<<
>>

Новый синтез?

Экономическую теорию середины 1960-х гг. часто характеризуют термином «неоклассический синтез*. На сегодняшний день это выражение приобрело несколько уничижительный характер, поскольку представляется, что речь идет о плохо продуманном сочетании неоклассической микроэкономики и кейнсианской макроэкономики.

Действительно, о чем пойдет речь ниже, недавний прогресс экономической теории прямо или косвенно связан с попытками достичь значительно более полной интеграции между микро- и макроэкономикой. Тем не менее здесь важно вспомнить, каким большим шагом вперед был этот «синтез» по сравнению с теорией, например, 1930-х гг. Этот синтез возник именно потому, что существовавшая к тому времени уже пятьдесят лет неоклассическая макроэкономика не смогла создать простую, последовательную и полезную теорию. Достаточно только дать беглый обзор литературы по экономическим циклам, чтобы увидеть это: весьма далекая от движения к какому-либо консенсусу теория делового цикла 1920-х гг. (а она была единственной областью, в которой представители неоклассической теории система

тически изучали макроэкономические проблемы) была раздроблена на множество направлений. Кейнсианская теория положила всему этому конец; она вызвала глубокие изменения не только в теории, но также и в отношении государственных деятелей к управлению экономикой. Она создала интеллектуальную основу для системы национальных счетов и макроэкономического моделирования, что само по себе было значительной инновацией, появление которой стало возможным только в результате развития вычислительной техники и возникновения новой статистической информации. Ограничения «неоклассического синтеза», однако, были отчасти результатом его успехов. Казалось, что макроэкономика будет развиваться за счет построения моделей, соответствующих статистическим данным, подкрепляемым теоретизированием ad hoc, ограничения чистой теории предполагалось заполнять за счет поиска подходящих уравнений.

Кривая Филлипса, вероятно, представляет собой самый яркий пример этого: она была включена в макроэкономические модели в качестве надежной замены для несуществующей в кейнсианской системе теории номинальной заработной платы. С другой стороны, в микроэкономике по-прежнему предполагалось, что фирмы максимизируют прибыль, а домохозяйства — полезность, и так и не были приняты во внимание количественные ограничения, которые, как предполагал Кейнс, могут быть важным фактором их поведения.

В конце 1960-х гг. «неоклассический синтез» начал давать трещины, и именно кривая Филлипса оказалась наиболее слабым его звеном. Сочетание инфляции с безработицей можно было связать (что часто и делали) с социальными факторами, благодаря которым давление в сторону повышения заработной платы становилось бескомпро- мисным, но большинству экономистов такого рода факторы казались непредсказуемыми и в значительной степени необъяснимыми. Более того, такого рода шоки предложения независимо от их причин обнаруживали слабость в рекомендациях теоретиков относительно экономической политики: оказалось, что не существует какой-либо согласованной теории, способной что-то предложить для борьбы с ними. Кейнсианская теория была полностью ориентирована на шоки спроса, тогда как экономисты, работавшие в рамках неоклассической традиции, как правило, не могли предложить ничего другого, кроме веры в гибкость рыночного механизма перед лицом шоков любого рода. Как и в период 1929-1933 гг., скрытая до поры пустота в экономической теории обнажилась под влиянием исторических событий. Впечатляющие слабости теории стали очевидными как для экономистов, так и для всего общества.

«Кризис экономической теории», который возник в 1970-х гг., был результатом всех этих событий. Ортодоксальные экономисты утратили уверенность в себе, тогда как представители различных альтернативных направлений экономической теории стали активно пред

лагать свои варианты ответов на наболевшие вопросы. Как радикально правые, так и радикально левые экономисты заговорили в полный голос.

Оглядываясь назад, однако, понимаешь, что это было сугубо временной фазой (по крайней мере в том, что касается теории). Когда проблема шоков предложения в значительной степени утратила свою былую остроту, а начиная с 1982 г. началась устойчивая дезинфляция, публично выражаемая неудовлетворенность предписаниями экономистов в области политики стала гораздо более редким явлением. Однако в теоретическом плане гораздо более важным было то, что ортодоксальное направление экономической теории в очередной раз доказало свою фундаментальную гибкость. Смягчив некоторые наименее реалистичные предпосылки, такие как доступность полной информации, ортодоксальная теория смогла защитить и обогатить базовый принцип неоклассической традиции, согласно которому мотивом экономических агентов является собственный интерес, тогда как марксистская и другие радикальные школы хотя и воспрянули духом, не смогли проявить такого уровня приспособляемости и изобретательности (марксистская школа, в частности, была раздираема сомнениями относительно своих фундаментальных принципов). Период растерянности и дезориентации сменился временем значительного прогресса, устранившего слабости существующей теории и прежде всего преодолевшего, казалось бы, непреодолимую пропасть между микро- и макроэкономикой.

