<<
>>

ПРИМЕЧАНИЯ

В том смысле, в каком говорил об этом Макс Вебер.

.2 Если все же политэкономы и могли что-то сказать на эту тему, то только потому, что они не ограничивались экономической теорией, но — как правило, весьма поверхностно — занима

лись либо исторической социологией, либо строили гипотезы о том, как будет устроена экономика в будущем.

Разделение труда, появление частной собственности на землю, возрастающее овладение силами природы, хозяйственная свобода и правовые гарантии — вот, пожалуй, важнейшие аспекты «экономической социологии» А. Смита. Они касаются, как видно, социальных рамок экономического процесса, а не присущей ему стихийности. Это можно рассматривать как теорию развития — в том смысле, в каком понимают ее Бюхер и Рикардо. Последний, кроме того, обнаруживает еще такую последовательность рассуждений, которая принесла ему славу «пессимиста»: его «гипотетический прогноз», согласно которому в силу непрерывно продолжающегося роста населения и капитала, которое сопровождается прогрессирующим — и прерывающимся время от времени благодаря успехам производства — истощением земли, однажды наступит состояние равновесия — его toto coelo (в корне) следует отличать от воображаемого мгновенного состояния равновесия, известного современной теории,— когда экономическое положение будет характеризоваться гипертрофией земельной ренты и всех прочих доходов, представляет собой допущение такой структуры показателей, последствия которой выводятся «статическим» путем, и нечто совершенно отличное от того, что выше понимается под теорией развития, и еще более отличное от того, что мы будем понимать под развитием в настоящей книге. Милль проводит ту же мысль более аккуратно и придает изложению иную окраску и тональность. Однако по существу его четвертая книга — «Влияние общественного развития на производство и распределение»— не предлагает ничего другого.
Уже само заглавие отражает то обстоятельство, что «развитие» рассматривается им как нечто внеэкономическое, нечто основывающееся на показателях и «влияющее» только на производство и распределение. «Строго статическим» является в первую очередь его рассмотрение развития «видов производства»: это развитие выглядит как нечто автономное, как раз «воздействующее» на экономику. Это-то воздействие, по его мнению, и надлежит исследовать. То, чего здесь не замечают,— это предмет книги или, во всяком случае, фундамент ее конструкции. Дж. Б. Кларк (“Essentials of Economic Theory”, 1907), заслугой которого является сознательное и принципиальное различение «статики» и «динамики», видит в «динамических» моментах нарушение статического равновесия. Мы — тоже; и с нашей точки зрения также, существенной задачей является выяснение влияния данного нарушения и того нового равновесия, которое затем устанавливается. Но если Кларк этим и ограничивается, подобно Миллю, усматривая именно в этом содержание динамики, то мы хотели бы вначале дать теорию причин, вызывающих нарушение равновесия, поскольку для нас они как таковые являются чем-то большим и нам представляется, что с самим их появлением связаны существенные экономические явления. В частности, две из перечисляемых им причин нарушений равновесия (возрастание капитала и рост населения) для нас, как и для Кларка, являются просто причинами этих нарушений независимо от того, насколько важными «факторами изменений» они являются по отношению к другому, только что указанному в тексте кругу проблем. Третья (измене ние вкусов потребителей)—тоже, как это еще будет показано в самом тексте книги. Но две остающиеся (изменения в технике и организации производства) нуждаются в дополнительном анализе и порождают, помимо «нарушений» в духе статической теории — и наряду с ними, — и другие вещи. Именно данное обстоятельство — непонимание сказанного — является единственной важной причиной существования того, что, по нашему мнению, является неудовлетворительным в экономической теории.
Из этого незамеченного обстоятельства следует, как мы увидим, новое понимание хозяйственного процесса, которое разрешает ряд фундаментальных трудностей и таким образом оправдывает новую постановку сформулированного в тексте вопроса. Она, пожалуй, сходна с постановкой вопросов у Маркса, поскольку у него существует внутреннее экономическое, развитие, а не простое приспособление к меняющимся показателям. Впрочем, моя конструкция покрывает лишь небольшую часть поверхности здания, возведенного им. 3

