>>

ДЕВЯТЬ МЕСЯЦЕВ

Это было утро солнечного августовского понедельника.

Я сидел на своем рабочем месте и мучительно страдал. Я всегда страдаю в понедельники по утрам. Но мучительно страдать у меня было две причины.

Во-первых, я героически боролся со сном, потому что бурное воскресенье закончилось для меня всего лишь четыре часа назад. В том смысле, что я упал в кровать, заснув на лету, четыре часа назад, а сполз с кровати, так и не проснувшись, полтора часа назад. Итого сон - два с половиной часа. Организму этого было мало, и он требовал нирваны. Я сопротивлялся вяло.

Во-вторых, в кресле для посетителей сидел мой друг Матвей. Он ждал меня в этом кресле с восьми утра. Он приехал, чтобы посоветоваться со мной по делу, но ожидание настроило его на лирический лад. Лирический лад у Матвея - это посвящение друзей в его планы личной жизни. Планы эти, как правило, строились на девять месяцев вперед и никогда не отличались оригинальностью, но трогали своей искренностью и оптимизмом, а потому прерывать монолог было кощунством и надругательством над святой дружбой. Оставалось лишь слушать и мучительно страдать.

Матвей планировал много, обстоятельно и со вкусом. О том, какая совместная жизнь его ожидает с такой прелестью, как некая Катенька. (Девять месяцев назад была Оленька.) Как они собираются поехать в отпуск на Кипр. (Девять месяцев назад - в Египет.) Какую трехкомнатную квартиру он хочет купить. (Девять месяцев назад - двухкомнатную.) Как он, наконец, соберется и уволится к чертовой матери из этой дурацкой торгово-закупочной фирмы и найдет, в конце концов, достойную работу с достойной зарплатой. (Девять месяцев назад... гм... впрочем, он говорил то же самое.) Я боролся с зевотой, ворочая скулами и хрустя челюстью. Матвей не обращал на мои гримасы никакого внимания. Он вошел в стадию рассуждений «до хорошей жизни два шага» и мыслями был уже в лучшем мире.

Однако, слава богу, спустя минут десять эти рассуждения логически привели его к философской теме финансового благополучия, а значит, и к делу, ради которого он приехал ко мне. -

Слушай, я тут на днях купил государственные облигации, - возбужденно сообщил он мне. - Купил, пока дешевые. Представляешь, восемьдесят процентов годовых! Если пересчитать по курсу доллара... - Матвей зашевелил губами, подсчитывая. -

Ну, и зачем ты их купил? - осведомился я, мрачнея. -

Дык восемьдесят процентов годовых, - поражаясь моей тупости (даром что банкир!), объяснил он. - Ты прикинь, какая доходность! -

А чего ты ко мне пришел, раз уже купил? - осведомился я, мрачнея еще больше. -

Дык посоветоваться! - хлопая глазами, ответил Матвей, этот яркий представитель отечественного легиона лихих финансовых инвесторов. - Купить еще сейчас или чуть попозже? -

А сколько ты уже купил?

Матвей назвал сумму, которую он потратил на государственные облигации. Я проснулся окончательно. -

Сколько?! - просипел я.

Матвей повторил. Медленно и членораздельно. -

Ты что, родительскую квартиру продал? - с подозрением спросил

я. -

Да нет, ты что! - попытался он меня успокоить. - Я денег на работе занял.

Мне стало нехорошо. -

Слушай, говорят, сейчас акции дешевые, - значительно проговорил Матвей, доверительно понизив голос. - Я могу еще занять.

И тут меня прорвало. Я громко спрашивал, кто его надоумил покупать ценные бумаги на чужие деньги. Я раздраженно просил объяснить, с каких это пор он перестал быть наемным трудягой и стал воротилой финансового рынка. Я нервно предлагал посчитать, во что ему обойдется рост курса доллара на каждую копейку.

Надо признать, мой резкий переход от состояния дремоты к допросу с пристрастием произвел на Матвея неизгладимое впечатление.

На его лице явственно стало проступать выражение раздраженной растерянности и обиженной досады, каковое бывает разве что у мужа, которому жена только что популярно объяснила, что приобретенный им на распродаже и с гордостью преподнесенный ей в подарок парфюм является не просто дешевой, но и еще небезопасной для здоровья подделкой.