Так или иначе, наиболее непосредственным результатом кризиса было возрождение неоклассической экономической теории. Казалось, поверженная навсегда в конце 1960-х гг., когда наемные работники демонстрировали свою рыночную силу, она смогла триумфально вернуться, введя в модель ценовые ожидания. После этого любые изменения номинальной заработной платы могли быть истолкованы как расчистка рынков при подходящих предпосылках относительно ценовых ожиданий. Фридмен (Friedman, 1968) был одним из первых, кто отстаивал такой взгляд. Однако он не занимался подробным исследованием процесса формирования ожиданий. Но когда Лукас (Lucas, 1972) возродил понятие рациональных ожиданий, впервые введенное Мутом (Muth, 1961), а Сарджент и Уоллес (Sargent, Wallace, 1975) показали, какие интересные приложения оно может иметь в макроэкономических моделях, кейнсианская теория оказалась вынужденной занять «глухую оборону». Казалось, что все наиболее яркие идеи возникают в рамках нового классического направления.

Выдающейся особенностью подхода Лукаса—Сарджента—Уоллеса была его направленность на теоретическую последовательность. Сторонники этого подхода пытались доказать, или по крайней мере молча подразумевали, что это требует использования моделей с гиб

кими ценами и атомистическими рынками, в которых агенты не сталкиваются с количественными ограничениями. Эта линия аргументации не смогла снискать всеобщего признания, но на призыв основывать макроэкономику на «здоровой» микроэкономике довольно быстро последовал ответ. Хорошо известная книга, изданная под редакцией Фелпса (Phelps, 1971), сыграла в этом отношении выдающуюся роль. В этой работе в качестве аксиомы была принята нацеленность домохозяйств на максимизацию полезности, а фирм — на максимизацию прибыли, однако особое значение приобрело принятие предпосылки о том, что получение информации связано с издержками. Разработанная на основе этого модель поиска столкнулась с некоторыми трудностями в объяснении эмпирических закономерностей рынка труда, и поэтому другие авторы в дальнейшем выбрали другие пути. Эти интенсивно развивавшиеся исследования были нацелены на то, чтобы выяснить, почему медленная и постепенная адаптация цен и ставок заработной платы может быть рациональной даже на рынке со множеством продавцов и покупателей. Здесь мы имеем возможность представить основные идеи только в весьма сжатом виде. Бейли (Baily, 1974) и Азариадис (Azariadis, 1975) предложили понятие неявных контрактов между работодателями и работниками, в рамках которых фирмы как бы страховали работников от колебаний дохода. Другие сосредоточивали свое внимание на том, что добрая воля нанимателей является важным фактором производительности, или на том, что надзор за работниками связан с издержками (так называемая теория эффективной заработной платы). Третьи полагали, что модель поиска особенно применима к рынку, где частота сделок побуждает продавцов давать ценовые гарантии, чтобы потребители не стали исследовать рынок в поисках лучших условий (Okun, 1981).

Имели место также исследования ограниченности и асимметрии информации на кредитных рынках (см., например, Stiglitz, Weiss, 1981).

Как уже упоминалось, многое, если не все, в этих исследованиях было вызвано стремлением развить микроосновы кейнсианской теории с тем, чтобы объяснить, почему, как выразился Лейонхуфвуд (Leijonhufvud, 1968), краткосрочная адаптация происходит через количественные ограничения, тогда как ценовая адаптация происходит медленно. Если бы можно было показать, что для экономических агентов рационально длительно обдумывать корректировки цен даже в том случае, когда их мотивация является безукоризненно неоклассической, то кейнсианская теория обрела бы гораздо более прочную теоретическую базу. В сочетании с эмпирическими исследованиями, результаты которых в целом были не слишком благоприятны для моделей новой классической школы, это сформировало основу для нового теоретического консенсуса, в рамках которого проясняются Заказ Лё 356

микроэкономические основы кейнсианской макроэкономики, но учитывается и критика прежнего невнимания кейнсианцев к формированию ожиданий. То, что возникает, видимо, можно обозначить термином «неокейнсианский синтез», в котором имеет место гораздо более тесная связь между микро- и макроэкономикой, чем когда-либо со времен кейнсианской революции.