Поэтому одно из досаднейших недоразумений, возникших после выхода первого издания этой книги,—существование очевидной возможности возражений против того, что данная теория развития упускает из виду все исторические факторы изменений; кроме одного—личности предпринимателя. Если бы мои рассуждения строились именно так, как предполагают те, кто выдвигает подобное возражение, то они были бы явной бессмыслицей. Дело, однако, в том, что в моем труде речь идет не о факторах изменений, а о способе, каким они прокладывают себе путь, о механизме изменений. И «предприниматель» является здесь не фактором изменений, а олицетворением их механизма. Упрек в том, что я учел всего-навсего один фактор, несправедлив: я не учитывал вообще никаких факторов. В еще меньшей мере мы имеем здесь дело с факторами, объясняющими, в частности, изменения экономической структуры (Wirtschaftsverfassung) стилей хозяйствования и т. д. Это еще одна проблема — решающим импульсом для ее решения может стать готовящаяся книга Шпитгофа,—и если и существуют точки, в которых все этих способы рассмотрения соприкасаются, то не удерживать их от такого соприкосновения и не предоставлять каждому из них возможности развиваться самостоятельно значило бы позволить им зачахнуть. ' 4

Именно при решении проблем капитала, кредита, предпринимательской прибыли, процента на капитал и кризисов (или смены Циклов конъюнктуры) и обнаруживается эта плодотворность. Но она этим не исчерпывается. Теоретику, занимающему иные позиции, я укажу, например, на трудности, которые связаны с проблемами возрастающего дохода, множественности точек пе-

~ ресечения кривых предложения и спроса, а также аспектом времени и которые не удалось преодолеть в своем анализе, как справедливо отметил Кейнс, и Маршаллу.

Они в известной степени прояснятся, если смотреть на них под нашим углом зрения. Можно было привести множество подобных примеров. 5

Мы поступаем так, так как эти изменения в течение года совершаются незаметно и потому не препятствуют применению статических методов рассмотрения. Во многих отношениях их

" появление является, однако, условием развития в нашем пони мании. Но если они зачастую и делают его возможным, тем не менее не создают его сами по себе. 6

Отсюда понятно, что абстрактными средствами статики можно многое осилить в понимании развития—в обычном смысле слова—и что порой (например, у Бароне) именно такой анализ последствий тех или иных изменений с помощью ориентированного на достижение равновесия (т. е. «статического») метода характеризуется как «динамика». Для трактовки вторичных явлений развития — в том смысле, как мы его понимаем, — мы также будем использовать «статический» подход. 7

В общем, в первом приближении можно говорить о том, что население в каждом конкретном случае «врастает» в ту территорию, на которой развертывается экономическая деятельность, чем о том, что его стихийный рост имеет обыкновение «взрывать» изнутри это «экономическое пространство». 8

Привилегия, которую может обеспечить себе индивид также и путем сбережений. В народном хозяйстве с преобладанием ремесла на этот момент следовало бы обратить большее внимание. «Резервы» промышленников уже предполагают развитие. 9

Важнейшим из них является, как мы увидим в пятой главе, появление производительного процента. 10

Разумеется, средства производства не падают с неба. В той мере, в какой они не являются данными природой или внеэкономическими факторами, они всегда создавались и создаются отдельными волнами развития в нашем понимании и затем включаются в кругооборот. Но каждая индивидуальная волна развития и каждая отдельная новая комбинация в свою очередь снова исходят из запаса средств производства, созданного « соответствующем кругообороте, иными словами, это ситуация «курицы и яйца».