Когда я излил первую порцию праведного гнева финансиста, Матвей лишь ошарашенно вымолвил: -

Дык ты же мне сам рассказывал... -

Что? Что я рассказывал? - агрессивно спросил я, еще не остыв. -

Доходность, - уныло бубнил Матвей. - Облигации. Пятьдесят копеек на каждый рубль. Высшая категория надежности. -

Так когда это было? - возопил я. -

В декабре, - прошептал полностью деморализованный Матвей. - Девять месяцев назад.

Я излил на него вторую порцию праведного гнева, объяснив, что девять месяцев полагается вынашивать ребенка, а не решение вбухать уйму денег в ценные бумаги. -

Так что мне делать? - опечалился Матвей. -

Продавать на хрен, - жестоко сказал я. -

Так эти облигации сейчас еще дешевле, - ужаснулся Матвей. - Мне же их в убыток продавать придется!

Я не успел ответить. Вошла секретарша и молча положила на мой стол распечатку из ленты новостей. Заголовок с пометкой «срочно!» гласил: «Совместное заявление Правительства Российской Федерации и Центрального Банка России». Я читал текст, преисполняясь его грустной и пафосной торжественностью. Кризис на мировых финансовых рынках. обострилась проблема управления государственным долгом. непомерным бременем для государственного бюджета. определенные трудности. приостанавливаются торги на рынке. -

Матюша, - нежно произнес я. - Продавать тебе уже ничего не придется.

Я посмотрел на часы. Было почти десять часов утра. 17 августа 1998 года, понедельник. *

* *

.Матвей рассчитался с долгами только девять месяцев спустя, что закономерно. Совместной жизни с Катенькой у него не вышло, потому что она его покинула в октябре 1998 года, когда его уволили по сокращению штатов из столь ненавистной ему торгово-закупочной фирмы. Из-за долгов родительскую квартиру пришлось разменять на нечто гораздо более скромное.

Планировать он, правда, не перестал. И срок его планов все тот же -

девять месяцев. Когда он настраивается на лирический лад, то все так же посвящает меня в перспективы своей личной жизни. Правда, он не рассуждает больше о «хорошей жизни в двух шагах». И не ругает свою нынешнюю работу инженера на молочном комбинате. И скромной квартиркой своей вроде бы доволен.

Но совместную жизнь с некоей прелестью он все-таки планирует. Зовут ее Юленька, и про Кипр она даже и не заикается. Ей и так хорошо.

А тому, что он больше не советуется со мной по делу, я даже рад. И не говорите мне, что финансовый кризис - это всегда плохо. Я это знаю не хуже вас, а может, и лучше. Я знаю это хотя бы в силу своих профессиональных обязанностей. Но, знаете, иногда бывает и хорошо. Спросите у моего друга Матвея. Вон он как улыбается.

| >>
Источник: Шен Бекасов. Банковская тайна. 2006

Еще по теме ДЕВЯТЬ МЕСЯЦЕВ:

  1. 8.3.2. ДЕВЯТЬ ОСНОВАНИЙ ДЛЯ КЛАССИФИКАЦИИ СЧЕТОВ
  2. Девять специальных рекомендаций FATF по борьбе с финансированием терроризма
  3. 2.1. Страховой стаж менее 6 месяцев
  4. Начемсфокусироватьсвоиусилия в первые шесть месяцев
  5. Отчетность по итогам месяца и квартала
  6. Планирование товарооборота по кварталам и месяцам
  7. Глава 32 ТРИ МЕСЯЦА СПУСТЯ
  8. За 15 месяцев 86 ССП: «четырехмерное» технологическое решение Petrobras
  9. 6.5. «Кризис двух месяцев»: это должен знать каждый
  10. Пример 4. Портфель, выполненный на саМ- опционах. 1 млн из 30 тыс. за 13 месяцев
  11. 2.3. Налоговый период
  12. 5.1. Налоговые ставки
  13. 11.6. Соглашение о форвардной ставке (FRA)
  14. КАКИЕ УСТАНОВЛЕНЫ НАЛОГОВЫЕ СТАВКИ ПРИ НАЛОГООБЛОЖЕНИИ ПРИБЫЛИ ОРГАНИЗАЦИЙ?
  15. 2.4. Дивиденды и ПБУ 18/02
  16. 3.4. Налоговый и отчетный периоды
  17. Упрощенная система налогообложения
  18. Акция