В то же время наблюдался значительный прогресс и во многих других областях экономической теории. Если бы некто уснул в 1970 и проснулся в 1990 г., он бы обнаружил серьезные изменения в содержании главных экономических журналов. Стала широко использоваться теория игр для исследования самых различных предметов от олигополии или монополии с потенциальными конкурентами до макроэкономической политики, о чем еще пойдет речь в этой части книги. Возникла экспериментальная экономическая теория, и благодаря этому появилось множество новых теорий о том, как себя ведут люди в условиях неопределенности. Эти исследования хорошо согласуются с усилением акцента, который теперь делается теоретиками на доступности информации для участников рынка.

Неузнаваемо изменилась эконометрика в результате того, что более совершенная вычислительная техника сделала рутинными такие способы оценивания, которые раньше были невозможны. Это отразилось на теоретических аспектах эконометрики. Вселяет уверенность тот факт, что указанный прогресс связан с большим пониманием роли контроля качества в прикладных исследованиях; оживленная дискуссия о «правильном» подходе к эконометрике является совершенно новым и чрезвычайно приятным явлением.

Возвращаясь к вопросам, поставленным в начале этой главы, видимо, следует отметить, что улучшение макроэкономической ситуации в значительной степени сняло то давление, которое экономическая наука испытывала в течение 1970-х гг. Возможно, что это улучшение экономической ситуации отчасти является и результатом работы экономистов, консультировавших лиц, ответственных за проведение политики, хотя это весьма спорная точка зрения (теоретический анализ эффективности дезинфляционной политики, например, явно отставал от жизни). Вполне вероятно также, что ожидания общества относительно возможностей экономической науки стали значительно более скромными. Старый теоретический спор не был выигран ни одной из сторон, но возникли некоторые важные научные инновации типа рациональных ожиданий и разработок в области теории игр, которые дали экономистам инструменты анализа, позволяющие решать проблемы, казавшиеся прежде неразрешимыми. Рассмотрению этих инноваций будут посвящены оставшиеся главы этой части, к чему мы сейчас и перейдем.

л-                

<< | >>
Источник: А.ГРИНЭУЭЙ, М.БЛИНИ, И. СТЮАРТ. ПАНОРАМА ЭКОНОМИЧЕСКОЙ МЫСЛИ KOHЦA XX СТОЛЕТИЯ.Том 1. 2002

Еще по теме Новый синтез?:

  1. III. Новый синтез
  2. Новый синтез
  3. Раздел II Новый подъем и новый кризис
  4. 1.8.4. Новый «Новый курс» Ф. Д. Рузвельта.
  5. Синтез процессов
  6. Закон единства анализа и синтеза
  7. Заключение: тезис-антитезис-синтез
  8. СУЩНОСТЬ МЕТОДА СИСТЕМНОГО СИНТЕЗА
  9. 5.3. Синтез инвестиционных моделей
  10. Синтез системы решений в аспекте самоорганизации
  11. Вопрос 24. НЕОКЛАССИЧЕСКИЙ СИНТЕЗ.
- Бюджетная система - Внешнеэкономическая деятельность - Государственное регулирование экономики - Инновационная экономика - Институциональная экономика - Институциональная экономическая теория - Информационные системы в экономике - Информационные технологии в экономике - История мировой экономики - История экономических учений - Кризисная экономика - Логистика - Макроэкономика (учебник) - Математические методы и моделирование в экономике - Международные экономические отношения - Микроэкономика - Мировая экономика - Налоги и налолгообложение - Основы коммерческой деятельности - Отраслевая экономика - Оценочная деятельность - Планирование и контроль на предприятии - Политэкономия - Региональная и национальная экономика - Российская экономика - Системы технологий - Страхование - Товароведение - Торговое дело - Философия экономики - Финансовое планирование и прогнозирование - Ценообразование - Экономика зарубежных стран - Экономика и управление народным хозяйством - Экономика машиностроения - Экономика общественного сектора - Экономика отраслевых рынков - Экономика полезных ископаемых - Экономика предприятий - Экономика природных ресурсов - Экономика природопользования - Экономика сельского хозяйства - Экономика таможенного дел - Экономика транспорта - Экономика труда - Экономика туризма - Экономическая история - Экономическая публицистика - Экономическая социология - Экономическая статистика - Экономическая теория - Экономический анализ - Эффективность производства -