11

Разумеется, в нашу задачу не входит анализ различных значений языкового понятия. По этой причине мы не собираемся, например, рассматривать то значение понятия «предприниматель», которое соответствует английскому слову «contractor» («подрядчик»), или то, которое побуждает многих «промышленников» протестовать против того, чтобы их так называли. 12

Приведу два примера, подтверждающих, что мы, по сути дела, лишь освобождаем communis opinio (общепринятую точку зрения) от неудачной ее формулировки. Ошибочное представление

об акционере, послужившее основой для оформления его правового статуса, исходит из ошибочного понимания функций акционера юристами; у них оно было заимствовано многими полиэкономами. О том, что участие в прибылях вместо получения процента еще не превращает «капиталиста» в «предпринимателя», свидетельствуют те случаи, когда участие в прибылях

_ выговаривают себе чистой воды заимодавцы. Иногда на подобных условиях предоставляются банковские кредиты. То же самое относится, в сущности, и к foenus nauticum (ссуде под залог судна или груза), хотя здесь участие выражается в проценте от величины займа. Риски несет во всех этих случаях только капиталист, но в этой роли часто выступает сам предприниматель. См. об этом в главе четвертой. 13

Определение понятия «предприниматель» через его доход, а пе через специфическую, им выполняемую функцию, конечно, ие назовешь блестящим. Но у нас есть и другое возражзниз против этого определения. Мы увидим позднее, что предпгннима- тельская прибыль не достается предпринимателю с такой же вытекающей из законов рынка необходимостью, как предельный продукт труда — рабочему. 14

Лишь этим можно объяснить отношение некоторых социали- стов-теоретиков к крестьянской собственности. Те, кто придает принципиальное значение небольшому размеру индивидуального крестьянского владения, смотрят на дело не с социалистической, а с мелкобуржуазной, эмоциональной точки зрения, которая никак не может претендовать на научность. Впрочем, предмет или средство труда может представлять для его собственника крупное по своим размерам владение.

Критерий же применения дополнительной рабочей силы — кроме рабочей силы собственника и членов его семьи,— не говоря уже о том, что он применим только к владениям нерационально мелких размеров, имеет экономический смысл, только если принять один из вариантов теории эксплуатации, доказавший свою несостоятельность. 15

См., например: Wiedenfeld. Das Personliche im modernen Unternehmen. Хотя эта хорошая статья появилась в “Schmol- lers Jahrbuch” еще в 1910 г., она не была мне известна к моменту выхода первого издания данной книги. 16

Читатель имеет возможность познакомиться с моим определением сущности предпринимательской функции в статье “Unter- nehmer”, помещенной в “Handworterbuch der Staatswissenschaf- ten”. 17

Речь идет, конечно, только о свойствах, используемых экономической теорией, а не об отсугствии социологических, культурных и пр. различий вообще. 18

В справедливости этого вывода можно лучше всего убедиться на примере экономики тех народов, а в рамках нашей культуры на примере экономической деятельности тех субъектов, которые еще не полностью вовлечены в поток экономического развития последнего столетия. Один из таких примеров — хозяйство крестьян стран Центральной Европы. Этот крестьянин умеет строить «расчеты», и в «экономическом мышлении» ему не откажешь. Тем не менее он не в состоянии сделать ни одного шага вне привычной для него колеи, и его хозяйство веками не претерпевало никаких изменений, а осли и изменялось, то только под давлением и влиянием внешних обстоятельств. Почему? Да потому, что выбор новых методов не есть нечто само собой разумеющееся. Тем более он не является элементом понятия рационального хозяйствования. 19

Однако, как уже отмечалось, эти небольшие отклонения могут с течением времени суммировался. Главное в том, что хозяйственный субъект совершает их, не покидая привычной почвы. При этом незначительные отклонения являются правилом, а существенные — исключением. Только в этом смысле значение придается подобным «мелочам». Нам могут возразить, что между небольшими и крупными отклонениями нет принципиальной разницы. Но подобное возражение несостоятельно. Во-первых, оно неверно само по себе, поскольку игнорирует принципы исчисления бесконечно малых величин, сущность которого как раз состоит в том, что прй определенных условиях о «малом» можно сказать то, чего нельзя говорить о «большом». Во- вторых, для нас важно только то, проявляется в данном измене-^ нии отмеченный нами момент или нет. Читатель, которого не устраивает противопоставление большого и малого, может при желании заменить его антитезой самопроизвольного и приспосабливающегося. Я же неохотно употребляю эти понятия, поскольку они дают больше повода для различных недоразумений и требуют еще более пространных разъяснений. 20

