс. правовые основания капитализма
Эта позиция окончательно оформилась и была закреплена в деле С., В. & Q. Ry. Co. v. Chicago (1896)31, слушавшемся одновременно с делом Олгейера, когда было вынесено решение о том, что свобода договора является собственностью. По первому из названных дел суд постановил, что «должная процедура» в делах о правах собственности заключается не просто в должном процессе, включающем уведомление и слушание, но также подразумевает соблюдение затрагиваемых в этих делах интересов собственника. Определение «должной процедуры», данное в этом деле, было сформулировано МакГихи следующим образом: «Применение ко всем одинаковых законов в согласии с установленными нормами, не нарушающее установленные права, осуществляемое компетентным судебным органом, обладающим полномочиями в этом деле и ведущим процесс, включающий уведомление и слушание»32. Это определение, впрочем, не вполне адекватно, поскольку оно использует терминологию процесса и упускает новое значение цепи, сформулированное судом. Таким образом, определение должно выглядеть так: «должная правовая процедура» — это применение ко всем одинаковых законов в согласии с установленными нормами, не нарушающее установленные права, которые суд считает важными, осуществляемое компетентным судебным органом, обладающим полномочиями в этом деле и ведущим процесс, включающий уведомление и слушание.
Исходя именно из этого исправленного определения суд в 1896 г. произвел окончательные изменения в определении «должной процедуры» по делам о правах собственности, точно так же, как в том же году в деле Олгейера были произведены окончательные изменения в определении собственности и свободы. После дела Олгейера «свобода» стала обозначать свободу бизнеса покупать и продавать, а после дела железной дороги «должная процедура» стала пониматься как обоснованная ценность покупаемой и продаваемой собственности. Ничто из этого более не оставлялось на усмотрение штатов.
Таким образом, окончательно сложилось двоякое значение понятия «должная правовая процедура». В делах, касающихся прав собственности, это выражение стало означать как важную цель, так и процесс, а в делах, затрагивающих личные права, оно означает любой процесс и менее значимую цель. В делах, касающихся прав собственности, федеральные суды определяют и то и другое, т.е. правильно ли проведен процесс и важна ли цель; в делах, затрагивающих личные права, федеральные суды интересуются только тем, правильно ли был проведен процесс, потому что цель не столь значима. Процесс проверяется с точки зрения равной
1 С., В. & Q. Ry. Co. v. Chicago. 166 U.S. 226. 1896. 1 McGehee. Due Process of Law. P. 1. ':
366
• . ', IX. общественная цель
для всех защиты закона. Он является должным, если лишает собственности и свободы всех лиц равным образом и при одинаковых обстоятельствах. А цель проверяется ценностью этого лишения. Эта цель не будет должной, если лица лишаются установленных прав, которые считаются важными.
Если права, которых лишаются лица, достаточно важны, то «должная правовая процедура» означает, что лицо должно получить защиту от штатов со стороны федерального правительства, а если не важны, то процессуальные вопросы передаются в ведение штатов при условии, что они применяют эту процедуру равным образом по отношению ко всем лицам, относящимся к одной категории. Это различие четко разъяснил судья Муди в упомянутом выше деле Твайнинга, указав, что «принцип [свободы от принуждения к даче невыгодных для себя показаний], сколь бы важным он ни казался, невозможно поставить в один ряд с правом на слушания до вынесения приговора, с защитой от произвольного употребления власти, которая действует не по общим для всех законам, и неприкосновенностью частной собственности»33. Столь же хорошо это различие было показано судьями Холмсом и Хьюзом в деле Фрэнка, когда они заявили: «Мы не видим никакой причины для принятия менее либерального законодательства, касающегося вопросов жизни и смерти».
Таким образом, права собственности считаются столь важными для национальных целей, что Четырнадцатая поправка предоставляет федеральному суду полномочия защищать их от вмешательства штатов. Но личные права, включая права трудящихся и других людей, в случае которых интересами собственников можно пренебречь, считаются менее важными для национальных целей и соответственно оставляются на усмотрение штатов. И если до дела Хуртадо «должная правовая процедура» отождествлялась с процессуальными нормами общего права, то теперь она определяется как «любой процесс, который кажется соответствующим требованиям времени, как они понимаются судьями в данный конкретный момент»34.
Еще по теме 3. ДЕЙСТВУЮЩИЕ НОРМЫ ПРЕДПРИЯТИЯ:
- 1. ДЕЙСТВУЮЩИЕ НОРМЫ ПОЛИТИЧЕСКИХ, .'. ПРОМЫШЛЕННЫХ И КУЛЬТУРНЫХ ПРЕДПРИЯТИЙ
- 6. ДЕЙСТВУЮЩИЕ НОРМЫ
- I. Механицизм, ограниченность ресурсов, действующие нормы
- Лекция № 3 НОРМЫ: РЕЗУЛЬТАТ РАЦИОНАЛЬНОГО ВЫБОРА ИЛИ АБСОЛЮТНЫЙ ДЕТЕРМИНАНТ ДЕЙСТВИЯ?
- 4.6. Нормы труда, разрабатываемыена предприятиях и фирмах
- Метод расчета внутренней нормы прибыли (нормы доходности) инвестиционного проекта
- 9.3.2 Метод простой бухгалтерской нормы прибыли (расчетной нормы прибыли) (AROR)
- Покупка действующего предприятия
- V. Действующие предприятия
- 18.2.1. Предприятие, действующее в командной экономике
- 6.5. Ценность действующего предприятия
- Количество действующих малых предприятий
- 5. ПРЕДПРИЯТИЕ КАК СИСТЕМА КОЛЛЕКТИВНОГО ДЕЙСТВИЯ
- 16.6. Оценка принципа действующего предприятия
- ПРЕДПРИЯТИЕ КАК СИСТЕМА КОЛЛЕКТИВНОГО ДЕЙСТВИЯ
- 5.4. ОЦЕНКА ПРОЕКТОВ, ОСУЩЕСТВЛЯЕМЫХ НА ДЕЙСТВУЮЩЕМ ПРЕДПРИЯТИИ
- Оценка стоимости предприятия как действующего
- Приобретение для нового бизнеса действующего специализированного предприятия
- ПРАКТИЧЕСКИЕ ЦЕЛИ ФИНАНСОВОГО ОЗДОРОВЛЕНИЯ ПРЕДПРИЯТИЯ, ПРИЗНАННОГО В СУДЕБНОМ ПОРЯДКЕ БАНКРОТОМ, ПРИ СОХРАНЕНИИ ЕГО КАК ДЕЙСТВУЮЩЕГО