Речь идет, прежде всего, о типе поведения, а не о типе людей, поскольку это поведение присуще людям далеко не в равной мере и лишь немногим из них свойственно в такой степени, что может служить их отличительной чертой. После выхода в свет первого издания этой книги некоторые критики обвинили меня в том, что я переоценил своеобразие предпринимательского поведения и упустил из виду, что в большей или меньшей степени оно присуще всякому деловому человеку. Когда же была опубликована моя более поздняя работа, “Wellenbewegung des Wirtschaftslebens” — она помещена в журнале Archiv fur Sozialwissenschaft, 1914, — меня критиковали за то, что я ввел там понятие промежуточного типа («полустатического» хозяйственного субъекта). В этой связи мне хотелось бы отметить, что своеобразие рассматриваемого поведения предпринимателей заключается в двух моментах. Во-первых, это поведение имеет иной — по сравнению с любым прочим — объект: быть предпринимателем—значит делать не то, что делают другие. Разумеется, оба вида поведения можно при желании включить в одну, более широкую категорию, но это не устранит важного — с точки зрения теории — различия между этими двумя «объектами» и не изменит того факта, что существующая теория описывает лишь один из них. Кроме того, анализируемое поведение само по себе представляет собой нечто иное также в другом аспекте: быть предпринимателем — значит делать не так, как делают другие. Это требует качественно иных способностей, нежели способности просто давать оценки в рамках обычного кругооборота, что со всей очевидностью выяснится впоследствии. Существующая же теория по самой природе своей описывает исключительно поведение в рамках кругооборота.

Можно предположить, что упомянутые способности распределены в этнически однородном населении так же, как и все прочие качества индивида, например физические, т. е. что кривая распределения имеет вершину, по обе стороны которой симметрично располагаются индивиды, отклоняющиеся от нормы в ту или иную сторону, причем по мере удаления в обе стороны от средней величины число индивидов уменьшается. Мы можем аналогичным образом предположить, что всякий здоровый человек в состоянии что-либо напевать, если только у него есть желание петь. Пусть половина населения обладает вокальными способностями среднего уровня, четверть его поет хуже, чем эта половина, и оставшаяся четверть отличается повышенными способностями. Если в пределах этой последней четверти мы станем двигаться в направлении растущих способностей, то число людей, обладающих таковыми, будет уменьшаться, и наконец мы дойдем до Карузо и ему подобных. Только у этих последних

наблюдающей cfojib выдающиеся вокальНг.тё способности, й только у корифеев они могут стать признаком, характеризующим данную личность. Разумеется, мы не говорим здесь о профессиональном уровне, который, конечно, также требует наличия способностей в определенном объеме. Итак, хотя петь могут почти все, заметные вокальные способности присущи лишь меньшинству, которое в данном случае трудно назвать типом, поскольку вокальная одаренность в сравнении с тем качеством, которое мы здесь рассматриваем, накладывает сравнительно меньший отпечаток на личность человека в целом.

Поступим так же и в нашем случае: пусть одна четверть населения обладает, скажем пока, экономической инициативой в столь малой степени, что это предопределяет исключительную бедность нравственной личности этих людей — они играют жалкую роль во всех, даже мельчайших, событиях своей личной жизни и профессиональной деятельности, когда от них требуется проявить данное качество. Этот тип людей нам хорошо известен: к нему принадлежат многие добросовестнейшие, знающие свое дело, пунктуальные государственные служащие. Затем идет «половина» людей, которых можно отнести к «нормальным». Они лучше справляются с проблемами, находящимися даже за пределами их привычной сферы деятельности. Они могут не только «исполнять», но и «принимать решения» и «осуществлять» их. К этой категории относятся почти все представители делового мира — этого требует их профессия. Большинство из них — в силу унаследованных или благоприобретенных качеств — даже представляют собой элиту. Конечно, когда текстильный фабрикант отправляется в Ливерпуль на шерстяной аукцион, для него это не нечто «новое». Но ситуация на этом аукционе никогда не остается одной и той же, она постоянно меняется, и успех фирмы во многом зависит от смекалки и энергии, которые проявляет ее хозяин во время закупки шерсти. Тот факт, что в текстильной промышленности до сих пор не сложились тресты, которые по масштабам можно было бы сравнить с трестами тяжелой промышленности, в какой-то мере объясняется, вне всякого сомнения, именно тем, что наиболее толковые фабриканты не хотят отказаться от преимуществ, которые дает им их предприимчивость при закупке сырья. Наконец, поднимаясь по нашей шкале, мы попадаем в группу индивидов особого типа, которые в высокой степени наделены соответствующими интеллектуальными и волевыми качествами. Внутри этого типа существуют не только профессиональные разновидности (коммерсанты, промышленники, финансисты и т. д.), но и последовательная градация по степени «инициативности». В нашем случае встречаются типы людей, обладающих' этим свойством в различной степени. Один может идти непроторенными путями, другой — только последовать за первым, третьего увлечет только массовое движение, но при этом он будет в его первых рядах. Аналогично крупный политический лидер любой эпохи и любого типа — это не уникум, противостоящий некой однородной массе, а явление высшего порядка, верхняя ступень той лестницы, в которой есть как средние, так и нижние ступени. И тем не менее не только «руководство» является особой функцией, но и самого руководителя мы легко отличим на общем фоне. Поэтому в нашем случае также совершенно бессмысленно задавать вопрос: «А с чего, собственно, начинается тот тип, который мы анализируем?»—и, не получив точного ответа, заявлять: «Тогда этого типа просто не существует!» 21

По выходе в свет первого издания этой книги меня упрекали в том, что я определяю «статику» то как теоретическую конструкцию, то как картину реального состояния экономики. Думаю, что при чтении настоящего издания никаких неясностей по этому поводу не возникнет. Статическая теория вовсе не предполагает статичного состояния экономики, она также рассматривает и изменения экономических показателей и их последствия. Само собой разумеется, что однозначной связи между статической теорией и статичной экономикой не существует. Лишь поскольку основные формы протекания экономического процесса легче всего изложить на примере остающейся неизменной экономики, экономическая теория иногда использует эту посылку. Статичная экономика, бесспорно, существовала не только в течение многих тысячелетий, о которых у нас нет точных сведений, но и в исторически обозримый период, когда в некоторых районах она господствовала на протяжении веков. Мы не говорим уже о том, что во время каждой депрессии — впервые на это обратил внимание Зомбарт—экономика стремится . вернуться к статичному состоянию. Поскольку ни эта теоретическая конструкция, ни данный круг явлений действительности не содержат интересующего нас аспекта развития, а также потому, что сила инерции, управляющая статичной экономикой, является одновременно и причиной того, почему статическая теория хорошо объясняет одни явления действительности и плохо — другие, то я счел возможным в первом издании книги для простоты изложения употреблять для их обозначения единый термин «статика». Но хотя такое объединение имело, как видим, свой резон, оно не принесло желаемых результатов, и здесь я решил от него отказаться. И еще одно замечание. Экономическая теория использует два подхода, понимание которых может доставить известные трудности. Если нам хотят показать взаимосвязь всех элементов экономики в условиях равновесия, то находящаяся в равновесии система рассматривается как бы несуществующей и постепенно формирующейся на наших глазах аЪ ovo (с нуля). Это вовсе не означает, что дается генетическое объяснение наступления равновесия. Только мысленно разбирая систему на части, можно логически объяснить бытие системы и ее функционирование. Опыт и привычки хозяйственных субъектов при этом принимаются заданными. Этим, однако, не объясняется, как возникли существующие производственные комбинации. Если же надлежит исследовать два состояния равновесия, следующих одно за другим, то — иногда,— например, в концепции «экономики благосостояния» Пигу, сравниваются «лучшие» производственные комбинации этих обоих состояний. Это может, но не обязательно должно означать, что обе комбинации отличаются не только в незначительных деталях, но и имеют принципиальные, с нашей точки зрения, технические или коммерческие различия. Однако и при таком подходе само возникновение второй комбинации и связанные с ним пррбле- мы остаются в тени. Как и в первом случае, здесь рассматриваются только уже сложившиеся и функционирующие комбинации. Как бы ни был оправдан и безупречен этот метод рассмотрения, он обходит стороной нашу проблему. Если же он в неявной форме претендует на ее решение, то претензия эта совершенно необоснованна. 22

Это происходит тогда, когда, «увлекая других за собой», предприниматель начинает ощущать их конкуренцию. Данный процесс, как мы увидим далее, лежит в основе таких важных явлений, как постепенное исчезновение предпринимательской прибыли и существование периодических экономических спа: дов. Но случается и так, что предприниматели выступают единым фронтом: например, по отношению к потребителю или при объединении всей отрасли в единый трест. 23

После выхода первого издания некоторые критики обозвали эту книгу «пропредпринимательской» и увидели в ней неумеренное «возвеличивание» предпринимателя. Я протестую против этого и считаю такую аргументацию ненаучной или по крайней мере такой, которая характерна для пройденного этапа развития науки. Все, что в этой книге можно было назвать «про- предпринимательским», сводится к доказательству, что предприниматель — в отличие, скажем, от рыцаря, занимающегося разбоем, — выполняет особую функцию в социальном экономическом процессе. Но сегодня это признает и наиболее серьезная часть социалистов, и обсуждать можно только то, насколько верно наша теория освещает этот факт. Пропагандистская шумиха и использование модных словечек такому обсуждению отнюдь не способствуют. «Возвеличивание» предпринимателя не входило в мои намерения и не присутствует в этой книге, поскольку приведенные здесь факты и аргументы допускают как положительную, так и отрицательную оценку частной предпринимательской деятельности, и в особенности частного присвоения предпринимательской прибыли. Тот, кому нечего сказать по существу дела, может, конечно, болтать, сколько ему угодно, но тогда уж пусть не рассчитывает на внимание к своим словам. 24

К возражениям, которые, подобно тем, что упоминались в предыдущей сноске, лишь без толку испытывают наше терпение, относится и такое: теорию, изложенную в этой книге, считают психологической и подвергают ее сомнению как таковую. Хотя наше использование «психологии» носит чисто иллюстративный характер, а основным предметом исследования являются факты экономической жизни, мы все же ответим на четыре контраргумента, которые нам могли бы здесь противопоставить наши критики. 1.

Если они имеют в виду, что «мотивация» сама по себе не может ничего объяснить, поскольку мотив является не просто «причиной» того или иного действия, а всего лишь его отражением в психике, то это, бесспорно, так. Но мы и не думали утверждать обратного. Мотив — это только инструмент, с помощью которого исследователь иногда может прояснить для себя и других, т. е. понять, причинно-следственную зависимость явлений социальной жизни в отлйчие от явлений «неживой природы». Короче говоря, мотив часто имеет, если можно так выразиться, большое эбрисТиЧеское значение и может быть «причиной нашего понимания» соответствующего явления. При этом мы не считаем его «реальной причиной» этого явления. 2.

Если упрек в «психологии» означает, что часть сказанного нами не относится к «экономике», а посему несущественна, то он совершенно безоснователен. Если никакая другая наука не может дать нам нужный материал в нужной форме, мы должны заняться этим сами, подобно тому как политэконому самому приходится заниматься историей, статистикой и прочими вещами. Неверно и недопустимо полагать, что все социальные науки (Sozialwissenschaften) в конечном счете сводятся к психологии. Вместе с тем было бы наивно полагать, что мы можем решить все наши проблемы без психологии вообще, т. е. обойтись без изучения и объяснения наблюдаемого поведения людей. Последнее, кстати, не означает — поскольку психология имеет дело с объективно существующими реакциями,— что 3.

мы, занимаясь «психологией», удаляемся в область субъективного и непознаваемого. Напротив, мы описываем и анализируем реальное экономическое поведение. Оно же остается предметом нашего анализа, когда мы пытаемся «осмыслить» его с позиции самих хозяйственных субъектов.

В этих трех пунктах мы даем отпор и тем бессодержательным и вредным для развития науки нападкам, которым часто подвергалась и подвергается «субъективная» теория стоимости. 4.

Если критики хотят сказать, что мы «показываем» предпринимателя как тип в ложном свете и, в частности, неправильно описываем мотивы его поведения, то это следовало бы доказать на конкретных примерах, учитывая последовательность, в которой ведется наша аргументация, и ее ограниченную цель, поскольку в наши задачи отнюдь не входит социологическое исследование данного типа. Что же касается любителей бездумного «чтения по диагонали» в ожидании возможности воспользоваться модным словечком, то они, найдя, как им кажется, такую возможность, с довольным видом откладывают концепцию в сторону и отныне лишь время от времени повторяют свое затвержденное обвинение. Ответить на это можно, лишь вновь и вновь—во все более точных формулировках — повторяя истину. Только так читатель, который действительно стремится к познанию, сможет ощутить правдивость и жизненность нашего изложения. 25

Этот подход связан прежде всего с именем Парето, но в наибольшей степени он разработан Бароне (Barone. II ministro della produzione nello stato collettivista.—Giomale degli Economi- sti, 1908. 26

Именно в этом смысле мы можем употребить здесь такие слова, как «гедонистический» и «рациональный». «Рациональны- ными» в данном случае будут называться действия, которые наблюдатель признает ведущими к достижению данной цели в данных обстоятельствах. 27

Конечно, только в очень узком смысле можно утверждать, что данный тип что-то «создает». У этого слова есть множество значений, которые, очевидно, не подходят к данному случаю. С обо- potoM «fie просто делает ЬыводЫ» дело обстой* тОчйО так же, но, полагаю, из самого текста ясно, что мы имеем в виду. Кто этого не находит, может обратиться за более подробным объяснением к первому изданию книги. 24

Можно сказать, что человек нашего типа не избегает «неприятностей», связанных с напряжением сил, или что напряжение является для него «удовольствием», а не «неприятностью»—это одно и то же. Одна формулировка не хуже другой.

<< | >>
Источник: Шумпетер Йозеф Алоис. Теория экономического развития. 2008

Еще по теме ПРИМЕЧАНИЯ:

  1. Примечания
  2. Примечания
  3. ПРИМЕЧАНИЯ
  4. ПРИМЕЧАНИЯ
  5. Примечания К предисловию
  6. 2.6. ПРИМЕЧАНИЯ К ФИНАНСОВОЙ ОТЧЕТНОСТИ
  7. ПРИЛОЖЕНИЕ 1 Примечания
  8. Примечания к финансовой отчетности
  9. Примечания
  10. Примечания
  11. Примечания
  12. ПРИМЕЧАНИЕ
  13. ПРИМЕЧАНИЕ
  14. ПРИМЕЧАНИЕ
  15. ПРИМЕЧАНИЕ
- Бюджетная система - Внешнеэкономическая деятельность - Государственное регулирование экономики - Инновационная экономика - Институциональная экономика - Институциональная экономическая теория - Информационные системы в экономике - Информационные технологии в экономике - История мировой экономики - История экономических учений - Кризисная экономика - Логистика - Макроэкономика (учебник) - Математические методы и моделирование в экономике - Международные экономические отношения - Микроэкономика - Мировая экономика - Налоги и налолгообложение - Основы коммерческой деятельности - Отраслевая экономика - Оценочная деятельность - Планирование и контроль на предприятии - Политэкономия - Региональная и национальная экономика - Российская экономика - Системы технологий - Страхование - Товароведение - Торговое дело - Философия экономики - Финансовое планирование и прогнозирование - Ценообразование - Экономика зарубежных стран - Экономика и управление народным хозяйством - Экономика машиностроения - Экономика общественного сектора - Экономика отраслевых рынков - Экономика полезных ископаемых - Экономика предприятий - Экономика природных ресурсов - Экономика природопользования - Экономика сельского хозяйства - Экономика таможенного дел - Экономика транспорта - Экономика труда - Экономика туризма - Экономическая история - Экономическая публицистика - Экономическая социология - Экономическая статистика - Экономическая теория - Экономический анализ - Эффективность производства -